Доктор из Лхасы - Рампа Лобсанг (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Много лет назад кто-то нарисовал на его широких белых крыльях и фюзеляже большие красные кресты Теперь крылья были испачканы, а краска почти полностью обсыпалась. Масло от моторов добавило к оформлению крыльев жирные желтые пятна, которые издали выглядели как роспись в старинном стиле. Бензин, просачивающийся из баков и раздуваемый ветром, разукрасил ткань множеством различных оттенков. И наконец, заплаты, появляющиеся время от времени в новых местах, придавали старому самолету довольно необычный вид.
Наконец, звуки бомбежки затихли вдали. Завершился еще один рейд японских самолетов, и теперь пришло время для нас подниматься в небо. Мы еще раз проверили, на месте ли наше скудное оборудование: две пилы, одна большая, другая малая, заостренная на конце; различной формы ножи, всего четыре штуки. Один из них был когда-то ножом мясника, а другой служил для ретуширования фотографий. Еще два ножа были скальпелями с самого начала. Несколько хирургических щипцов. Два шприца для подкожных впрыскиваний с ужасно тупыми иглами. Один отсасывающий резиновый шприц. Веревки. Да, мы никогда не забывали их. Ведь никаких обезболивающих средств в нашем распоряжении не было, и во время операций пациентов обычно приходилось просто привязывать.
В тот день пришел черед По Ку быть пилотом, а мне – выглядывать из хвостового окошка и следить за тем, не приближаются ли к нам японские истребители. У нас на борту не было никакой внутренней связи. Для передачи сообщений использовалась обычная веревка, один конец которой был привязан к пилоту, а другой – к наблюдателю. Сообщения кодировались количеством рывков этой веревки.
Я осторожно крутанул пропеллеры. Дело в том, что двигатели Аби» часто давали задний отскок. Один за другим моторы зачихали, выпустили по несколько клубов черного маслянистого дыма и заработали в нормальном рабочем ритме. Я поднялся на борт и протиснулся в хвост самолета, где в ткани было проделано небольшое оконце для наблюдения за окружающим пространством. Два рывка за веревку, и По Ку уже знает, что, втиснувшись между распорками и сидя на корточках у «кошка, я занял свою позицию наблюдателя. Рев двигателей усилился, самолет вздрогнул и покатил по полю. Раздался скрежет шасси и скрип бамбукового крепления. Хвост прыгал вверх и падал вниз, а я при этом чувствовал себя как горошина в стручке. В последний раз подскочив вверх и задребезжав, старый самолет наконец поднялся в воздух. Звук двигателей утихал по мере того, как мы удалялись от земли, и По Ку понемногу отпускал рычаг газа. Над самыми верхушками деревьев мы попали в воздушную яму, в которой самолет сильно тряхнуло. При этом я чуть было не вылетел из окошка. Несколько сильных рывков за веревку от По Ку означали:
– Ну вот, опять эта воздушная яма! Лобсанг, ты все еще на борту?
В нескольких моих довольно резких ответных рывках отразилось все, что я думал о его взлетах.
По Ку замечал то, что находится впереди по курсу самолета. Я же следил за панорамой, открывающейся сзади. На этот раз мы летели в деревню, которая находилась в провинции Вуху. Японцы совершили несколько налетов на эту деревню, в результате чего там было очень много пострадавших. К несчастью, рядом не оказалось медицинских работников.
Мы с По Ку по очереди выполняли функции пилота и наблюдателя. У «Аби» было много слабых мест, а японские истребители были очень быстроходными. Случалось, нас спасала именно их скорость. Мы могли при полной загрузке лететь на скорости пятьдесят миль в час, а японские пилоты были не особо меткими стрелками. Шутя, мы говорили, что безопаснее всего находиться прямо перед ними, потому что реже всего они попадали в мишень, которая находилась у них перед носом!
Я не сводил глаз с горизонта, в любой миг ожидая появления в поле зрения ненавистных «кровопийц», как окрестили мы японские истребители. Желтая река проплыла у нас под хвостовым костылем. Веревка натянулась три раза.
– Приземляемся! – просигналил По Ку. Нос ушел вниз, а рев двигателей сменился благозвучным «вик-вик-вик-вик» медленно вращающихся пропеллеров. Мы заскользили вниз, сбросив обороты практически до нуля. Скрип рулей в тишине, когда По Ку начал заходить на посадку. Шуршание и шлепанье обшивки крыльев на ветру. Снова рев моторов, грохот шасси по земле и сильная тряска самолета во всех вообразимых направлениях. А затем наступает мгновение, которого с ужасом ожидает несчастный наблюдатель у хвостового окна самолета. Это момент касания земли хвостовым костылем, когда его металлическая подкова глубоко врезается в землю, поднимая в воздух облака удушливой пыли, запах которой напоминает о том, что китайцы удобряют поля своими экскрементами.
Я с трудом вылез из ограниченного пространства, в которое так долго было втиснуто мое тело. Воль пронизывала меня с головы до ног, когда в затекших конечностях возобновлялось нормальное кровообращение. Через некоторое время по наклонному фюзеляжу я подполз к люку, который По Ку уже открыл. Мы спрыгнули на землю. Со всех сторон к нам бежали люди.
– Пожалуйте поскорее к нам, у нас много раненых! Генерал Тиен пробит насквозь железным прутом!
В полуразвалившейся лачуге, которая служила теперь госпиталем, выпрямившись сидел генерал. Желтая кожа его лица стала теперь серо-зеленой от боли и неимоверной усталости. Сразу же над левым паховым каналом у него торчал блестящий стальной шкворень. Он был похож на рычаг для переключения коробки передач. Что бы это ни было, оно вонзилось в его тело вследствие близкого взрыва бомбы. Было понятно, что я должен удались шкворень как можно скорее. Другой его конец, который торчал со спины над левым крестцово-подвздошным суставом, был тупым и закругленным. Должно быть, проходя через брюшную полость, это прут не задел толстую кишку или же оттолкнул ее в сторону.
После внимательного обследования пострадавшего я отозвал По Ку в сторонку. Сказав ему несколько слов так, чтобы никто меня не слышал, я послал его к самолету с необычным заданием. Пока он отсутствовал, я тщательно промыл раны генерала и стальной прут. Генерал был щуплым и пожилым, однако держался молодцом. У нас не было обезболивающих средств. Я предупредил его об этом и сказал, что постараюсь работать как можно аккуратнее.
