Сила безмолвия - Кастанеда Карлос (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗

Дон Хуан тут же заметил перемену и засмеялся над моим жестом удивления. Он улавливал мысли в моем уме, или, возможно, это я вбирал в себя мысли от него.

— Если бы ты думал о жизни, как о периоде часов, а не лет, твоя жизнь была бы намного длиннее, — сказал он. — даже если ты будешь думать о ней, как о нескольких днях, жизнь все равно покажется тебе бесконечной.

Это было точно тем, о чем я думал.

Он сказал мне, что маги считают свои жизни на часы. И что один час жизни мага может быть равен по интенсивности целой обычной жизни. Эта интенсивность является преимуществом, когда она подходит к информации, заложенной в движении точки сборки.

Я попросил его объяснить мне это более подробно. Много раз прежде в затруднительных ситуациях в течение бесед он советовал мне хранить всю информацию, полученную мной о мире магов, записывая ее не на бумагу и не в уме, а в движении моей точки сборки.

— Точка сборки даже при самом незначительном перемещении создает полностью изолированные острова восприятия, — сказал дон Хуан. — здесь можно хранить информацию в форме переживаний, отложенных в усложненности сознания.

— Но как можно хранить информацию о том, что так неясно? — спросил я.

— Ум в равной степени неясен, и все же ты доверяешь ему, благодаря своему знакомству с ним, — возразил он. — у тебя пока нет такого знакомства с движением точки сборки, а так это то же самое.

— Я хотел узнать, как сохраняется информация? — спросил я.

— Информация хранится непосредственно в переживании, — объяснил он. — позднее, когда маг сдвигает свою точку сборки именно туда, где она была в прошлом, он проживает вновь свое полное переживание. Такое воспоминание магов является способом возвращения информации, содержащейся в движении точки сборки.

— Интенсивность — это автоматический результат движения точки сборки, — продолжал он. — например, ты проживаешь эти моменты более интенсивно, чем делал это обычно, поэтому можно сказать, что сейчас ты откладываешь в запас свою интенсивность. Однажды ты проживешь вновь этот миг, сдвинув свою точку сборки в точное место, где она находится сейчас. Это и есть способ, которым маги сохраняют информацию.

Я рассказал дон Хуану, что сильное воспоминание, пришедшее ко мне несколько дней назад, просто случилось со мной, без какого-то особого ментального процесса, который я бы осознавал.

— Как можно преднамеренно управлять воспоминанием? — спросил я.

— Интенсивность, будучи аспектом «намерения», естественно связана с блеском глаз магов, — объяснил он. — для того, чтобы вспомнить эти изолированные островки восприятия, магам надо только «намеренно» вызвать особый блеск своих глаз, который ассоциируется с тем местом, в которое они хотят вернуться. Но я тебе уже это объяснял.

Наверное, я выглядел озадаченным. Дон Хуан смотрел на меня с серьезным выражением лица. Я раскрывал рот несколько раз, пытаясь задать ему несколько вопросов, но не мог оформить свои мысли.

— Поскольку его размер интенсивности больше обычного, — сказал дон Хуан. — за несколько часов маг может прожить эквивалент обычной жизни. Его точка сборки, перемещаясь в незнакомую позицию, требует энергии больше, чем обычно. Этот дополнительный поток энергии называется интенсивностью.

Я понял то, о чем он говорит, с удивительной ясностью, и моя рациональность рухнула при столкновении с потрясающим контекстом.

Дон Хуан некоторое время фиксировал на мне свой взгляд, а затем предупредил, чтобы я остерегался реакции, которая обычно причиняет страдания магам — неудовлетворенного желания объяснить магическое переживание убедительными, благоразумными терминами.

— Переживание мага так необычно, — продолжал дон Хуан. — что маги считают его интеллектуальным упражнением и используют его для «выслеживания» самих себя. Тем не менее, их козырной картой, как «сталкеров», является то, что они продолжают остро осознавать, что мы воспринимающая сторона, и что восприятие обладает большими возможностями, чем может представить себе ум.

Как общее замечание, я высказал свое понимание необычных возможностей человеческого сознания.

— Чтобы защитить себя от этой безмерности, — сказал дон Хуан. — маги научились придерживаться идеальной смеси безжалостности, хитрости, терпения и ласки. Эти четыре основания немыслимо перепутаны друг с другом. Маги культивируют их, намеренно вызывая эти основания. Они, конечно же, являются позициями точки сборки.

Он продолжал говорить, что каждое действие, выполняемое магом, было определением владения этими четырьмя принципами. Поэтому, собственно говоря, любое действие мага продумано и в мыслях, и в реализации, и представляет собой своеобразную смесь четырех оснований «выслеживания».

— Маги используют четыре настроения «выслеживания» как путеводители, — продолжал он. — это четыре различных состояния ума, четыре различных марки интенсивности, которые маги могут использовать, заставляя свои точки сборки передвигаться в особые позиции.

Он вдруг показался мне раздосадованным. Я спросил, не беспокоят ли его мои настойчивые просьбы и расспросы.

— Я просто удивляюсь, как наша рациональность бросает нас под молот на наковальню, — сказал он. — это наша тенденция размышлять, спрашивать, разоблачать. Но ей нет места внутри дисциплины магии. Магия — это акт достижения места безмолвного знания, а безмолвное знание невозможно осмыслить. Его можно только переживать.

Он улыбнулся, его глаза блестели, как пятна света. Он сказал, что маги, пытаясь защитить себя от подавляющего эффекта безмолвного знания, развили искусство «выслеживания». Выслеживание передвигает точку сборки ежеминутно и неуклонно, тем самым давая магам время и возможность поддержать себя.

— В искусстве «выслеживания» есть техника, которую маги используют наиболее часто — это контролируемая глупость. Маги утверждают, что контролируемая глупость является единственным способом, посредством которого они имеют дело сами с собой — в их состоянии расширяющегося сознания и восприятия — а также и каждым в мире повседневных дел.

Дон Хуан объяснял контролируемую глупость как искусство контролируемого обмана, или искусство притворства быть полностью погруженным в действие, которое в данный момент под рукой — притворства до такой степени, когда никто не сможет отличить его от реального поведения. Контролируемая глупость — это не открытый обман, говорил мне дон Хуан, но утонченный, артистичный способ быть отделенным от всего, в то же время оставаясь неотъемлемой частью всего.

— Контролируемая глупость — это искусство, — продолжал дон Хуан. — Очень надоедливое искусство и трудное для обучения. Большинство магов просто воротит от него, не потому, что ему присуще какое-то зло, а потому, что при использовании его требуется много энергии.

Дон Хуан признался, что он сознательно практикует его, хотя это и не особенно нравится ему, возможно, из-за того, что его бенефактор был так искусен в этом. Или, может быть, из-за того, что его индивидуальность — которая, как он говорил, была неискренней и мелочной — просто не обладала проворством, необходимым для того, чтобы практиковать контролируемую глупость.

Я взглянул на него с удивлением. Он замолчал и уставился на меня озорными глазами.

— Когда мы приходим к магии, наши личности уже сформированы, — сказал он и пожал плечами, выражая смирение, — поэтому все, что нам остается делать, это практиковать контролируемую глупость и смеяться над собой.

Наплыв сочувствия заставил меня сказать, что он, по моему мнению, ни в коей мере не мелочный.

— Но такова моя основная индивидуальность, — настаивал он.

Я с этим не согласился.

— «Сталкеры», практикуя контролируемую глупость, верят, что в вопросах личности вся человеческая раса делится на три категории, — сказал он и улыбнулся так, как делал это всегда, когда выдавал себя за меня.

— Это абсурд, — возразил я. — человеческое поведение слишком запутано, чтобы его можно было характеризовать так просто.