Сила мысли и мыслеобразы - Писарева Елена Федоровна (полная версия книги txt) 📗
2. Вторая категория — это мысли, принимающие форму физических предметов. Сюда относятся также и образы тех людей, о которых думает мыслитель. Образы эти отделяются от него и несутся в пространстве; точно так же и отображение комнаты, дома или пейзажа, о которых человек думает, носятся в пространстве, наполняя его движущимися живыми картинами и портретами.
3. Третья категория мысли принимает форму своеобразную, и оригинал этой формы нужно искать не среди физических предметов, а в невидимом астральном мире. В числе этих форм встречаются крылья, облака, цветы, конусы, стрелы, кресты и т.п. К этой третьей категории и принадлежат те рисунки, которыми г-н Ледбитер и А.Безант попытались передать мыслеобразы, наблюдаемые ясновидящими. Такие мыслеобразы встречаются почти исключительно на астральном плане, так как в огромном большинстве случаев они служат столько же выражением эмоций своего творца, как и его мысли.
Мысль, полная любви, сознательно направленная к любимому человеку, будет оставаться в ауре этого человека и охранять его благодаря тому, что она заряжена самым сильным и самым чистым из всех электричеств, электричеством любви, которое имеет свойство усиливать в человеческой ауре все благотворные токи и ослаблять все вредоносные. Такая мысль любви может защитить человека от направленной на него злой мысли. Но во всех случаях, будет ли это мысль любви или мысль ненависти, чтобы она возымела своё действие на того, к кому направлена, необходимо, чтобы в его ауре было нечто, способное вибрировать в ответ. Этим законом объясняется то явление, что дурные мысли и чувства, направляемые на человека праведного, не производят на него никакого впечатления; они просто не достигают его. Но в силу другого закона, по которому каждая энергия должна израсходовать своё напряжение до конца, такие мысли, не находя себе доступа в точке, куда они были направлены, отскакивают от неё и возвращаются тем же путём к источнику своего направления.
Мыслеобразы третьей категории можно бы назвать символическими. Сюда относятся и некоторые фотографические снимки, сделанные доктором Барадюком, о котором было упомянуто выше; так, у него встречаются формы папоротника, которые, по его показаниям, возникли под влиянием молитвы; другая молитва отразилась в виде высоко выброшенного водяного фонтана. Три лица, думавшие одновременно о соединявшей их привязанности, вызывали волнообразную ленту, глубокая грусть отразилась сильным вихрем и так далее.
Рядом с этими категориями мыслей, которые все более или менее проникнуты личным началом, существуют высокие сверхличные мысли, вызывающие совершенно иные вибрации в ментальной субстанции. Такие мысли вызывают в ней сильные волны, которые, расходясь, ударяют в ментальные тела людей и будят в них соответствующие душевные состояния; если ментальный проводник данного человека способен отвечать на все характерные свойства такой волны, тогда мысль, создавшая волну, воспроизведётся в нём с совершенной точностью. Если же его вибрации не вполне тождественны, в таком случае влияние волны сохранится, но оно не будет столь определённое. Возьмём горячо верующего католика из среды, где особенно силён культ Богоматери: преклоняясь перед Ней в душе, он создаёт сильную волну благоговения, которая будет возбуждать на всём пути своего распространения совершенно аналогичное благоговение к Богоматери в ментальном сознании таких же католиков. Но та же волна разбудит в верующем индусе или магометанине благоговение, которое выльется в совершенно иной форме. А если такая волна заденет ментальный проводник материалиста, которому чуждо благоговение, она всё же вызовет в нём мысль высшего порядка, так как заставит вибрировать наиболее тонкую субстанцию его ментального проводника.
Из всего сказанного необходимо заключить, до чего трудно передать мыслеобраз физическим способом. Первая трудность — та же, с какой приходится бороться каждому художнику, то есть необходимость передавать в двух измерениях то, что требует трёх измерений. Если бы на самую совершенную картину, изображающую, скажем, лес, смотрел человек, совсем не видавший живого дерева, он никогда не получил бы по рисунку правильного представления о дереве. Если же представить себе, что этот человек и вообще не знаком с тремя измерениями, что он мыслит только в двух измерениях, в длину и ширину, тогда станет ещё яснее, что он совсем не в состоянии представить себе по двухмерному рисунку изображение незнакомого трёхмерного дерева. Это рассуждение относится в полной мере к мыслеобразам, которые все принадлежат к явлениям четырёх измерений; если же прибавить к этому, что они видимы ясновидящему во всём блеске своих прозрачных световых красок и притом сильно вибрирующие, сверкающие и переливающиеся, как бы трепещущие избытком жизни, тогда станет понятно, что изобразить их тусклыми физическими красками на двухмерном рисунке совершенно невозможно. Можно дать только намёки, которые изображение должно дополнить по указаниям ясновидящих.
Мысль, окрашенная одним цветом, встречается весьма редко, и это доказывает, что мы никогда не мыслим чистыми или простыми мыслями, что наши мысли складываются из нескольких слагаемых и в большинстве случаев имеют эмоциональные примеси. Тем не менее ясновидящие наблюдатели пришли к выводу, что один и тот же цвет выражает всегда одну и ту же категорию мыслей. Так, розовый цвет выражает любовь; если она чистая, цвет нежен, ярок и прозрачен; если же любовь смешана с эгоистической страстью, окраска мыслеобраза получает мутный и пятнистый оттенок. Это относится и ко всем остальным окраскам мыслеобразов. Голубой цвет соответствует молитвенному поклонению; жёлтый — интеллектуальности; оранжевый — гордости; светло-зелёный — симпатии, но зеленовато-серый означает лживое настроение, а коричневато-зелёный с красными пятнами — ревность; гнев и чувственность выражаются разными оттенками красного цвета, раздражительность — мелкими красными пятнами по цветному полю; мёртвые сероватые тона выражают страх и уныние; светло-коричневый — скупость, серовато-коричневый — эгоизм; злоба передаётся почти чёрным цветом. Лиловый цвет выражает духовность и бескорыстную преданность. Сияние и чистота окрасок определяют размер и силу того чувства, которое вызвало мыслеобраз к жизни.
При изучении мыслеобразов следует иметь в виду три главных основных признака:
1) особенности цвета мыслеобраза определяют качество мысли;
2) форма мыслеобраза указывает на природу мысли;
3) точность и определённость его очертаний свидетельствуют о ясности мысли.
