Дар Орла - Кастанеда Карлос (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

– Я вызываю у тебя чувство неловкости, не так ли? – спросила она.

Ее вопрос застал меня врасплох. Я засмеялся. Ее тон не был угрожающим.

– Да, – сказал я.

– О, это совершенно понятно, – сказала она, – ты привык быть мужчиной, женщина для тебя – это нечто созданное для твоей выгоды. Женщина для тебя глупа, а тот факт, что ты мужчина и нагваль, еще более все усложняет.

Я почувствовал необходимость защититься. Я думал, что она слишком скорая на мнения дама, и хотел ей это сказать. Я начал длинную фразу, но сорвался почти немедленно, услышав ее смех. Это был веселый, молодой смех. Дон Хуан и дон Хенаро все время смеялись надо мной, и смех их тоже был молодой, но у Флоринды была другая вибрация. В ее смехе не было спешки и не было давления.

– Я думаю, нам лучше войти внутрь, – сказала она, – там не будет никаких отвлечений. Дон Хуан уже водил тебя повсюду, показывая тебе мир; это было важно для того, что он должен был тебе говорить. Я должна говорить о других вещах, которые требуют другой обстановки.

Мы сели на кожаную кушетку в нише у веранды. В помещении я почувствовал себя лучше. Она сразу начала рассказывать свою жизнь.

Она сказала, что родилась в довольно большом мексиканском городе в богатой семье. Поскольку она была единственным ребенком, родители портили ее с самого рождения. Без малейшей ложной скромности Флоринда признала, что она всегда сознавала свою красоту. Она сказала, что красота – это демон, который множится и процветает при наличии поклонения. Она заверила меня, что может сказать без тени сомнения, что побороть этого демона труднее всего и если я посмотрю вокруг на тех, кто красив, то обнаружу самые изуродованные существа, которых только можно вообразить.

Я не хотел с ней спорить, но имел очень сильное желание сказать ей, что она все же догматична. Видимо, уловив мое чувство, она подмигнула мне.

– Они изуродованы, лучше проверь их, – продолжала она, – испытай их. Не соглашайся с их идеей, что они красивы и из-за этого важны, – и ты сразу увидишь, что я имею в виду.

Она сказала, что вряд ли может винить своих родителей или саму себя за свое поведение. Все вокруг нее, будто сговорившись, с самого младенчества давали ей возможность чувствовать себя важной и уникальной.

– Когда мне было 15, – продолжала она, – я считала, что являюсь величайшим, что когда-либо было на земле. Все так говорили, особенно мужчины.

Она призналась, что в отроческие годы она наслаждалась вниманием и связями с несколькими любовниками. В 18 лет она обстоятельно выбрала наилучшего мужа из не менее чем 11 серьезных ухажеров. Она вышла замуж за Селестино – человека с большими средствами и старше ее на 15 лет.

Флоринда описывала свою замужнюю жизнь как рай на Земле. К тому огромному кругу друзей, которых она имела, она добавила друзей Селестино, и в результате получился большой и непрекращающийся праздник.

Блаженство ее продолжалось, однако, всего 6 месяцев, которые пролетели незаметно. Все пришло к внезапному и жестокому концу, когда она заразилась загадочной и уродующей болезнью. Ее левая стопа, колено и икра начали раздуваться. Очертание ее прекрасной ноги исчезло. Опухоль стала такой сильной, что воспаленные кожные ткани разрывались. Вся ее нога от колена и вниз покрылась болячками и гнойными выделениями. Кожа отвердела, заболевание было диагностировано как слоновая болезнь. Доктор пытался облегчить ее состояние, но его попытки были неуклюжи и болезненны и в конце концов было решено, что только европа, где медицинские центры более развиты, может излечить ее. За каких-то 3 месяца рай Флоринды превратился в ад. В отчаянии, искренне страдая, она хотела лучше умереть, чем так продолжать. Ее страдания были так трогательны, что однажды девушкаслужанка, будучи не в силах их больше выносить, призналась ей, что была подкуплена прежней любовницей Селестино, чтобы добавить определенный состав в пищу – яд, приготовленный магами. Служанка для искупления своей вины пообещала отвести ее к знахарке, которая по слухам является единственным человеком, способным обезвредить яд.

Флоринда усмехнулась, вспомнив свои затруднения. Она была воспитана набожной католичкой. Она не верила ни в колдовство, ни в индейских знахарей. Боль ее была, однако, столь интенсивной, а положение столь серьезным, что она была готова идти на все. Селестино был категорически против. Он хотел передать служанку властям. Флоринда вмешалась не столько из жалости, сколько из опасения, что сама не найдет знахарку.

Внезапно Флоринда встала. Она сказала, что мне пора уезжать. Она взяла меня за руку и проводила до двери, как если бы я был старым и дорогим другом. Она объяснила, что я выдохся, потому что находиться в левостороннем сознании, это значит быть в особом и неустойчивом состоянии, пользоваться которым нужно с перерывами. Это, конечно, не состояние силы. Доказательством этого было хотя бы то, что я чуть не умер, когда Сильвио Мануэль попытался подстегнуть мое второе внимание, заставляя меня смело входить в него. Она сказала, что нет такого способа на земле, путем которого мы могли бы приказать кому бы то ни было или самим себе набирать знания. Это дело медленное, и тело в должное время и в должных обстоятельствах безупречности само ускоряет накопление знаний, без вмешательства желания.

Некоторое время мы стояли у входной двери, обмениваясь приятными замечаниями и тривиальностями. Внезапно она сказала, что причина, по которой нагваль Хуан Матус привел меня к ней, в том, что он знает, что его время на земле подходит к концу. Две формы инструктажа, которые я должен был получить, согласно мастерскому плану Сильвио Мануэля, были уже завершены. Все, что осталось еще не сделанным, – это то, что она собирается сказать мне.

Она подчеркнула, что это в действительности не совсем инструктаж, а скорее установленные связи между ею и мной.

В следующий раз дон Хуан привел меня к Флоринде и прежде, чем оставить меня у двери, он повторил мне то, что я уже слышал от нее, – что приближается то время, когда он и его партия войдут в третье внимание. Прежде, чем я успел задать ему вопрос, он толкнул меня внутрь дома. Его толчок перенес меня не только в дом, но также и в мое самое острое состояние сознания. Я увидел стену тумана.

Флоринда стояла в холле, как бы ожидая, когда дон Хуан втолкнет меня. Она взяла меня за руку и спокойно провела в жилую комнату. Мы сели. Я хотел начать разговор, но не мог говорить. Она объяснила, что толчок безупречного воина, подобного нагвалю Хуану Матусу, может вызвать перемещение в другую область сознания. Она сказала, что моей ошибкой было считать, что важна сама эта процедура. Процедура вталкивания воина в другое состояние сознания применима только лишь тогда, когда оба воина, в особенности тот, кто толкает, безупречны и обладают личной силой.

Тот факт, что я видел стену тумана, заставлял меня нервничать на физическом плане. Мое тело неудержимо дрожало. Флоринда сказала, что мое тело дрожит потому, что оно привыкло к активности во время нахождения в этом состоянии сознания, но что мое тело может также научиться фокусировать свое самое острое внимание на все, что говорится, а не на том что делается.

Она сказала мне, что быть помещенным в левостороннее сознание является своего рода ставкой на будущее. Заставляя меня входить в состояние повышенного сознания и позволяя мне взаимодействовать со своими воинами только тогда, когда я нахожусь в этом состоянии, нагваль Хуан Матус получает уверенность, что в будущем у меня будет ступенька, на которую я смогу встать. Она сказала, что его стратегией было вырастить небольшую часть другого меня, намеренно наполняя ее воспоминаниями о взаимодействии. Воспоминания забудутся, чтобы потом пробиться когда-нибудь на поверхность и послужить рациональной исходной точкой, откуда можно отправиться в неизмеримую безбрежность другого «я».

Из-за того, что я так нервничал, она предложила успокоить меня тем, что продолжит рассказ о своей жизни, который, пояснила она, в действительности не является рассказом о ее жизни, как светской женщины, но рассказом о том, как избалованной, богатой никчемности помогли стать воином.