Дар Орла - Кастанеда Карлос (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

Флоринда заверила меня, что той самой ночью, пока мы сидели в комнате, у них был последний шанс помочь мне и ученикам повернуться к колесу времени. Она сказала, что колесо времени подобно состоянию повышенного сознания, которое является частью другого «я», так же как левостороннее сознание является частью нашего повседневного «я» и что его физически можно описать как туннель бесконечной длины и ширины – туннель с соответствующими разветвлениями. Каждое ответвление бесконечно и бесконечно число этих ответвлений. Живые твари созданы силой жизни так, что смотрят только в одно ответвление; смотреть в него означает быть пойманным им и жить им, этим ответвлением.

Она сказала, что то, что воин называет волей, относится к колесу времени. Это похоже на усик виноградной лозы или на неосязаемые щупальца, которыми мы все обладаем. Она сказала, что конечная цель воина – научиться фокусировать волю на колесе времени для того, чтобы повернуть его. Воины, которые сумели повернуть колесо времени, могут смотреть в любое ответвление и извлекать оттуда все, что пожелают, вроде этого «космического влагалища».

Быть пойманным в ответвление времени означает видеть картины этого ответвления только по мере того, как они уходят. Быть свободным от зачаровывающей силы этих желобов означает, что можешь смотреть в любом направлении на то, как картины уходят, или на то, как они приближаются.

Флоринда перестала разговаривать и обняла меня, потом прошептала мне на ухо, что вернется назад когда-нибудь, когда я достигну целостности самого себя, чтобы закончить свой инструктаж.

Дон Хуан подозвал всех ко мне. Меня окружили. Сначала дон Хуан обратился ко мне. Он сказал, что я не могу идти с ними в их путешествие, потому что меня невозможно оторвать от моей задачи. В подобных обстоятельствах единственное, что можно сделать, так это пожелать мне всего хорошего. Он добавил, что воины не имеют своей собственной жизни. С того момента, как они поймут природу сознания, они перестают быть личностями и человеческие условия больше не являются частью их взглядов. У меня есть мой долг как у воина, и ничто другое не является важным, потому что я остаюсь позади для того, чтобы выполнить крайне неясную задачу. Поскольку я уже освободился от своей жизни, им нечего больше сказать мне, разве что пожелать действовать так хорошо, как только могу. Мне тоже было нечего сказать им кроме того, что я понял и принял мою судьбу.

Висенте подошел ко мне следующим. Он заговорил очень мягко. Он сказал, что вызовом для воина является придти к очень тонкому равновесию между положительными и отрицательными силами. Этот вызов не означает, что воин стремится все взять под контроль. Это означает, что воин должен стремиться встретить любую вообразимую ситуацию, ожидаемую и неожиданную, с одинаковой эффективностью. Быть совершенным в совершенных обстоятельствах значит – быть бумажным воином. Мой вызов состоял в том, что я остаюсь позади; их вызов – в том, чтобы идти в неизвестное. Оба вызова были захватывающими. Для воинов восхищение от того, что остаешься, равно восхищению отправления в путешествие. Оба равны, потому что оба состоят из выполнения святого долга.

Сильвио Мануэль подошел ко мне следующим; он заботился о практических моментах. Он дал мне формулу, заклинание на те случаи, когда моя задача будет свыше моих сил. Это был тот напев, который пришел мне на ум, когда я в первый раз вспомнил женщину-наваль:

Он сказал мне, что собирается показать практическое маневрирование вторым вниманием и тут же превратился в светящееся яйцо. Он вернул себе нормальную внешность опять, а затем повторил такие превращения 3 или 4 раза. Я отлично понял, что он делает; ему не понадобилось объяснять мне это, но тем не менее я не мог выразить словами то, что я узнал.

Сильвио Мануэль улыбнулся, понимая мою проблему. Он сказал, что требуется огромная сила для того, чтобы освободиться от намерения повседневной жизни. Тот секрет, который он только что открыл мне, состоял в том, как отходить от такого намерения. Чтобы выполнить то, что он сделал, нужно перенести свое внимание на светящуюся оболочку.

Он еще раз превратился в светящееся яйцо, и тогда мне стало ясно все, что я знал и так. Глаза Сильвио Мануэля на какую-то секунду фокусировались на точке второго внимания. Голова его была повернута прямо, будто он смотрел прямо перед собой; только глаза его смотрели косо. Он сказал, что воин должен вызвать намерение, а взгляд является секретом. Глаза выманивают намерение.

На меня нашла эйфория. В конце концов я теперь имел способность думать о чем-то таком, что я знал, в действительности не зная. Причина того. Что видение является зрительным, состоит в том, что глаза нам нужны, чтобы фокусироваться на намерении. Дон Хуан и его партия воинов знали, как использовать свои глаза для того, чтобы поймать другой аспект намерения. Они называли это действие видением. То, что показал мне Сильвио Мануэль, являлось истинной функцией глаз, ловцов намерения.

Затем я применил свои глаза, чтобы приманить намерение. Я сфокусировал их на точке второго внимания. Внезапно дон Хуан, его воины, донья Соледад и Элихио стали светящимися яйцами, но это не относилось к Горде, трем сестричкам и троим Хенарос. Я продолжал перемещать глаза туда и обратно между парами света и людьми, пока не услышал щелчок в основании шеи, и тогда все в комнате стали светящимися яйцами. Секунду я думал, что не смогу их различать, но затем мои глаза, казалось, привыкли и я удержал два аспекта намерения, две картины сразу. Я мог видеть их физические тела, а также их светимости. Две сцены не были наложены одна на другую, они были отдельны и все же я мог понять, каким образом. У меня определенно было два канала зрения, где видение совершалось моими глазами и в то же время было независимо от них. Закрывая глаза, я продолжал видеть светящиеся яйца, но уже не видел физических тел.

В какой-то момент у меня было острейшее чувство, что я знаю, как перемещать свое внимание на собственную светимость. Я знал также, что стоит мне сфокусировать глаза на моем теле, как я возвращусь на физический уровень.

Дон Хенаро подошел ко мне следующим и сказал, что нагваль Хуан Матус дал мне долг как прощальный подарок, Висенте подарил мне вызов, Сильвио Мануэль подарил мне магию, а он хочет подарить мне юмор. Он осмотрел меня снизу доверху и заметил, что с виду я самый наипечальнейший нагваль из всех, каких он когда-нибудь видел. Он оглядел учеников и заключил, что нам ничего не остается, как быть оптимистами и смотреть на положительные стороны вещей. Он рассказал нам анекдот о деревенской девушке, которая была соблазнена и покинута городским ухажером. Когда в день ее свадьбы ей сказали, что жених удрал, она взяла себя в руки благодаря той трезвой мысли, что еще не все потеряно. Она потеряла свою девственность, но еще не зарезала поросенка для свадебного пира.

Дон Хенаро сказал нам, что единственное, что может помочь нам выбраться из нашей ситуации, которая похожа на ситуацию брошенной невесты, так это держаться за своих поросят, чем бы они ни были, и глупо хохотать. Только путем смеха сможем мы изменить свое положение.

Жестами головы и рук он приглашал нас сказать ему сердечное ха-ха. Зрелище учеников, пытающихся смеяться, было таким же смешным, как и мои собственные попытки. Внезапно я рассмеялся с доном Хуаном и его воинами.

Дон Хенаро, который всегда сочинял анекдоты о моих поэтических дарованиях, попросил меня громко прочитать мои произведения. Он сказал, что хочет суммировать свои сантименты и свои рекомендации стихотворением, которое прославляет жизнь, смерть и смех. Он имел в виду отрывок из поэмы Хосе Горотиса «Смерть без конца».