Книга-2: Доктор из Лхасы - Рампа Лобсанг (читать полную версию книги TXT) 📗
Благовонные палочки выгорели, и их заменили свежими. Затем они много раз догорали до самого основания, и их заменяли новыми, а мы все продолжали разговор. Нас беспокоили плохие предчувствия по поводу будущего Китая. Подлинные человеческие ценности искажались новой идеологией, а высокие духовные поиски сменялись стремлением приобрести мимолетную власть над другими. Мир был тяжело болен. Падучие звезды проносились по небу. Наш разговор длился до тех пор, пока все мы один за другим не уснули.
Утром мы поняли, что наше путешествие подходит к концу. Однако моим спутникам вскоре предстоял обратный путь в Тибет, и лишь я должен остаться один в этом чужом недобром мире, где все решает сила. Недаром в эту ночь мне едва удалось сомкнуть глаза.
После обычного утреннего богослужения в храме и очень хорошего завтрака мы снова вышли на дорогу, ведущую в Чунцин. Лошади бодро шагали после ночного отдыха. Машины попадались теперь намного чаще. Это были грузовики и прочий колесный транспорт. Наши лошади еще не успели привыкнуть к нему и каждый раз при виде автомобиля пугались. Им досаждал рев моторов и запах выхлопных газов. Поэтому удержаться в высоком седле иногда было нелегко.
Мы с любопытством наблюдали за тем, как местные жители работали в полях, которые террасами окаймляли холмы. В качестве удобрения здесь чаще всего использовали человеческие экскременты. Все люди, которых мы видели, были одеты в голубое и казались очень старыми и усталыми. Они шли, едва передвигая ноги, и можно было подумать, что жизнь для них – большая обуза, или же что их дух сломлен, и поэтому им незачем больше жить и не к чему больше стремиться. Мужчины, женщины и дети – все работали вместе.
От излучины реки мы проследовали прямо, и через несколько миль она вновь оказалась поблизости. Наконец мы увидели вдали высокие холмы, на которых раскинулся древний город Чунцин. Для нас это был первый большой город, который мы видели за пределами Тибета. Мы остановились и пристально смотрели вдаль. Я всматривался в этот город и не чувствовал никакого страха перед грядущей жизнью в нем.
В Тибете я был влиятельной особой, потому что принадлежал к высшему сословию общества, пользовался авторитетом в монастыре и был приближенным Далай-Ламы. И вот сейчас я прибыл в чужой город в качестве студента. Этот факт пробуждал во мне яркие воспоминания детства. Поэтому едва ли я был счастлив, глядя на раскрывающуюся передо мной панораму. Я знал, что это всего лишь шаг на длинном пути, который сулит мне много страданий и невзгод. Этот путь пролегает на Запад, где люди поклоняются одному лишь золоту, и проходит через страны, еще более чужие мне, чем Китай.
Перед нами простиралась холмистая местность с нолями-террасами. Заросли на вершинах холмов казались нам, видевшим на родине лишь одинокие деревья, настоящими лесами. И везде, куда ни посмотри, на полях работали голубые фигурки, возделывая землю так, как возделывали ее их предки в течение многих веков. По дороге катили двухколесные, запряженные пони повозки, на которых крестьяне везли на рынок в Чунцин свои товары. Странные это были тележки. Колеса проходили через середину кузова, оставляя место для груза лишь по краям. На одной из попавшихся нам на глаза повозок с одной стороны сидели две старухи, а с другой – двое ребятишек.
Чунцин! Конец скитаний для моих спутников и начало новой жизни для меня. И нет у меня ни одного друга в этих краях, думал я, глядя с крутого берега на петляющую между холмами реку. Город стоял на возвышенности, плотно застроенной домами. С того места, откуда мы смотрели, город казался островом вдали, однако мы знали, что это не остров, потому что реки Янцзы и Чиалинг окаймляют его лишь с трех сторон.
У подножия холмов простиралась длинная песчаная отмель, которая обозначала место слияния двух рек. В будущем мне довелось часто бывать там. Не спеша мы снова сели верхом на лошадей и двинулись в сторону города. Подъехав поближе, мы заметили, что в нем много ступенчатых улочек. Тоска по дому охватила нас еще больше, когда мы поднялись по этим улочкам на семьсот восемьдесят ступеней вверх. Это напомнило нам Поталу. Но мы были в Чунцине.
ГЛАВА 2
ЧУНЦИН
Мы проходили мимо магазинов с ярко освещенными витринами, в которых были выставлены вещи и продукты, доселе невиданные нами. Похожие витрины мы видели на иллюстрациях в журналах, привозимых в Лхасу через Гималаи из Индии, куда они в свою очередь попадали из сказочной страны – Соединенных Штатов. Молодой китаец чуть было не сшиб нас с ног, пронесшись мимо на самом удивительном приспособлении, которое мы когда-либо видели. Это была железная рама с двумя колесами, одно из которых было спереди, а другое – сзади. Он уставился на нас и долго не мог отвести взгляд. Это привело к тому, что он перестал смотреть, куда катит его рама. Еще мгновение, и переднее колесо ударилось о камень, вследствие чего железная штуковина отскочила в сторону, а наездник перелетел через переднее колесо и распластался на земле. Падая, он едва не сшиб с ног пожилую китайскую леди. Она обернулась и выругала молодого неудачника, который, как нам казалось, и без того уже достаточно пострадал. Он встал, отряхнулся и с необычайно глупым видом поднял свою железную раму, переднее колесо которой теперь было изогнуто. Положив ее на плечи, он, пошатываясь, направился вниз по извилистой улице.
Мне показалось, что мы попали в город безумцев, потому что каждый здесь вел себя в высшей степени странно. Мы медленно шли вниз по улочке, с удивлением разглядывая товары в витринах и пытаясь выяснит сколько могли стоить эти вещи и зачем они были нужны Ведь несмотря на то, что раньше мы видели американские журналы, никто из вас не понимал в них ни слове мы просто с восторгом рассматривали иллюстрации.
Пройдя еще немного, мы подошли к колледжу, в котором я должен был в будущем обучаться. Мы остановились, и я вошел внутрь здания для того, чтобы сообщить о своем прибытии. У меня были друзья, оказавшиеся в руках коммунистов, и поэтому я старался не сказать ничего лишнего. Мне нельзя было упоминать о них, чтобы никто не догадался о том, что я тесно связан с молодыми тибетцами из Движения Сопротивления. Мы в Тибете оказывали коммунистам самое активное сопротивление.
Я прошел через входную дверь внутрь здания. Перед собой я увидел три ступеньки. Поднявшись по ним, я вошел в комнату. Здесь стоял стол, за которым сидел молодой китаец. Он сидел на одной из тех странных деревянных подставок, которая опирается на четыре столбика и имеет с одной стороны еще две планки с поперечиной для того, чтобы опираться на нее спиной. Едва ли можно вообразить себе более неудобное положение, – думал я, – ни за что на свете я не буду так сидеть!
Парень казался еще совсем молодым. Он был одет в голубую рубашку подобно большинству китайцев. На отвороте рубашки у него был приколот значок, свидетельствовавший о том, что он работает в этом колледже. Когда он увидел меня, сначала у него широко открылись глаза, а затем рот. Потом он встал на ноги, всплеснул руками и низко поклонился мне.
– Я – один из новоприбывших студентов, – сказал я. – Я из Лхасы, что в Тибете, и у меня есть рекомендательное письмо от настоятеля ламаистского монастыря Потала.
Тут я протянул ему длинный конверт, который бережно хранил в течение всего нашего путешествия, стараясь не потерять. Он взял его из моих рук, еще три раза поклонился и сказал:
– Достопочтенный настоятель, не посидите ли здесь, пока я вернусь?
– Хорошо, у меня уйма времени, – сказал я и сел на полу в позу лотоса.
В его взгляде отразилось беспокойство, и он нервно забарабанил пальцами по столу. Затем он промямлил, переминаясь с ноги на ногу:
– Достопочтенный настоятель, с величайшим смирением и глубочайшим уважением разрешите мне предложить вам сесть на один из этих стульев, потому что в нашем колледже все должны сидеть именно так.
