Кто умирает? - Левин Стивен (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
«Тибетская книга мертвых» (известна также под названием «Бардо Тодол») – это трактат, написанный тибетскими монахами для тибетских монахов и мирян, которые стремятся реализовать в момент перехода, называемый смертью, то, к чему они готовились в течение всей своей жизни. Этот момент должен сделать известным неизвестное. Для этого нужно воспользоваться практикой визуализации, которой монахи занимаются годами. Возможно, «Тибетская книга мертвых» – это самый известный на Западе пример книги, которая существует практически в каждой культуре и посвящена созерцанию и возможности мудрого переживания посмертных состояний. Длительная подготовка сводится, в частности, к тому, чтобы не теряться даже при самых необычных обстоятельствах. Постоянно напоминая, что наблюдаемое есть наблюдающий, что все видимое человеком является проекцией его воображаемого «я», что он видит только свой собственный ум, трактат пытается освободить его от привязанности к старым желаниям и чувству отделенности, которые порождают страх и необходимость защищаться. Трактат призывает человека слиться со своей изначальной природой, отказаться от ложного и проникнуть в реальное (см. приложение III).
С этой целью состояния сознания отождествляются с астральными существами, которые представляют собой средства достижения более высоких, чем жизнь, состояний, изображая их в виде ангелов или демонов с одеяниями характерных цветов, орнаментов и оттенков. Состояния персонифицируются, и тогда сострадание становится светящейся фигурой Авалокитешвары, страх предстает в виде окровавленного шестирукого демона-воина, а способность пробиваться сквозь нагромождения иллюзий принимает обличие Манджушри, вооруженного мечом мудрости. Эти образы служат для освобождения от отрицательных эмоций. Но нам не знакомы с детства эти образы и символы. Они не представляют наших чувств так, как они представляют чувства тибетского монаха. Возможно, для западного ума эти качества лучше описать как любовь, страх, ревность, зависть или признание бессознательных тенденций, которые порождали привязанность и замешательство, подчеркивали страх и сомнение.
Принятие состояний сознания от мгновения к мгновению, постоянное отслеживание всех чувств и мыслей по мере их возникновения – все это позволяет достичь практически того же, что и визуализация тибетских образов. Возможно также, что такое принятие лучше подходит для западного ума. Открытие этим состояниям позволяет человеку выходить за их пределы, проходить через проявления ума, не давая себе зациклиться на них или отождествиться с ними.
Фактически, если после покидания тела ум продолжает творить свой мир, если мы действительно сталкиваемся с тем, к чему мы были привязаны в жизни, мы, возможно, увидим не Авалокитешвару, а Мать Терезу или своего друга, который когда-то помогал нам.
Вместо того, чтобы быть демоном, преграждающим нам путь, может случиться так, что гнев примет обличие нашего земного врага – одно из наших незаконченных в прошлом дел. Мудрость может проявиться в виде духовного учителя, которого мы знали. Ревность и зависть могут прийти к нам как зеленоглазый человек, которого мы любили много лет назад, но который предал нас. Страх может стать великим змеем, который угрожает проглотить нас. И все же притягательность или отвратительность этих образов будет одинаковой, независимо от того, одеты ли они в тибетские одеяния или же в привычные нам одежды, которые старый ум спроецировал на них из глубины воображения. Фактически, и перед нами, и перед тибетскими монахами стоит одна и та же задача: принять происходящее, открыться ему без малейшей привязанности или сопротивления и отпустить его с тем, чтобы мы могли видеть далеко за пределами привязанностей, целей и опасений ума.
В это мгновение или в мгновение смерти мы должны делать одно и то же: выходить за пределы иллюзий к истине, сливаться с Вечносияющим.
«После смерти живут только ваши представления о себе». Принимая во внимание силу нашего отождествления с телом, разве мы вправе ожидать, что страх смерти и исчезновения тела прекращается в момент выхода из тела? Интересно отметить, что в навигационных текстах, которые существуют в различных культурах, говорится о том, что после смерти человек по-прежнему мотивируется страхом смерти. К вам приближается демон или тигр, и вы замечаете, что начинаете убегать от него, словно вам все еще нужно защищать от него свое тело. Ведь по какой другой причине вам нужно будет убегать от красноглазого демона, надвигающегося на вас с огромным топором? Все дело в том, что мы пытаемся отождествляться с телом даже в том случае, когда у нас нет больше тела. Тем, кто думает о себе как о теле, есть что защищать. Но тем, кто отождествляет себя с духом, нечего бояться тигра или красноглазого демона. Чистому бытию нечего бояться; страх нам причиняют только представления о себе, ведь нам приходится их защищать.
В той мере, в которой, защищая свое имущество, вы способны убить, у вас есть основания бояться быть убитым. В той мере, в которой вожделение может лишить вас сострадания к другому существу, вы ожидаете, что другие окажутся столь же жестокими в отношении вас. Если вы постоянно ищете безопасности, как вы будете вести себя в незнакомой обстановке, в которой вас может поджидать любая опасность? Сможете ли вы как человек без титула найти основание своей подлинной природы, если в течение всей жизни вы домогались приобретения хорошей репутации? Где вы найдете себе прибежище?
Поэт Кабир говорит: «То, что находят сейчас, находят тогда». Ваше самочувствие сейчас скорее всего будет похоже на ваше самочувствие в будущем. Будущее может наступить завтра, когда вы будете ехать с работы и вдруг выплывете из тела после визга тормозов и скрежета стали. Ваши бессознательные тенденции, ваши ментальные приобретения, кажется, существуют от мгновения к мгновению, и смерть не является для них препятствием. В той мере, в которой вы отождествляетесь с состоянием сознания как всем, что вы сейчас имеете, вы испуганы или увлечены тем, что ум ожидает от следующего мгновения, когда бы это мгновение ни наступило.
Как продолжать осознавать в ситуациях, в которых легко потерять ориентацию? Действительно ли вы открываетесь тому, что кажется необычным и пугающим, или же вы отступаете с целью спрятаться в первое попавшееся подходящее место? Что заставляет вас отклоняться от пути к истине и заниматься самозащитой и обманом? Когда возникает опасность, действительно ли вы смягчаетесь, открываетесь и пытаетесь присутствовать в том, что происходит, используя все свои способности для того, чтобы глубже проникнуть в текущее мгновение, чтобы сделать следующий осознанный шаг? Или же вы начинаете видеть во всем опасность, ваше тело напрягается и ум навязчиво пытается уйти из настоящего?
Похожи ли вы на того, кто убегает от лающей собаки, чтобы спрятаться в змеиную яму? Или же вы принимаете свою человечность, страхи и сомнения и даете им место, чтобы собака не стала воплощением всех страхов жизни, а оставалась просто собакой, приемлемой реальностью, которую можно включить в ваше пространство? Что вы делаете, когда находите себя среди неизвестной реальности и понимаете, что вы совсем не готовы встретиться с истиной? Однако если мы разовьем в себе осознание, мы окажемся способными присутствовать в настоящем, что бы ни происходило. «Даже если солнце восходит на западе, у мудреца всего лишь один путь».
В какой мере вы можете сделать то, что вы считаете собой, объектом, а не субъектом восприятия, принимая все, что возникает, в качестве мимолетных феноменов? Если вы понимаете, что являетесь пространством, в котором все происходит, вы привносите эту пространственность во все, что вас ждет в будущем. Ум постоянно преображает аморфную реальность в приемлемый хаос определений и категорий так, что мы не можем прикоснуться к реальности, понюхать ее, попробовать на вкус; вместо этого мы постоянно едим себя и прикасаемся к себе. Мы едва ли можем взглянуть в глаза другого человека без того, чтобы ум не заслонил его от нас защитными представлениями.
