АнтиГрабовой. Кто «воскрешает» наших мертвых? - Соколов-Митрич Дмитрий (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Нас, фарисеев, твердолобых сторонников ортодоксальной науки, эти акты не убедили. Тогда в ход пошли письма. Все же в переходе от прошлого «порядка» к нынешней «демократии» есть положительные моменты. Сейчас изобретатель Грабовой обращается не в ЦК КПСС, а в ЮНЕСКО, пишет письма не в КГБ, а в ООН, количество букв то же самое, но какая разница! Особенно по последствиям. А в ООН пусть пишет, отчего же не написать, перо ему в руку!
У товарища Н. были все основания жаловаться на судьбу, его изобретение не было признано, его использование было запрещено. В те годы это делалось просто, мгновенно и повсеместно, одно слово, тоталитарный режим. Автор, не являющийся ни сторонником запретов, ни поклонником тоталитарного режима, не испытывает ни малейших угрызений совести, что приложил к этому руку.
Но на что жалуется господин Грабовой? Его изобретения признаны, что удостоверено патентами с красивыми красными печатями. Его разработки (слово «научные» опускаю, чтобы не возникло путаницы) широко используются, свидетельством этому является огромное количество самых разнообразных актов, собранных в трех томах. Да такой широты не снилось ни одному изобретателю, будь то в СССР или в США. Так что же гложет господина Грабового? А гложет его червь тоталитарного сознания, не нового, расширенного многолетними упражнениями вселенского сознания, а старого, впитанного с молоком матери. Все мы медленно, по капле выдавливаем его из себя, но рецидивы случаются со всеми, особенно если дело касается не абстрактных общечеловеческих рассуждений, а нас лично, крепко засело в нас это «тащить и не пущать». Но тоталитарный режим отличался не только тотальными запретами, но и всеохватными инновациями, неизвестно, что принесло больший вред. «Будем сажать кукурузу!» — провозгласил Никита Сергеевич Хрущев, и кукуруза заполнила (попыталась заполнить) все поля от заполярной тундры до среднеазиатских пустынь. Где тот генеральный секретарь ЦК КПСС, который с высокой трибуны скажет: «Будем жить, как учит Григорий Петрович Грабовой!» Нет такого генсека. И слава богу.
Другого пути быстрого и повсеместного внедрения изобретений Г.П. Грабового мы не видим. Вероятно, и сам изобретатель это понимает, скатываясь в хорошо знакомые сетования об административном зажиме и людской слепоте. В самом деле, он прилетает на шахту в Воркуту, спасает там людей из завала, директор шахты с благодарностью жмет ему руку, дает очередную бумагу с подписями и печатями, но почему-то стыдится объявить открыто на весь мир имя спасителя людей, а другие директора не спешат к нему с просьбой внедрить прогрессивную разработку на их предприятиях. Апостолы нового мессии видят в этом происки темных сил, которые олицетворяются администрацией президента и, конечно, учеными-фарисеями. Автор, отвергающий теорию заговоров, любых заговоров, включая совершенно фантастический вариант сговора настоящих ученых с этой администрацией, предлагает более простое и совершенно земное объяснение. Представьте себя на месте директора шахты, у вас людей под землей завалило, да вы что угодно сделаете, лишь бы их спасти. Если обезумевшие от горя жены и матери шахтеров потребуют, чтобы вы пригласили экстрасенса, пригласите, хотя бы для того, чтобы хоть как-то успокоить женщин и показать, что вы используете все возможности. Уф, спасли! За пиршественный стол садятся рядом директор шахты, председатель профкома, православный батюшка, экстрасенс, сотрудник МЧС. На радостях всем сестрам по серьгам. Богу — свечка, сотруднику МЧС — премия и благодарность в приказе, экстрасенсу — акт с печатями. Но это ситуация чрезвычайная, форсмажорная. Находясь же в трезвом уме и твердой памяти, никакой нормальный директор шахты приглашать экстрасенса не будет, ни тот, который подписал пресловутый акт, ни его сотоварищи по директорскому цеху. Говорит это не о зловредности этих директоров, а исключительно об их здравом смысле.
Вообще самые надежные эксперты при рассмотрении такого рода изобретений, это не ученые, а бизнесмены, крупные бизнесмены. Ученого непременно понесет в глубокую теорию, так что простой слушатель со второй фразы перестанет понимать, о чем речь идет, ученого можно обвинить в зашоренности и нежелании видеть новые, неизвестные его науке факты, бизнесмены же люди конкретные, и вопрос, адресованный им как к экспертам после изложения очередной концепции, должен звучать предельно просто: «Вы готовы вкладывать в это деньги, свои деньги?» Оспаривать их вердикт себе дороже, бизнесмены не ученые, у них свои аргументы в споре, предпоследний из них описан выше.
Наш отечественный бизнесмен как никто другой понимает, как делать деньги из воздуха, стреляный воробей, его на мякине не проведешь. Он может пойти на временный, тактический альянс с тем же Грабовым, если увидит для себя возможность «срубить бабки по-быстрому», но от стратегического партнерства, от вложений на полную катушку уклонится. Нет, он не дикий, он уже понимает, что наука нужна, поэтому он все больше вкладывает денег в науку, в исследования стволовых клеток, клонирования, генно-инженерных методов. Хочется ему быть молодым, здоровым, пожить подольше, и на этом пути он стволовым клеткам доверяет больше, чем концентрации на числах по методу Грабового.
Впрочем, иногда бизнесмены финансируют и безумные проекты. Нет, все же не безумные, а высокорисковые проекты с высокой вероятностью безвозвратно потерять вложенные деньги. Для нашего молодого капитализма это, конечно, редкость, но на устоявшемся Западе для этого существуют специальные фонды, венчурные, дословно — рисковые. Правда, автор не уверен, что они бы дали деньги под медицинские проекты академика Грабового, при том что заявки на средства от рака и СПИДа они акцептируют весьма охотно. В связи с этим еще одна история из собственного опыта. Как-то раз автор посетил одну частную американскую фирму, занимавшуюся изысканиями в области биологически активных веществ. Там ему показали заявку фирмы на финансирование работ по созданию лекарства от одной из форм рака. Заявка была на восемь миллионов долларов, поэтому имела объем, сопоставимый с докторской диссертацией. Автор ее честно штудировал в течение полного рабочего дня.
