Суфии. Люди пути. Беседы о суфизме - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Адольф Гитлер никогда не позволял ни одной женщине спать вместе с ним в одной комнате. Он так боялся. Во всей Германии не было ни одного человека, который был бы дружен с Гитлером. Адольф Гитлер не мог этого позволить, было необходимо сохранять дистанцию. Он был далеко. А люди были просто народом, массой.
Политику не нужны никакие отношения, поэту нужны отношения. Но поэт и его почитатель остаются отдельными. Мистику необходимо единение — мастер и ученик становятся одним.
Политик всегда судит, постоянно осуждает. Это моралист. Какой бы ни была ваша мораль, он будет ей следовать, он будет ее осуществлять. Иногда они играют в совершенно бесподобные игры.
В Индии такое случается каждый день. Индия — это очень, очень древняя страна с длинной историей нравственности и моральных воззрений. В Индии политики все еще пытаются соответствовать этим нравственным идеалам. Если какой-то политик им соответствует, он становится великим святым, махатмой. Он не собирается решать никаких проблем страны, но если он может просто показывать трюки... Например, прямо сейчас президент Индии решил, что из-за того, что Индия это бедная страна, он переедет в дом меньшего размера. Красивый жест! Как страна станет богаче благодаря вашему переезду в меньший дом? Но вся страна счастлива. Вот насколько глупы люди. Вся страна счастлива, они говорят: «Вот каким должен быть лидер».
А настоящая проблема была совершенно не затронута. Настоящая проблема в том, как людям добыть больше еды. Просто тот факт, что президент переедет в маленький дом, никому не поможет. Но таковы люди — так глупы, что будут восхвалять это, как не знаю что. Теперь этот человек почти как махатма.
Они сократят свои зарплаты, и их будут восхвалять как махатм. В то время как не решено ни единой проблемы. Но какое это имеет значение? Президент получает десять тысяч рупий в месяц, теперь он будет получать только три тысячи рупий в месяц. Просто прекрасно. Но даже отдавая семь тысяч рупий стране — стране с шестью сотнями миллионов человек — что вы реально сделаете? Тем не менее страна чувствует себя хорошо, страна чувствует себя очень комфортно, — считая, что так все и должно происходить. Это трюки для манипуляций. Уродливые, весьма уродливые в своей основе. Но на поверхности они выглядят прекрасно.
Политик продолжает делать вид, что он нравственный человек, потому что люди следуют определенным нравственным нормам. Поэтому он должен, по крайней мере, делать вид. Есть и другие способы получить деньги — через заднюю дверь — так что это не проблема. Вы можете отказаться от семи тысяч рупий здесь и получить семьдесят тысяч из других источников. И никто не заподозрит, потому что вы ведь махатма, живущий в маленьком доме и сокративший свою зарплату, передвигающийся на маленькой машине... и все такое. Никто никогда не заподозрит, что через заднюю дверь происходит что-то совершенно другое. Если вы хотите, чтобы ваша задняя дверь работала, тогда у парадного входа вам придется показывать маску высоконравственного человека.
Индия бедна, и политики проделывают подобные трюки на протяжении тридцати лет — одни и те же трюки. Один премьер-министр, Лал Бахадур Шастри, видя, что страна очень бедна, один раз в неделю голодал. Но как это поможет? Бессильные жесты. Просто дурачат людей. Просто переключают умы людей на какие-нибудь другие незначительные вещи. Просто отвлекают их умы от реальных проблем.
А люди и сами не заинтересованы в решении реальных проблем, потому что для решения реальных проблем им придется изменить свои умы. Они не хотят менять свои умы, они хотят оставаться такими, какие есть. Они хотят решать свои проблемы и хотят оставаться такими, как есть. А проблемы возникают из того, какие они есть, поэтому проблемы невозможно решить, пока не изменятся они сами, пока их умы не начнут принимать новые способы существования. Но это трудно, это болезненно.
Политик живет за маской, он никогда не вступает в отношения. Он никогда не строит отношения с людьми, он никогда не обращается к реальным проблемам. Он только создает ложные проблемы и ложные испытания и начинает показывать, что борется изо всех сил и делает для людей великое благо — а благо так никогда и не приходит.
Поэта, напротив, совершенно не заботят другие. Его единственная забота, как у цветка — он цветок, он цветет. Да, хорошо, он делится всем, что имеет. Быть поэтом лучше, чем политиком. Быть поэтом гораздо лучше. Это выше, духовно выше.
Но настоящее происходит через мистика, потому что он готов растворить себя в другом, и он готов впитать в себя другого. Он готов рискнуть всем. Он действительно бросает вызов человеческим умам, потому что он дает им новое качество сознания, новое измерение. Но он не моралист.
Поэтому люди никогда не поддерживают мистика, они против мистика. Они всегда за политика, потому что политик — это моралист. Политик выглядит так, будто бы он их предводитель, а мистик выглядит опасно. Христос, Будда, Мухаммед, все они — опасные люди, потому что мистик на самом деле готов изменить качество вашего сознания, и через эту революцию исчезнут все проблемы.
Ваши проблемы создаются вами, и пока вы не изменитесь, они не могут быть решены. Ваше несчастье создается вами, его невозможно изменить, пока вы радикально не изменитесь. Необходимо радикальное изменение.
Но мистик — это не моралист. Иногда он может выглядеть как безнравственный человек, потому что он не следует старым нравственным нормам. У него своя собственная мораль, которая приходит из отклика на реальность момент в момент. Он вглядывается в реальность, и оттуда возникает его жизнь. Он может выглядеть безнравственно. Иисус выглядел безнравственным, суфии всегда казались безнравственными.
Это необходимо понять. Политик выглядит совершенно нравственно, мистик выглядит совершенно безнравственно, а поэт аморален — ему нет дела до нравственности или безнравственности. Он ни ортодокс, ни революционер, он цветок. Вам он может нравиться, может не нравиться. Он здесь не для того, чтобы решать ваши проблемы. Он ни обещает, ни решает. Политик обещает, но никогда не решает, мистик никогда не обещает и решает, а поэт находится между ними. Вот эти три подхода.
Теперь наша небольшая история.
Хасан из Басры рассказывает:
«Я убедил себя в том, что я человек смирения и даже менее чем скромен в своих мыслях и поведении по отношению к другим».
«Я убедил себя в том, — говорит Хасан, — что я человек смирения...» Но он человек морали, а не человек смирения. Человек смирения не знает о том, что он скромный. Смирение никогда не осознается, иначе это никакое не смирение. Как только в него проникло «Я», как можно называть это смирением? Если вы начинаете думать, что «я самый смиренный человек в мире», то вы все еще претендуете на первое месте в мире. Это снова игра эго.
«Я убедил себя в том, что я человек смирения...» Вы можете себя убедить. Если вы следуете мертвым, прогнившим правилам, вы можете убедить себя в том, что «теперь я следую всем правилам. И я так страдаю, я так себя истязаю, я настолько аскетичен, я приношу в жертву столько жизни, что я человек смирения».
Суфии глубоко уважают за смирение, но истинное смирение не осознает себя. Оно не знает о себе. Оно понятия не имеет. Как можно знать, что вы смиренны? Чтобы знать, вам придется сравнивать с другими, а чтобы сравнивать с другими, вам понадобится эго. Только эго может сравнивать.
Я могу сказать, что я человек знания, если я сравню свои знания с кем-то. Если я останусь один во всем мире, я не смогу заявить, что я человек знания. Если я скажу, что я человек морали, нравственный человек, но я один — и что? Если весь мир исчезнет, и я останусь один, тогда как я смогу заявить, что я нравственный человек? Не с кем будет сравнивать.
Настоящее смирение не подлежит сравнению. Вы можете быть смиренным, даже если рядом никого нет. Смиренный человек просто смиренный. Есть кто-то рядом или нет, это ничего не меняет. Если для того, чтобы вы были смиренными, нужен кто-то, тогда ваше смирение зависит от него. Это зависимость. А если человек пытается быть более смиренным, чем вы, — что тогда получится? Он вполне способен на это. Если вы можете быть скромным, он может быть более скромным, чем вы. Если он становится более скромным, чем вы, тогда снова... Все это относительно.
