Заговоры, обереги, ритуалы - Лузина Лада (Кучерова Владислава) (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Царь Соломон, сходи за тридевять земель, за тридевять морей, принеси пехтус масла. Приди, помажи рабу Божьему (имя) тело бело, руки, ноги, буйну голову, ретивое сердце. Подите, проклятые стрелы, какие есть на свете, в сырой бор, в чистое поле. Плюнь.
Господи, благослови. Лежит камень бел на горе, что конь в камень нейдет, вот и так бы и в меня, раба Божьего, и в товарищей моих, и в коня моего не шла стрела и пуля. Как молот отскакивает от кувалды, так бы и от меня пулька отскакивала бы. Как жернова вертятся, так не приходила бы ко мне стрела, вертелась бы. Солнце и месяц светлые бывают, так бы – и я, раб Божий (имя). Укрепленный за горой замок замкнут, тот замок и ключи – в море. Аминь. Уговоренную воду берут в рот и три раза спрыскивают ружье перед тем, как идти.
Есть море-Окиян, на том море-Окияне есть белый камень Алырь. На том камне Алатыре есть мужик каменной, тридевять колен. Раба Божьего и товарищей моих одень каменной одеждой от востока до запада, от земли до небес: от вострой сабли и меча, от копья булатна, рогатины, от дротика каленого, от пулек и от мелких оружий, от всех стрел, перенных пером Орловым, и лебединым, и гусиным, и журавлиным, и дергуновым – гонского супостата, татарского, литовского, немецкого, калмыкского. Светлые отцы и небесные силы, сохраните меня, раба Божьего (имя). Аминь.
Стану я, благословясь, пойду, перекрестясь, за правое дело, за русскую землю на извергов, на недругов-кровопийцев, на дворян, бояр, на всех сатанинских детей, выйду боем во чистое поле. В чистом поле свищут пули, я пуль не боюсь, я пуль не страшусь. Не троньте вы, пули, белые груди, буйную голову, становую жилу, горячее сердце. Скажу я пулям заветное слово: «Летите вы, пули, в пустую пустыню, в зыбкое болото, в горючие камни, в леса». Голова не приклонится, а моя руда не дуб да железо, кремень да огонь. Аминь. Говорится на воду, которой спрыскивают одежду или ружье.
Господи, благослови. Лежит камень бел на горе, что в камень не идет вода, так бы и в меня, раба Божьего, и в товарищей моих, и в коня моего не шла стрела и пулька. Как молот отпрядывает от ковалды, так и от меня бы пулька отпрядывала, как жернова вертятся, так стрела каленая вертелась бы. Солнце и месяц светлы бывают, так и я, раб Божий. Ими укреплен, за горой замок замкнут, тот замок ключи в море брошу под бел-горюч камень Алатырь – не видно ни колдуну, ни колдунице, ни чернецу, ни чернице. Из Окияна-моря вода не бежит и желтый песок не пересчитать, так и меня, раба Божьего, ничем не взять. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Дума моя, дума худая, перенеси мою душу за чистое поле, за синее море, пересыпь мою душу желтым песком, толстым хрящом. Попереди меня – крест, позади меня – крест, по праву руку – крест, по леву руку – крест, над буйной головой – сам Иисус Христос. Пусти сняты, крепки святы, ключ – в море, замок – в роте. Аминь.
Солдат брал с собой кольцо материнское, носил при себе. В кольцо пули летели, а служивого не трогали – оставался цел, невредим.
Не от ветру, не от вихорю, не от всех страшных пуль. Все пули летели мимо. Наговаривать на кусок воска и носить при себе. Осторожа.
От недугов
Заговариваю я у раба (имя), двенадцать скорбных недугов: от трясавицы, от колючки, от свербежа, от стрельбы, от огневицы, от ломоты, от колотья, от дергания, от моргания, от слепоты, от глухоты, от черной немочи. Ты, злая трясавица, уймись, а не то прокляну в тартарары; ты, неугомонная колючка, остановись, а не то сошлю тебя в преисподние земли; ты, свербеж, прекратись, а не то утоплю тебя в горячей воде; ты, стрельба, остановись, а не то засмолю тебя в смоле кипучей; ты, огневица, охладись, а не то заморожу тебя крещенскими морозами; ты, ломотье, сожмись, а не то сокрушу тебя о камень; ты, колотье, притупись, а не то распилю тебя на мелкие частички; ты, дерганье, воротись, а не то запружу тобою плотину на мельнице; ты, морганье, окрутись, а не то в печи банной засушу; ты, слепота, скорчись, а не то утоплю тебя в дегтю; ты, глупота, исчезни, а не то засмолю в бочку и по морю пущу; ты, черная немочь, отвяжись, а не то заставлю воду толочь.
Все вы, недуги, откачнитесь, отвяжитесь, удалитесь от раба (имя), по сей час, по сей день, по его жизнь, моим крепким словом.
Заговор красной девицы от недугов полюбовного молодца
Иду я, девица (имя), из ворот в чисто поле, в море-Окиян, становлюсь я, девица (имя), на бел-горюч камень Алатырь, опоясываюсь белой пеленой, заговариваю своего полюбовного молодца (имя) от злых недугов с принедугами, полунедугами. Вы, злые недуги, не недужьте раба (имя). Отсылаю я вас в Окиян-море, в бездны преисподния, в котлы кипучие, в жар палючий, в серу горючую по сей день, по сей час, по мое крепкое слово. А был бы мой полюбовный молодец бел и хорош; а милее бы его не было во всем свете; а приветнее бы его не было и во тереме княжем; а залучнее бы его не было во всей околице; а любил бы он меня отроду довеку, по всю мою жизнь. Слово мое крепко.
Заговор жениха от болезней
Ложилась спать я, раба (имя), в темную вечернюю зарю, темным-темно; вставала я (имя) в красную утреннюю зарю, светлым-светло; умывалась свежею водою; утиралась белым платком. Пошла я из дверей во двери, из ворот в ворота, и шла путем-дорогою, сухим сухопутьем, к Окиян-морю, на свят остров; от Окиян-моря узрела и усмотрела, глядючи на восток, красного солнышка, во чисто поле, а в чистом поле узрела и усмотрела: стоит семибашенный дом, а в том семибашенном доме сидит красная девица, а сидит она на золотом стуле, сидит, уговаривает недуги, на коленях держит серебряное блюдечко, а на блюдечке лежат булатные ножички. Взошла я, раба (имя), в семибашенный дом смирным-смирнехонько, головой поклонилась, сердцем покорилась и заговорила:
– К тебе я пришла, красная девица, с покорищем об рабе (имя); возьми ты, красная девица, с серебряного блюдечка булатные ножички в правую руку, обрежь ты у раба (имя) белую мякоть, ощипи кругом его и обери: скорби, недуги, уроки, призороки, затяни кровавую рану чистою и вечною своею пеленою. Защити его от всякого человека: от бабы-ведуньи, от девки простоволосой, от мужика-одноженца, от двоеженца и от троеженца, черноволосого, рыжеволосого. Возьми ты, красная девица, в правую руку двенадцать ключей и замкни двенадцать замков, и опусти эти замки в Окиян-море, под Алатырь-камень. А в воду белая рыбица ходит, и она б те ключи подхватила и проглотила, а рыбаку белой рыбицы не паймывать, а ключей из рыбицы не вынимать, а замков не отпирать. Недужился бы недуг раба (имя) по сей день, по сей час. Как вечерняя и утренняя заря станут потухать, так бы у моего милого друга всем бы недугам потухать, и чтобы недуг недужился, по сей час, по мое крепкое слово, по его век.
Заговариваю я, раба (имя), своего полюбовного молодца (имя), от мужика-колдуна, от ворона-каркуна, от бабы-колдуньи, от старца и старицы, от посхимника и посхилтицы. Отсылаю я своего друга милого всех по лесу ходить, игольник брать, по его век, и, пока он жив, никто бы его не обзорочил и не обпризорил.
От черной немочи
Летит птица за моря, бежит зверь за леса, бежит дерево в дерево, мать-земля в свою мать-землю, железо в свою мать-руду, так бы черная немочь бежала в свою мать тартарары, во тьму кромешную, а бежала б назад не ворочаючи, а был бы (имя) жив и здоров. А буде ты, черная немочь, моим речам покорища не дашь, велю тебя птице за моря унесть, зверю в лес затащить, мать-земле в свою мать во сыру землю заложить, железу в свою мать-руду заковать, и будет тебе горе великое, а (имя) жив и здоров. Замыкаю свои словеса словом великим, им же замыкаются все недуги с полунедугами, все болести с полуболестями, все хворобы с полухворобами, все корчи с полукорчами; а замыкаю я мое слово великое на (имя) от черной немочи, по сей день, по сей час, по всю его жизнь.
