За пределами просветления - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (книга жизни .TXT) 📗
Это был сговор, и Равана не мог этого простить. Он отправился на поиски Ситы, чтобы завладеть ею. В конце концов он похитил ее и три года держал в заточении. Вот так разворачивается эта история.
Каждый год эту историю разыгрывают во всех деревнях.
В одной деревне человек, который играл роль Раваны, был в самом деле влюблен в девушку, которая играла роль Ситы. Но они принадлежали к разным кастам, брак был невозможен.
Это происходило каждый год: как только подходила очередь Раваны, появлялся человек, который кричал: «Шри-Ланка горит!»
На этот раз человек, исполнявший роль Раваны, решился – ведь за пределами этой сцены никакая женитьба была невозможна. Они были из разных каст, а в Индии нельзя жениться на девушке из другой касты. Человек, игравший Равану, был из низшей касты; девушка была из касты браминов. На этот раз он решил что-то предпринять.
Прибежал человек и закричал:
– Шри-Ланка горит!
Равана сказал:
– Ну и пусть. В этом году я не поеду туда!
Все засмеялись, никто не мог поверить в это.
Суфлер, стоящий за занавесом, шептал ему:
– Что ты говоришь?
А он сказал:
– В этом году я собираюсь жениться на Сите!
И он подошел к луку – а это был просто обычный лук, все только притворялись, что он такой тяжелый, что никто не мог поднять его; он был сделан из обыкновенного бамбука. Он поднял его, показал его публике, сломал его, бросил обломки на землю и сказал отцу Ситы:
– Приведи свою дочь! Всему должен быть конец и этой истории – тоже!
Даже те, кто спал, проснулись: «Что случилось? Что-то новое!» Режиссер не знал, что делать. На мгновение воцарилась тишина.
И Равана закричал:
– Где Сита? Выполняй обещание!
И никто не мог сказать ему: «Ты не следуешь роли, которая была тебе поручена», – ведь нельзя же говорить такое перед публикой.
Но царь – отец Ситы – был очень мудрым человеком. Он сказал своим слугам:
– Идиоты, это же не лук Шивы, этим луком играют мои дети. Заберите его. Принесите настоящий лук.
Слуги унесли обломки. Занавес опустился, и все набросились на Равану.
– Ты – идиот, ты разрушаешь всю историю.
Он сказал:
– На этот раз я не отступлюсь.
Пришлось вызвать полицию и отправить Равану в полицейский участок, сказав полицейским:
– Заберите его, а то он разрушает весь наш спектакль.
В спектакле еще можно что-то изменить. Но в жизни вы не знаете, что именно предначертано вам судьбой, поэтому приходится принимать все, что происходит с вами: «Должно быть, такова моя судьба».
Вера в судьбу – это просто утешение, мы не можем признать нашу неудачу неудачей.
И мы не можем признать нашу неудачу еще по одной причине – это затрагивает все наши моральные ценности: «Мы были честны, мы были моральны, мы использовали только праведные средства, мы были правдивы, и все же мы потерпели неудачу. А другой человек был нечестен, хитер, неискренен, аморален, не чист перед законом, и он добился успеха».
Вся система морали учит тому, что истина восторжествует, что моральность восторжествует, что честность восторжествует. Но в жизни мы видим, что все честные люди терпят неудачу, а аморальные люди добиваются успеха. Хитрые и коварные становятся могущественными. А простых и невинных подавляют. Вся наша система ценностей поставлена на карту.
Поэтому священникам и пророкам было необходимо найти способ, благодаря которому ваша неудача не была бы вашей неудачей. «Вы ничего не можете сделать, это предначертано вам судьбой. Вы являетесь неудачником не потому, что вы искренни, моральны, честны. А другой человек добивается успеха не потому, что он аморален, нечестен и хитер – такова его судьба. Что касается судьбы, то ничто не может изменить ее: ни честность, ни нечестность. Да, раз вы были честным, у вас будет более счастливая судьба в вашей будущей жизни. А судьба другого человека будет более горькой, поскольку он был нечестным.
Так что это было прекрасное утешение, и это была прекрасная защита – рациональная – для нашей системы морали. Но все это – надувательство.
Правда в том, что человек достигает успеха благодаря нечестности, а не благодаря судьбе. Он преуспевает благодаря аморальности, благодаря тому, что его не заботит, какие средства он использует.
Когда вы появляетесь в существовании, вы появляетесь как tabula rasa, чистый лист. Никакой судьбы вам не предначертано; нет никакого рока, благодаря которому случается то, что предопределено. Существование – это свобода. Судьба – рабство.
Свобода означает, что вы сами решаете, что именно должно случиться. Судьба – это гипотеза, придуманная для того, чтобы обманывать вас.
Но доверие – это нечто совершенно иное.
Доверие – не фатализм. Доверие просто означает: «Что бы ни случилось, я – часть существования, и существование не может быть намеренно враждебным ко мне. Если иногда кажется, что оно враждебно, то за этим, должно быть, стоит мое неправильное понимание».
Я люблю вспоминать суфийского мастера Джуннаида. Он был мастером Аль-Хилладжа Мансура. У него была одна привычка: после каждой молитвы… а мусульмане молятся по пять раз в день… после каждой молитвы он говорил, обращаясь к небу: «Твое сострадание так велико. Ты так прекрасно заботишься о нас, а мы этого не заслуживаем. У меня даже нет слов, чтобы выразить мою благодарность, но я надеюсь, что ты поймешь невыразимую благодарность моего сердца».
Однажды Джуннаид и его ученики совершали паломничество, и случилось так, что в течение трех дней они проходили через деревни, где ортодоксальные мусульмане не позволяли им останавливаться на ночлег, а уж о том, чтобы получить у них еду и воду, и речи быть не могло.
Три дня без еды, без воды, без сна – они очень устали, выбились из сил… Ученики не могли в это поверить, но Джуннаид, их мастер, продолжал, обращаясь к небу, говорить то же самое. Раньше это можно было понять – но он и теперь говорил: «Ты велик, ты сострадателен, и у меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность».
На третий день вечером, когда он завершил свою молитву, его ученики сказали:
– Сейчас пришло время для объяснений. Три дня мы голодаем, у нас нет воды, нас мучает жажда, мы не спали, нас постоянно оскорбляли, нас не пускали на ночлег. По крайней мере сегодня тебе не следовало бы говорить: «Ты велик, ты сострадателен». За что ты благодаришь?
Джуннаид рассмеялся. Он сказал:
– Мое доверие к существованию безусловно. Я благодарен существованию не потому, что оно обеспечивает мне то-то и то-то. Я существую – этого достаточно. Существование принимает меня – этого достаточно. Я не заслужил и этого, я не достоин того, чтобы быть. Более того, эти три дня были потрясающе прекрасны, потому что у меня была возможность понаблюдать, возникнет ли во мне гнев, и гнев не возник. У меня была возможность понаблюдать, почувствую ли я, что Бог оставил меня, и эта идея не возникала.
В моем отношении к существованию ничего не изменилось. Моя благодарность осталась неизменной, и это наполнило меня еще большей благодарностью. Это было испытание огнем, и я вышел из него необожженным. Чего же еще вы хотите? Я буду доверять существованию в моей жизни, и я буду доверять существованию в моей смерти. Такова история моей любви.
Дело не в том, что кто-то богат, а кто-то беден, кто-то преуспевает, а кого-то преследуют неудачи. Это никак не связано с другими. Это мой личный, интимный контакт с реальностью. И в этом великая гармония. Я абсолютно свободен и чувствую себя дома.
Доверие – это результат глубокой медитации.
Вера в судьбу – это результат ваших неудач и утешение для ума. Они совершенно различны.
Четвертый вопрос:
Ошо,
Почему мне нравится критиковать людей и жаловаться на жизнь?
