Крест и нож - Вилкерсон Давид (читать книги .txt) 📗
Мы еще только в начале пути. Нам предстоит многое узнать о том, что может и чего не может сделать вера в несчастной жизни. Каждый день мы делаем новые открытия. Каждый день мы узнаем, как работать эффективнее, как увеличить количество исцелений
Одним из обещаний Христа есть истина. На этом мы стоим, зная, что однажды Он приведет нас к принципам работы, которые мы сможем использовать не только у нас на Клинтон Авеню, но и по всей стране, где отчаяние и одиночество заставляет юношей и девушек искать выход в шприце, грязной игле и спиртовке.
Однажды мы сидели с Линдой и размышляли о том, куда мы движемся в нашей работе. И мы не забывали об одном имени, но которое не называли: Мария.
— Как ты думаешь, сможет Мария когда-нибудь принять крещение Святым Духом, — спросил я неожиданно.
По глазам Линды я понял, что она думает над тем же. Да, перед Марией тяжелая задача. Она многие годы употребляет героин. И мы не думали, что проживет еще долго. Иногда я представлял ее запавшие глаза, стиснутые кулаки и трясущиеся губы.
Мы молились о чуде в жизни Марии и мечтали о том, что она придет в нашу часовню и примет крещение.
Но получилось не так.
Однажды летом раздался звонок. Звонила Мария из церкви преподобного Ортеза.
— Преподобный Уилкерсон! — кричала она в трубку. — Я приняла крещение Святым Духом!
Она едва могла говорить от волнения и я попросил подойти к телефону преподобного Ортеза.
Он описал то, что произошло, и я ясно видел, как Мария идет к бывшей квартире, где располагается эта церковь, как она пробирается между рядами, стараясь найти себе свободное место, как она слушает проповедь и призыв выйти вперед и как она выходит. Я почти слышу ее голос, просящий Господа ниспослать Святой Дух. Она опускается на колени и надежда касается ее сердца и вот непонятные, мягкие и мелодичные звуки раздаются из ее уст как печать и знак того, что ее мелодия услышана.
— Мы все этого очень ждали, правда? — спросил Ортез.
— Конечно, вот еще одна победа.
Но в глубине души я опасался, что, разозлившись как-нибудь, она не выдержит и опять примется за наркотики. Если бы она могла преодолеть свой гнев, все было бы в порядке. И очень скоро ей пришлось пройти такую проверку.
Как-то вечером, выходя из автобуса на одной из улиц Манхаттана, она столкнулась с тремя девицами из своей бывшей компании. К тому же позади них маячила фигура парня.
— Привет, Мария. Скажи-ка нам, правда, что ты откололась и ударилась в религию?
—Да.
— Ну не прекрасно ли? Теперь тебе не надо тратиться на это зелье. Не одолжишь ли ты старым приятелям парочку долларов?
Мария прекрасно знала, на что пойдут эти деньги, она сама не раз сидела с ними в затемненной комнате, перетянув руку жгутом и вводя в вены героин.
— Извините, но на то, на что вы собираетесь истратить деньги, я дать не могу...
Мария не видела, откуда пришел удар. Согнувшись пополам, она почувствовала желание ответить, а она была известна как отчаянная драчунья, но она опустила руки и стала молиться.
Она молилась, когда получила удар ножом, молилась, когда вся троица наклонилась над ее бесчувственным телом и, забрав кошелек, с хохотом удалилась.
Вскоре она пришла в себя, смогла подняться и добрести до дома. Вместе с Джонни они осмотрели рану — нож прошел в мякоть, не задев ребер. Джонни беспокоила не столько рана, а чувства Марии. Сколько раз она пыталась измениться, но гнев не давал ей продержаться достаточно долго.
Но в ту ночь, промыв и перевязав рану, Мария отправилась спать и заснула как дитя.
Это происшествие произвело на меня огромное впечатление.
Она пришла к нам вся в синяках, но очень оптимистически настроенная.
— Они здорово поколотили меня, преподобный Уилкерсон, но я молилась и все кончилось благополучно. Святой Дух был со мной.
Мы с Линдой в изумлении смотрели на Марию. Изменение было просто ошеломляющим.
— Это все, что мы хотели узнать,— сказал я вслух.
В последний раз, когда я видел Марию, она с семьей собиралась в Пуэрто-Рико. Джонни с гордостью посматривал на нее. Три их ребенка непрестанно крутились возле матери, которой они могли доверять.
Мария сказала мне, что в Пуэрто-Рико они собираются пройти курс подготовки для работы при церкви и после этого хотели бы присоединиться нам. Я смотрел им вслед и опять думал об истине и свободе, обещанных Христом.
Глава 23
Для большинства жителей Бруклина утро 28 августа 1961 года было просто очередным солнечным утром. Для нашего же Центра то был черный день.
Во второй половине дня мы должны были уплатить наш второй взнос за здание — 15000 долларов.
— Сколько там у нас на счету? — спросил я Пола.
— Четырнадцать долларов.
Я полагался на очередное чудо и в глубине души был уверен, что мы не лишимся нашего Центра.
Настал полдень, а чуда все не было.
— Нельзя ли как-то отложить срок платежа? — спросил я Джулиуса, нашего юриста.
Тот провел остаток дня в переговорах и добился отсрочки до десятого сентября, но если денег к этому сроку не будет — нам рассчитывать больше не на что.
— Есть ли у вас какие-то идеи? — спросил Джулиус.
—Да.
Лицо Джулиуса просветлело, но потемнело вновь, когда я сообщил, что собираюсь молиться. Он привык к нашим молитвам, но думаю, желал бы, чтобы его шеф был чуть попрактичнее в данной ситуации.
В этот день я собрал всех, кто находился в Центре и сообщил им, что мы в безопасности. Все возликовали, и я пригласил их в нашу часовню для вознесения молитвы благодарности.
Так мы и сделали. После молитвы меня кто-то все же спросил, кто же дал деньги.
— Хм, да денег еще нет. Двадцать пять изумленных лиц.
— Да, денег еще нет, — продолжал я, — но до десятого сентября мы их получим. Я уверен, что смогу показать вам чек. Просто я думал, что мы можем заранее поблагодарить Господа.
С этими словами я вышел.
Наступил сентябрь. Я проводил много времени, пытаясь как-нибудь решить нашу проблему. Все указывало на то, что Господь хочет, чтобы мы продолжали. Прошедшее лето было
успешным. 2500 ребят обратились к Христу, 12 человек готовились к служению. А ведь все это началось с того репортажа в журнале "Лайф". Странно, что до сих пор я так и не смог увидеться ни с кем из тех ребят, суд над которыми привел меня в Нью-Йорк четыре года назад. Их судьба и судьба Израэля (бывшего главаря "Мау-Маус") находилась пока в руках правосудия. Возможно, что после того, как они будут освобождены, я смогу сказать им о том беспокойстве об их судьбах, которое до сих пор испытываю.
Есть еще один человек, с которым я связан с первого дня моего пребывания в этом городе. Это — Анжело Моралес. Однажды утром он пришел к нам в гости и мы вспоминали первую нашу встречу. Теперь же он уже оканчивал семинарию и собирался работать вместе со мной.
— Если Центр еще будет существовать, — сказал я и сообщил Анжело о наших финансовых затруднениях.
— Я могу чем-то помочь?
— Да, пойди вместе с остальными в часовню и молись. А я пока позвоню по телефону.
Все члены нашего комитета обзванивали всех наших старых друзей. Помощь приходила, но не в том объеме, чтобы выручить нас.
Позвонили мы и Клему Стоуну в Чикаго. Он был более чем щедр по отношению к нашему Центру. Но боюсь, что когда он узнал о нашем звонке, его рука инстинктивно потянулась к
кошельку, чтобы защитить его.
Восьмого сентября Харольд разговаривал с его сыном. Это был долгий разговор и под конец он сказал:
