Жизнь пустынных отцев - Пресвитер Руфин (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Так благоугодно было Господу даже в этой жизни вознаградить усердный подвиг его и, в неусыпном помышлении Своем, обеспечить его ежедневной пищей. И вот лишь только он чувствовал голод, войдя в пещеру, находил на столе у себя хлеб чудесного вкуса и удивительно чистый. Подкрепившись им, он снова начинал молиться и воспевать славу Божию. Наконец Бог удостоил его особых откровений и дара пророческого. Но, достигши столь великого совершенства, он стал тщеславиться якобы своими заслугами и дар небесной милости считать за должное себе возмездие, - и вот тотчас закралась в его душу какая-то беспечность, сперва едва заметная даже для него самого. Из этого малого зародыша выросло уже большое нерадение: не так ревностно он уже спешил к песнопению, ленивее пробуждался на молитву. И псалмы пел он уже не с прежним усердием, но, лишь немного выполнив из обычного правила, его душа уже спешила к отдыху, как бы утомленная чрезмерным трудом... Чувства его омрачились, с духовной высоты ниспала душа его, и помышления расползлись по горам и пропастям... В глубине его сердца уже зародился пока еще неясный для него самого, но нечистый и преступный помысел, хотя по внешности образ жизни его оставался без изменения, Подобно тому, как течение воды силой прежнего движения увлекает еще лодку, хотя бы весла и перестали работать, так долговременный навык побуждал инока к прежним привычным занятиям. Потому и казалось, что он пребывает еще в прежнем достоинстве. Так - по обычаю после молитвы под вечер он находил пищу на столе - на том месте, где он обыкновенно подкреплял свои силы. Насытившись ею, однако он не заботился об исправлении того, что происходило в его сердце. Вовсе не думая о вреде совершавшейся в нем перемены, даже презирая это, как пустяки, он не предвидел того, что вскоре грозит ему полное падение... И вот запылал в нем страшный пожар похоти и, объятый пламенем гнусной страсти, он рванулся было в мир... Однако на этот раз сдержал себя и, окончив обычное правило молитв и песнопений, вошел в пещеру, чтобы принять пищу. Он, правда нашел у себя на столе хлеб, но уже не прежней чистоты... Подивился этой перемене и опечалился... Понял, что это знамение относится к нему... Однако, взяв пищу, насытился. Чрез три дня внутренняя язва его утроилась: его мыслями и воображением овладел неотвязчивый образ женщины, которая как будто была у него перед глазами и лежала вместе с ним... Ему казалось уже, что он обнимает ее...
Однако и на следующий день он вышел для обычных подвигов псалмопений и молитвы, но взор его был рассеянный и сердце занято другим. Вечером он нашел на столе пищу, но уже отвратительного вида черствую и изгрызенную со всех сторон как бы мышами или собаками. Увидев это, он, вздохнув, пролил слезы, но не от сердца были эти слезы и не в таком изобилии, чтобы угасить пламя, загоревшееся в его сердце. Правда, он вкусил пищи, хотя и не утолил своего голода - не такова уже была она, как прежде... Между тем помыслы поднимались со всех сторон, подобно варварской когорте, и поражали отовсюду его стрелами... Наконец - он связан и взят в плен... Его увлекают в мир... Встав со своего ложа, он пустился ночью в путь по пустыне по направлению к городу. Но вот рассвело, а город был еще далеко. Ужаснейший зной палил его. В полном изнеможении он озирался кругом, не увидит ли где-нибудь поблизости монастыря. Увидав пещеру каких-то братий, он устремился туда для отдохновения. Заметив его приближение, рабы Божии тотчас выбежали к нему на встречу и с почтением, как ангела Божия, приняли его. Омыв ему ноги, просили вместе с ними помолиться. Поставив стол, братия, по заповеди Господа, со всевозможным тщанием исполнили долг гостеприимства. Когда гость подкрепился и несколько отдохнул, хозяева по обычаю просили его сказать им слово назидания и совет ко спасению. Все ведь считали его глубоко образованным и опытным в духовной жизни отцом. Расспрашивали его также и о том, каким образом избегать козней диавола и как отражать не чистые помыслы, внушаемые им. Так - он по необходимости должен был дать наставление братии - разъяснить им путь жизни и коснуться в своей речи козней диавола, которые строит он рабам Божиим... Гость начал поучать их со всею обстоятельностью, но сам внутри жестоко страдал огненными укорами совести. То и дело обращаясь к себе самому, он в глубине сердца восклицал: "других учу, а сам заблуждаюсь... Как смеешь ты исправлять других, не заботясь о собственном исправлении? Ну-ка окаянный, исполни сперва сам, чему учишь других!" Поражая себя такими укоризнами, он понял всю глубину своего падения. Простившись с братией, он стремительно уходит в пустыню и возвращается в свою пещеру. Бросившись на землю, он громко воскликнул: "аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя!.. (Пс. 93,17). Совсем погряз было я во зле и вмале не скончаша мене на земли (Пс. 118,87). Воистину оправдалось на мне слово Писания: брат от брата помогаем, яко град тверд и высок. Укрепляется же, яко основанное царство! (Прич. 18,19). С тех пор он всю жизнь провел в плаче и слезах, видя, что лишился ниспосылаемой ему пищи. И начал он трудами рук своих и в поте лица своего снискивать себе пропитание... Замкнувшись в глубине своей пещеры, он лежал поверженным в прахе и пепле. Плача и рыдая, он не переставал молиться, пока не явился ему ангел Господень и сказал: "Господь принял твое раскаяние и умилосердился над тобой, но берегись - не поддайся снова искушению гордости. Вот придут к тебе братия, которых ты наставлял, и благословят тебя. Не откажись принять благословение и, разделив с ними трапезу, воздай благодарность Богу твоему!"
Все это, дорогие чада, я рассказал вам для того, чтобы поняли, сколько крепости в смирении и наоборот - опасности в самопревозношении. Потому-то и Спаситель наш первое блаженство полагает в смирении: блажени нищие духом, яко тех есть царство небесное (Мф. 5,3). И я привел вам эти примеры, чтобы вы были настороже: как бы злые духи не обольстили вас тонкою лестью помыслов. Потому-то между иноками наблю-дается такое правило: кто бы не пришел к ним - мужчина или женщина, старец или юноша, незнакомец или знакомый - прежде всего да сотворят молитву и призовут имя Божие. Чей бы образ не принял на себя сатана, тотчас, по молитве, он исчезнет. Если же удастся ему забросить в ваши помыслы что-либо, дающее повод к похвальбе и самопревозношению, не услаждайтесь этим, но тотчас смиряйтесь пред лицом Господа, считайте себя за ничто - лишь только попытаются возбудить в вас желание славы. Наконец не скрою от вас и того, что и меня частенько-таки по ночам соблазняли злые духи и не давали ни молиться, ни спать: целую ночь мучили разными призраками в чувствах и помышлениях. А поутру как бы на смех бросались к моим ногам: "прости-де нас, авво, что мы причиняли тебе беспокойство в течении всей ночи." Но я отвечал им: "отступите от мене вси делающии беззаконие (Пс. 6,9) и не искушайте слугу Господа." Итак, чада мои, возлюбите тишину и безмолвие, предайтесь созерцанию и приложите все старание к тому, чтобы постоянною сосредоточенностью сохранить душу вашу в чистоте пред Богом. Пусть ничто не мешает вашей молитве!
Правда, встречаются и между мирскими людьми такие, что творят добрые дела и упражняются в подвигах благочестия, например, устраивая странноприимные приюты, являют дела любви и милосердия, посещают больных или отдаваясь какому-нибудь иному виду благотворения. Всегда что-нибудь иные добрые люди жертвуют на добрые дела, да и сами соблюдают себя в чистоте. Воистину такие люди заслуживают величайшего одобрения - угождая своими поступками Богу, они - ревностные исполнители заповедей Божиих (2 Тим. 2). Но этого все-таки недостаточно для достижения совершенства: это касается только земных отношений и не выходит из круга тленных вещей. Необходимо при этом потрудиться над своим сердцем и воспитать в себе духовные стремления. Кто заботится об этом, тот становится на высшую степень совершенства, уготовляя внутри себя обитель для Святого Духа и, как бы забывая о земном, стремится к небу и вечности. Ставя себя всегда пред очами Бога, он оставляет позади себя все земные заботы. Сгорая в пламени небесного стремления, ни днем, ни ночью не насыщается он, вознося хвалу Богу в псалмах и песнопениях духовных.
