О началах жизни - Осипов Алексей Ильич (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Все Богоявления стали доступны человеку только через Таинство Воплощения Божия. Бог умалил Себя, чтобы через это возвысить до Себя человека. Да и все «явления» Бога человекам и все действия Божия в мире и в человеках есть умаление, уничижение, духовное снисхождение, истощание Божие.
Воплощение Божие есть, так сказать, всеобъемлющее крайнее снисхождение в природу человеческую… и через это — возведение человеческой природы до общения, до ближайшего соединения с Богом, с божественной природой. Люди стали или, вернее, могут стать истинными детьми Божиими через веру в Христа и через Церковь… Вы Боги и сынове Вышнего все вы (см.: 81:6)… Какая милость Божия! Какая любовь к Своему созданию! Какое чудное средство примирения человека с Собой! Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже! Как благодарить должны мы Господа отныне и во веки веков!
Мы так испорчены, грешны, такой неоплатный долг имеем пред Богом, что если бы и всю жизнь неумолкаемо взывали: «Боже, милостив буди мне, грешному!» — так и тогда не могли бы считать себя освобожденными от долга.
Давид, Авраам, Иов, все святые считали себя червями, землей, хуже демонов. Почему? Потому что приблизились к Божественному Свету, в котором и увидели свою грязь и ничтожество. А мы потому и не видим этого, что далеки от Бога, даже внутренне скрываемся от лица Божия, как скрылись Адам и Ева после грехопадения. И мы постоянно повторяем это, вместо того чтобы обнажить пред Богом свои язвы и просить прощения и исцеления.
Только христианство делает человека нормальным, как было со святыми. Норма человека — Христос. Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2:20). Если же большинство не может дойти до такой степени, то сознают свое извращение и исправляют искаженные восприятия и взгляды по тем, кто достиг в меру возраста Христова.
Душа
Спрашиваешь, верна ли мысль епископа Феофана, что «благодать действует только на разум и чувство, воля же человека остается неприкосновенной».
Общепринятым положением является то, что Господь (благодать) не насилует воли человека. Добро по принуждению не есть добро. В этом смысле мысль епископа Феофана кажется правильной. Однако, приняв положение, что благодать действует на разум и чувства, а это действительно совершается для спасения человека, чтобы облегчить ему найти истину и спасение, нужно ограничить мысль епископа Феофана. Душа человека не состоит из отдельных независимых друг от друга частей: ум, чувство, воля и проч., а есть единая сущность. Очищение или просвещение благодатью ума и сердца будет действовать на всю душу, следовательно, и на волю. Ум подвижников, ясно видящий истину и последствия грехов, сердце, стремящееся к Богу, разве не помогут воле избрать путь спасения, путь к Богу и отвергнуть путь, ведущий к мраку, злу, погибели; значит, есть косвенное воздействие на волю.
Яна днях прочел, правда, бегло очень, «Братья Карамазовы». Вот где раскрывается душа человеческая! Какой жалкой пародией кажется научная психология пред психологией Достоевского. Я когда-то был настолько наивен, что хотел познать душу, изучая курсы психологии. Сколько глупостей делаешь в молодости, когда нет у тебя руководителя. Вот я действительно был, как в лесу. Князь мира сего (Ин. 12:31) так ослепляет людей, что слепые ходят ощупью, а потому постоянно попадают из одной лужи в другую.
По мере же исполнения заповедей Божиих душа оживает, очищается, делается способной сильнее ощущать грехи, даже самые мелкие, пока не дойдет до духовного видения своей греховности. Это – первое духовное в идение, по учению преподобного Петра Дамаскина, который говорит, что «первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих бесчисленных, как песок морской».
Душевность
Душевный }(}yucikoj) человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1 Кор. 2:14). Это мы видим на каждом шагу, ибо и мы сами, и окружающие нас не духовны, а душевны, находимся еще в ветхости. В лучшем случае сознаем себя такими, боремся, желали бы быть духовными, но недостаточно делаем для достижения этого. Мы можем и ценить духовных людей, но познать и понять их не можем, а считаем их духовными с чужого мнения, большей частью ошибочно. Плотского же человека надо поставить еще ниже душевного. Термин «ветхий человек» можно отнести и к душевному и плотскому. Оба еще ветхи, не обновились. Однако плотский человек грубее, чем душевный, более материален, слабее верует или и вовсе не верует в Иисуса Христа, о духовном же не имеет никакого понятия (см.: Гал. 5:19–21).
Вот еще тексты, подтверждающие сказанное: Это люди... душевные…, не имеющие духа (почему здесь слово «духа» с маленькой буквы?) (Иуд. 1:19).
Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская (Иак. 3:15). Везде слово «душевный» в греческом тексте выражено словом }yucikh}.
Словом }yuci [психи] греки обозначали низшую часть души человека, общую с животными. Высшую же обычно выражают словом }n}ό}oj} [ноос] или }noàj} [нус], т. е. ум, разум.
В писаниях Святых Отцов очень много говорится о духовности, обόжении человека, о том, что человек делается богом по благодати, также и о плотском и душевном состоянии.
Увы! Нет у душевных и плотских людей вкуса к чтению духовных книг. А если умом только читают, то остаются холодными и голодными, не понимают силы написанного и бросают чтение, обращаясь к докторам богословия, особенно протестантам…
Но мы, познав кое-что, как псы, возвращаемся на свою блевотину (см.: 2 Пет. 2: 22) и теряем небесные блага. Остается, и то лишь у некоторых, тоска о потерянном рае, а дел и трудов для возвращения его нет.
Новый повод к сугубому плачу о своей греховности, об измене Богу делами...
Вопрос.Душевность не есть ли проявление плотскости у верующих ?Почему-то большинство очень склонно к душевности, любят сентиментальность, лирику в пении, в проповеди, елейность в голосе, обращении, поведении и т. д.?
Ответ.Не у верующих, а на верующих лишь заметнее эта душевность, поскольку особенно неестественна она христианам. Вместо ожидаемой духовности вдруг видишь ее суррогат — душевность, поэтому невольно и обращаешь внимание. Для меня это особенно было очевидным, когда я служил в Минске и видел пение верующими так называемых псальм. Ждут не дождутся они, когда окончится Литургия, после которой начинают петь эти псальмы. Положит тетушка в платочке щеку на ладошку, наклонит голову и чуть ли не со слезами поет какую-нибудь псальму, вроде «Гора Афон, гора святая»... Сердце щипет, бегут воспоминания. Она уже не в храме, а вся в прошлом: как была невестой, вышла замуж, хорошо или плохо жила в новой семье, а вот теперь старость, дети разлетелись и не слушаются, а то и обижают, некому пожалеть. И от этих сладких или горьких воспоминаний, от жалости к самой себе слезы уже сами собой потекли из глаз. Есть ли здесь хотя малейшая духовность? Это слезы душевные, плотские, Богом не приемлемые, ибо Господь лишь сердце сокрушенно о грехах и смиренно не уничижит (см.: Пс. 50:19).
Вопрос.А как смотреть на эмоциональность чисто религиозного характера? Например, представление себе и переживание страданий Господа или славы и радости Его Воскресения и другое?
Ответ.Здесь может быть у человека и душевность и духовность. Можно при воспоминании о страданиях Христовых чувствовать то же, что и при чтении интересного романа, в котором описываются муки невинного страдальца, т. е. раздражать свои нервы да слезки лить. Об этом много пишет епископ Игнатий (Брянчанинов), который говорит, что Господь отметает эту душевность. Она вредна, ибо подменяет собой духовность и, как будто удовлетворяя человека, на самом деле уводит его в сторону, прельщает.
