Носители духа - Осипов Алексей Ильич (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
В жизни все чего-то мы ждем и желаем продлить жизнь, как евангельский богач, у которого уродился урожай, а смерть стоит за плечами. Может быть, в эту же ночь и головушку скосит, ибо закон смерти неумолим (С. 335. 2010).
Совершенно сознаю, что скоро перейду в другой вечный мир. На днях ходил на кладбище, посмотрел холодную могилку, в которую скоро опустят мое бренное многосогрешившее тело, засыплют землей. Тело — из земли и в землю пойдет, а душа — от Бога и к Богу пойдет. Смерть — неумолимый закон. Весь род человеческий от Адама до Второго пришествия перейдет в другой мир, а тела, по Божьему повелению, воскреснут, и те тела, которые сжигают, тоже воскреснут, в этом я не сомневаюсь. У Бога все возможно. И этот прекрасный мир со временем уничтожится, как сказано в Святом Писании (С. 256. 2010).
Иг. Арсения:
Болезни — напоминания смерти, и надо готовиться к ней… думаю — отречением от земли, от всего, что составляет ее жизнь и сладость (С. 323).
Когда человек живёт земною жизнью, то он не может познавать, насколько дух его находится в порабощении, в зависимости от другого духа, не может этого вполне познавать потому, что у него есть воля, которою он действует, как и когда хочет. Но когда со смертью отнимется воля, тогда душа увидит, чьей власти она порабощена. Дух Божий вносит праведных в вечные обители, просвещая их, освящая, боготворя. Те же души, которые имели общение с дьяволом, будут им обладаемы. Вот потому святые отцы, зная тайну эту, руководствуют нас к истинному обетованному спасению путем не мечтательного делания, но действительного подвига душевного и телесного. Со смертью разрушится мечта. Она разрушается и при жизни, когда сном ли, болезнию ли, усталостию, разъяснением, различными искушениями ослабеет наше произволение направлять себя на добро. Видим мы в эти часы и дни немощи, что наша храмина создана была не на камени, а на песке мечтательности: не составляем хороших мыслей — и не пребывают они в уме, не сочиняем добрых чувств — и нет их в сердце, и расхищает диавол ум наш и увлекает сердце туда, куда попускает его увлекать живущее в нас зло. А чтоб это зло искоренилось из естества нашего, нужна особенная благодать Духа. Но и со стороны человека, Богу помогающу, нужна деятельность немечтательная. Она бывает немечтательная тогда, когда человек действует теми именно свойствами, какие есть в нем, очищая их отречением от греховности, а не унижением своих человеческих свойств. Труд в заповедях Божиих — единый неложный путь ко спасению; он врачует самое естество греховное, образует его в подобие Божие и делает <так>, что всякое добро естественно его сердцу, как всякая истина естественна возрожденному (Духом Божиим) уму (С. 323–324).
...Вы спрашивали о памяти смерти. — Хорошо иметь память смерти, но с разумом. Когда она служит к отречению, к умилению, к сокрушению духа, к смирению. Если же она производит уныние, то и самая память смерти будет вести не к спасению, а к погибели (С. 341).
...Нам и всем нужно иметь смерть перед глазами, она и есть постоянно с нами, так как день прошедший, час, минута пережитые уже умерли навсегда для нас: мы живем в смерти, ежеминутно умираем, и дела наши греховные умерщвляют нас вечною смертью. Но этот путь, в юдоли плача и смерти, еще надо проходить с верою, пока Господь Сам найдет, что плод созрел и время его собрать (С. 375).
А что может быть полезнее для души, как не память смертная? Она нас от всяких пристрастий земных освобождает, дает нам познать цену всех земных дел и больше всего помогает стремиться к будущей жизни (С. 426).
…Память [Страшного суда — сост.] имеет началом заповеди Божии, которые при постоянном деятельном обучении в них, делаются постоянным судилищем, с которого не может никуда уйти душа, тем менее забыть его. Думаю, что тогда молитва не далека будет от сердца, всегда подсудимого, всегда осужденного за свою нечистоту, за всечасные уклонения (№ 39, С. 313).
Этот страх [смерти — сост.] спасителен, когда мы живем земною жизнию, живем в страстях, в похотях плоти. Когда же жизнь наша кончается, когда мы смотрим за ее предел, то страх этот может быть для души великим искушением. Таким и сочтите его. Смотрите на предстоящий переход с верою и упованием, укрепляйте дух свой упованием на обетование Господа. Положите все свое чаяние, всю надежду на Его заслуги, на Его милосердие, на Его любовь к человеку, хотя грешному, но Ему Единому преданному. Нет у вас ничего. Мертва душа, нет памяти Божией. Но пусть будет уверенность в Его спасение. Отгоните страх и безнадежие. Не погибнет душа верующая, душа, преданная Его воле (№ 90, С. 374).
Есть в душе естественное стремление к добру. Это стремление я называю призванием Божиим, когда оно так сильно действует в некоторых душах, что удовлетворить его не может ничто земное. Этому стремлению я всегда давала большую цену, но сегодня душа моя познала, что страх охраняет ее больше и необходим он душе и при ее преуспеянии так же, как и при самом немощном состоянии ее. Приводит к страху Божию частая память смерти, частое напоминание себе, что, может быть, живешь последний день, последнюю минуту. А насаждает его в сердце благодать Божия. «Страх Твой, Господи, всади в сердца раб Твоих», — молится Святая Церковь (С. 210).
Схим. Ардалиона:
Еще в ранней молодости я стала понимать не только умом, но и внутренним глубоким чувством, что душа в час смерти разрывает все связи с земным миром, и как тяжело и трудно душе это разлучение, если в ней много пристрастных привязанностей к земным предметам. Чтобы легко было умирать, нужно прежде смерти умереть для всего, нужно уничтожить все земные пристрастия (С. 458).
Смирение
Воздаяние же бывает уже не добродетели и не труду ради ее, но рождающемуся от них смирению. Если же оно оскудеет, то первые будут напрасны.
Преп. Исаак Сирин. Сл. 34
Смирению уступают все страсти, а с ними отгоняется и полк бесов. Все добродетели усматриваются последующими за ним...
Свт. Игнатий (Брянчанинов) Т. 2. С. 68
Свт. Игнатий (Брянчанинов)
Что есть смирение?.. Есть евангельская добродетель, совокупляющая силы человека воедино миром Христовым… (1. 283. 2006).
Смирение истребляет из души и тела все греховные страсти и привлекает в нее благодать Божию. В этом и заключается спасение (5. 124. 2003).
Мы безошибочно определим смирение, если скажем: «Смирение есть непостижимое действие непостижимого мира Божия, непостижимо постигаемое одним блаженным опытом» (2. 210. 2006).
Начало смирения — нищета духа; средина преуспеяния в нем — превысший всякого ума и постижения мир Христов; конец и совершенство — любовь Христова (1. 501. 2006).
Смирение надеется на Бога — не на себя и не на человеков, и потому оно в поведении своем просто, прямо, твердо, величественно. Слепотствующие сыны мира называют это гордостию (1. 502. 2006).
Правильной христианской деятельности признак — смирение: гордость и самомнение верный признак неправильной деятельности, по указанию Самого Господа (1. 472. 2006).
Обузданием и умерщвлением плоти, трудами благочестия при тщательном соблюдении евангельских заповедей доставляется христианину истинное смирение (1. 488. 2006).
Смирение — жизнь небесная на земле… Смирение не видит себя смиренным. Напротив того, оно видит в себе множество гордости. Оно заботится о том, чтоб отыскать все ее ветви; отыскивая их, усматривает, что и еще надо искать очень много (1. 498. 2006)
Без добродетели смирения не могут быть истинными и богоугодными все прочие добродетели. Чтоб мы усвоили себе смирение, попущаются нам различные напасти (5. 387. 2003).
Святая Боголюбезная простота требует, чтоб мы не сравнивали себя ни с кем из ближних, а жили просто — для Бога и своего в Нем спасения. При такой простоте все ближние нам начнут казаться лучше нас; а это и нужно, — в этом смирение, это ведет в любовь к ближним, святые Отцы сказали, что смирение — сердечное чувство, заводящееся неприметно в душе от делания заповедей Христовых (Письмо 397).
