Об истинном христианстве - Задонский Тихон "святитель" (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
5) Как на смиренное сердце изливаются дарования Божии, так в смиренном сердце, как в некой сокровищнице, сохраняются. Ибо такое сердце благодать и страх Божий окружает и, как верный страж, хранит его. Не так надменная гордость, но она и то, что и имеет, губит. Так прародитель наш в раю, когда захотел богом быть, потерял и то, что имел, Богом данное; захотел богом быть, но сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс. 48:21), – этого зла и сыны его причастились, и оплакать довольно не можем.
Смирение есть как основание некое, на котором духовную храмину добродетелей должны мы созидать. Смиренный, без сомнения, уподобляется мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне (Мф. 7:24–25). Ибо смирение придерживается верой Того, Который все в руке Своей содержит; и потому это твердое основание. Без этого основания все, что ни создастся духовного, падет и в прах обратится. Фарисей думал, будто он создал храмину свою; но, поскольку этого твердого основания не положил, обманулся, как пишется в Евангелии (Лк. 18:11–12,14). Без смирения и построить ничего духовного невозможно, ибо, как сказано выше, без благодати Божией ничего духовного сотворить не можем. Ибо Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1 Петр. 5:5).
6) Без смирения истинного покаяния быть не может, но есть притворное и ложное, которое только на устах, а не на сердце. Ибо как больной, который хочет исцелиться, должен сначала признать свою немощь и лекарю объявить, так и грешник, который душой немоществует, должен прежде всего душевную свою немощь признать, бедность и окаянство, признать себя преступником святого закона Божия, перед судом Божиим виноватым, временного и вечного Божия наказания достойным, и с таким исповеданием прибегать верою ко Христу, душ и тел Врачу, и повергать себя духовно перед пречистыми Его ногами, подобно евангельской блуднице (Лк. 1:37–38), что без смирения быть не может. Ибо само такое сердечное признание бедности и окаянства есть признак смирения. Такое смирение показал блудный сын, когда признал свое недостоинство: Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим (Лк. 15:21). Так смирился мытарь, когда стоял вдали, когда не хотел даже возвести очи на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Милостив буди мне, грешному» (Лк. 18:13).
7) Без смирения молитва неполезна бывает, ибо гордым Бог противится. Напротив, на смиренных милостиво призирает Бог: Призрел на молитву смиренных и не уничижил моления их, – говорит Псаломник (Пс. 101:18). Так Он призрел на молитву смиренного мытаря, хотя грехами и обременен был, – как и отринул гордое самохвальство фарисейское. Всякий, возвышающий сам себя, смирится, а смиряющий себя возвысится (Лк. 18:14). Так сотник в Капернауме, который считал себя недостойным того, чтобы в дом его Христос вошел, получил желаемое, да еще с похвалою: И в Израиле не нашел Я такой веры, – сказал Христос (Мф. 8:10). Так верная хананеянка, которая не отказалась быть подобной псам, едящим крохи, падающие с трапезы господ своих, слышит от Христа: «О женщина! Велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему». И исцелилась дочь ее в тот час (Мф. 15:28). Ибо где вера истинная, там и смирение: смирение от веры неотлучно. С такой верой и смирением и мы должны приступать к величеству Божиему, если хотим чего просить и просимое получить, – помнить, кто мы и к Кому с прошением приступаем.
8) К смирению приводит нас начало и конец наш: из земли взяты, в землю и обращаемся, ибо мы земля, и в землю отойдем (Быт. 2:7; 3:19). Если и утешает нас вера наша, что опять душа с телом в свое время соединится Божией силой, и в иной, прекраснейший, вид Божией благодатью облечемся, однако всякому следует однажды умереть (Евр. 9:27), в недрах земли, от которой взяты, скрыться и до общего воскресения почить. А эта мертвость и тление приводит нам на память и то, что нас в это плачевное состояние грех привел, хотя несомненная надежда питает и укрепляет сердца наши, ибо жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге (Кол. 3:3). Размышление об этом конце, разрешении, тлении и рассыпании тела нашего не допустит нас надмеваться и над прочими возноситься. Ибо всем – высоким и низким, господам и рабам, богатым и нищим – следует по кончине один дом – земля, и всякому предстоит в смрад и в землю телом обратиться и рассыпаться.
9) Кто смирения не имеет и не старается иметь, тот опасаться должен, как бы с дьяволом, начальником гордости, не пасть и с ним вечно не быть отверженным от милости Божией. Гордым Бог противится. Ибо как у смиренных путь хотя и низкий, но к высокому Отечеству – небу – ведет, так гордые, хотя высоко поднимаются и летают, но в конце вниз, то есть в ад, низвергаются. Этого низвержения всякий высокоумный должен бояться.
10) Христос, Сын Божий, хотя и есть для нас образ и зеркало всех добродетелей, однако смирению и кротости у Себя учиться нам повелевает: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11:29). Отсюда видим, сколь великая добродетель – смирение: ибо начало свое имеет не от кого иного, но от Христа, Царя неба и земли. Научитесь от Меня, – говорит, – не мертвых воскрешать и прочие чудеса творить, но чему? – Ибо Я кроток и смирен сердцем. Если Сам Господь неба и земли был смирен сердцем, как исповедует; если смирил Себя до смерти крестной (Флп. 2:8); если не устыдился ноги ученикам умыть (Ин. 13:5); если свидетельствует Сам о Себе, что Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить (Мф. 20:28); если говорит: Я посреди вас (учеников), как служащий (Лк. 22:27), не тем ли более нам, рабам, по примеру Господа нашего, подобает смириться и не стыдиться братии своей служить, и с ними, какие бы ни были, обращаться дружески. На этот образ взирали святые апостолы и все святые, и у него учились, и так низким путем смирения в высокое Отечество-небо – вошли.
186. Смирение не только вне показывать, но особенно внутри должно стараться иметь. Есть такие, которые вне показываются смиренными, но внутри этого не имеют. Многие откладывают чины и титулы мира этого, но не хотят отложить высокого о себе мнения; отрекаются от чести и сана мирского, но хотят почитаться ради святости. Многие не стыдятся называть себя перед людьми грешниками, или, что еще более, даже всех грешнейшими, но от других того слышать не хотят, и потому устами только таковыми себя называют. Иные, как серп, согнутую шею носят, но внутри ум возносят. Другие низкие поклоны перед братией своей делают, но сердцем непреклонны бывают. Иной в разодранном рубище ходит, но сердца разодрать не хочет. Многие мало и тихо, а иные и совсем не говорят, но сердцами беспрестанно ближних порочат. Иные черной рясой и мантией тело покрывают, но сердца покрыть не хотят. Так и прочие знаки смирения показывают!
Все таковые смирения на сердце не имеют. Могут эти знаки быть приметами смирения. Но если нет того, что они значат, то они не что иное, как лицемерие. И подобны таковые меху, воздухом надутому, который кажется, что чем-то наполнен, но, когда воздух выпустится, показывается, что пуст; или даже, по слову Христову, подобны окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф. 23:27). Поэтому смирение, как и всякое благочестие, в сердце должно иметь. Ибо Бог судит по намерению сердечному (1 Кор. 4:5), а не по наружности, как перед людьми являемся.
187. Здесь предлагаются некоторые знаки истинного смирения, которое не только вне, но и внутри, в сердце, имеется.
1) Познать истинное свое окаянство и бедность и сердцем признавать; это окаянство всем нам общее, хотя мало кто это познает и признает; почему немногие и смирение истинное имеют.
2) Не презирать никого, и самого подлейшего. Никого не осуждать не только словом, но даже мыслью, а на свое окаянство и зло смотреть и оплакивать, и так милости у Всемогущего Бога просить.
