Ступени. Беседы митрополита Антония Сурожского - Митрополит (Сурожский) Антоний (читать хорошую книгу txt) 📗
Поэтому и нам не надо смущаться тем, что вползает в нашу душу, что в тот момент, когда мы молимся Богу, когда Господь проливает в нее Свой свет, вдруг мы начинаем видеть в нашей душе такую тьму, такую нечистоту, такую скверну, которую мы раньше в ней не ощущали и не видели. Надо помнить, что наше тело, наша душа, наш дух составляют одно целое, которое мы постепенно должны включить в тайну Божию. Тогда человек становится цельным, тогда его телесность пронизывается благодатью с такой силой, с какой пронизывается его дух. Вспомните видение Мотовилова, когда он разговаривал со святым Серафимом Саровским. Он увидел, как лицо святого Серафима сияло, как сияли его одежды, как весь он воссиял, подобно тому, как на Фаворе воссиял Христос в тот момент, когда Он говорил с Моисеем и с Ильей о грядущем Своем страдании. Тогда Он просиял так, что даже одежда Его воссияла такой белизной, которой, как говорится в Евангелии, не один белильщик не может достигнуть. Это обстоятельство обращает наше внимание на то, что мы, как душевно и духовно, так и телесно должны быть пронизаны благодатью, и мы не должны бояться той борьбы, которая в нас совершается.
Борьба – это момент, когда мы можем сказать: "Господи, неужели Ты мне доверяешь настолько, что можешь поручить эту борьбу с сатаной, со злом, которое во мне еще не исчерпано?" Это момент, когда мы можем радоваться тому, что Бог дает нам возможность за Него, вместе с Ним бороться и побеждать. И когда мы побеждаем зло в себе, мы побеждаем его вообще, потому что пораженный нами диавол тем самым оказывается пораженным для всей вселенной. Когда какой-нибудь грех исцелен в нас, то есть ничего не осталось от этого греха, и только наша цельность выросла в полноту своей меры, мы можем сказать, что теперь это зло умерло для всей вселенной. Поэтому, встречаясь в нашей жизни с духовной борьбой, с душевным искушением или телесной болезнью, не с обыкновенной болезнью, а с тем, что грех начинает в нас действовать с новой силой, мы должны благодарить Бога.
Мы можем помнить еще одно, чрезвычайно важное обстоятельство: не тело является причиной и источником зла в нас. Один из подвижников совершенно ясно говорит, что тело является страдальцем, мучеником, оно является жертвой той неправды, которая в нас живет и душевно, и духовно. И когда мы говорим о телесных, плотских грехах, то имеем в виду, что греховность наша, живущая в душевности и в духовности, порабощает наше тело, оскверняет его. Каяться должно прежде всего не тело, а душа наша. И это очень важно, потому что слишком часто мы думаем о нашем теле как об источнике искушения или зла: а этот источник – в нашей неочищенной, непросвещенной душевности, еще не до конца разгоревшейся духовности.
О браке и воспитании
Один из древних отцов Церкви сказал, что мир не мог бы стоять без таинств, то есть без непосредственного воздействия Божия и без преображения, которое это воздействие совершает над людьми. Единственное Таинство, которое сохранилось после отпадения человека от Бога и потери рая – это Таинство Брака. И вне христианского опыта брак является таинством в том смысле, что совершается нечто, что просто человеческим силами не могло бы совершиться, восстанавливается, сколь только это возможно, в пределах падшего мира то единство между мужчиной и женщиной, та цельность всечеловека, о которой говорится в начале книги Бытия. Это момент колоссальной важности. Это момент, когда двое полюбивших друг друга людей, могут стать одной плотью, и не только физической плотью, но одной телесной реальностью, которая включает в себя разность и в душевности, и в духовности.
В Ветхом Завете мы читаем о том, что первый человек был создан всечеловеком, в нем, по учению некоторых отцов, заключалось и женское и мужское. Человек начал возрастать, созревать, наступил момент, когда в нем, в одном человеке, уже не могла совмещаться полнота женского и мужского существа. Тогда Бог привел к нему всех животных, чтобы он увидел, что они имеют по два пола, и, чтобы он почувствовал, как сказано в Писании, что он единственный одинокий. Когда он вдруг ощутил свое одиночество. Бог навел на него глубокий сон и отделил в нем мужское от женского. Он их разделил так, что в каждом из них осталось нечто от другого, дававшее каждому из них возможность узнавать себя друг в друге. Он и она составляли одно целое. Когда Адам увидел перед собой Еву, он воскликнул: «Это кость от костей моих, это плоть от плоти моей». Вместе с этим он мог бы сказать: «Это я перед моими собственными глазами». Это было настолько "я", это настолько было единство двух, что даже они не ощущали себя нагими. Они видели себя как единицу, как человека в двух особях.
Позже, когда совершилось падение, они вдруг увидели себя нагими, то есть чужими друг другу. И вот с этого момента началась борьба за воссоединение. Влечение одного к другому, отчаянное, слепое влечение, крик «вернись ко мне» – все это возникло в брачной любви, в любви двух, каждый из которых узнавал в другом себя и одновременно видел другого не в его собственной ограниченности, но в новой полноте, в новой красоте, в новом смысле. Брак, то есть тайна этой встречи, совершалась тогда, когда эти двое в друг друге узнавали себя самих и видели друг друга восполненными, в той полноте жизни, которую они могут иметь только друг с другом. Соединяясь, они и телесно, и душевно, и духовно, сколько это было возможно и сколько это возможно теперь в падшем мире, делались всечеловеком. Это изумительная тайна. Это полнота человеку, который является в двух личностях. Брак – это таинство, потому что теперь то разделение, которое было совершено грехом, в значительной, но решающей мере снимается.
Один из отцов Церкви говорит нечто, что может многих смутить, изумить. Он высказывает мысль, что в брачном соединении мужчина и женщина соединяются так, что их единство можно сравнить только с единством, возникающим между Христом и верующим, когда тот причащается Святых Тайн. Вот мера, в которой один из отцов видел единство телесное между мужем и женой как полноту того единства, какое уже достигнуто душевно и духовно! Это значит, что муж и жена видят друг друга как себя самих, но без тех теней, без того искажения, которое каждый человек видит в другом обычно. И когда они соединяются, то, по словам апостола Павла, становятся малой церковью. Действительно, во Христе, в Боге благодатью Святого Духа они делаются единой плотью, единым существом, оставаясь вместе с тем единственными и неповторимыми личностями. В браке преодолевается последний предел разделения. В идеале отношения мужа и жены – это не жадность, это не желание обладать, это не хищничество, а благоговейное зрение и отдача себя другому, и приятие другого в себя самого в любви, в созерцательной тайне любви. Это идеал брака.
Конечно, в браке в падшем мире действуют и другие силы. Бывает половое желание, бывает жадность, но бывает, что двое соединяются такой любовью, которая снимает все грани. Они теперь стали едины. Когда рождается ребенок, он как бы является не плодом хищничества, а плодом отдачи одного человека другому, одной половины другому или другой. И тут я бы хотел перейти к вопросу о детях.
Современная наука постепенно подтверждает то, во что Церковь верила изначально. В тот момент, когда зарождается живое человеческое существо, вся полнота человечества, в нем уже есть. Он уже человек. Можно сказать, что воплощение совершилось в тот момент, когда архангел Гавриил возвестил Деве Марии воплощение Христа. И Она ему ответила: «Се раба Господня, да будет мне по слову твоему». Уже тогда была осуществлена вся полнота воплощения. То же бывает и в браке. В процессе формирования ребенка в утробе матери он может воспринимать то, что совершается не только с нею, но и вокруг нее. До него доходят звуки, дрожание воздуха, он делается через свою мать частью окружающей среды. Поэтому наставники церковные советуют матери молиться, но молиться не формально, не просто произносить молитвы, не молитвословить, а общаться с Богом, делиться с Ним всей своей радостью, всем своим трепетом, дать Богу действовать в ней. Можно молиться вслух, потому что звук этой молитвы непонятным образом доходит до зародыша, до постепенно формирующегося ребенка. Если молитва произносится благоговейно, тихо, вдумчиво, этот ребенок уже приобщается к тайне материнской молитвы. Это изумительно! А когда ребенок родится, то необходимо продолжать молиться над ним, над колыбелью: петь ему песни церковные; молиться церковными словами, когда он еще слов не понимает, но через звук голоса может воспринять молитвенную настроенность и через нее ожить к области молитвы, к области приобщенности к Богу. Когда ребенок становится больше и может участвовать в вещах, с ним тогда совершается то, что может играть колоссальную роль. Если же в семье раздор, крик, взаимная вражда, то это разбивает цельность его души, потому что каждый окрик сотрясает его душу и порой вдребезги разбивает ее, как стекло может разбиться от громкого шума.
