Поклажи святых (СИ) - Акулов Андрей (книга жизни TXT) 📗
- Я ничего не продаю. Мне надо поговорить с настоятелем…
- Господи, во имя Иисуса Христа, уходите.
- Хорошо, но когда я встречусь с вашим начальством, я обязательно вспомню послушника Агафона…
Монах вздрогнул:
- В чем заключается предложение?
Семен загадочно улыбнулся и покосился на свою машину.
- И? – священнослужитель нахмурился.
- Там полная бочка отходов монастыря.
Агафон молчал. Тогда Семен продолжил:
- Их можно продавать, как мощи…
- Сашенька, Николай! – крикнул монах. - Проводите этого юродивого.
- Не надо, - Сема прыгнул в машину. – Я сам могу.
- Больше не приезжайте, - сказал Агафон, и ворота закрылись.
- Не так! Не так надо! - Семен нажал на педаль газа. – Нельзя прямо так – сходу. Новое всегда воспринимается с большим трудом. Любое новшество – вывод системы из равновесия. Люди боятся перемен – факт! Но чай не будет сладким, если не положить туда сахара и не размешать. Зачем я вообще разговаривал с пешкой? Он – холоп! Только настоятель. Только настоятель может взять на себя смелость внедрять в систему новации, а рабы покорно съедят все, что им вывалят, оближут корыто и будут восхищаться вкусом. Система должна захотеть перемен, а такое желание легко зародить простой жаждой денег… Надо начинать издалека, постепенно подготавливая настоятеля к перспективам большого куша. Сейчас – спать. Завтра – в монастырь, брать попа за бороду!
С утра Семен позвонил на работу и сказал, что заболел. Кому нужна эта работа, когда грандиозная идея рвет по швам закоренелые устои. Вперед!
Сема набрал номер.
- Алло.
- Здоровья вам, батюшка… Помочь, чем по силам… Фирма наша откачивает выгребные ямы… Бесплатно… Прямо сейчас… Записал… С божьей помощью.
Монастырь. Ворота. Беззубый охранник. Злая собака. Строгий монах. Работа. Великодушное спасибо.
- Отец Всеволод, у меня есть предложение о сотрудничестве к вашему настоятелю, - сказал Семен, заглядывая монаху в глаза.
- На сайте монастыря есть его контакты.
- Мне надо лично. Дело, не терпящее отлагательств. Весьма пикантное коммерческое мероприятие, выгодное в первую очередь Церкви.
- Мы ничего не покупаем…
- А я и не продаю. Я предлагаю вам продавать ваши же… эмммм… товары.
Всеволод пристально посмотрел на Сему и достал мобильник:
Отец Георгий, тут человек хочет поговорить… Говорит, по делу… Хорошо, - он убрал телефон. – Сейчас настоятель закончит молитву и спустится. Пройдемте в беседку.
Всеволод повел Семена вдоль хрюкающих сараев, миновал кучу свежих досок, обогнул аккуратные поленницы, распугал кур, поздоровался с рабочими, городившими фундамент и, обойдя аккуратненький прудик, пригласил в заросшую виноградной лозой беседку.
По аллее розовых кустов к ним бодро спешил плотный краснолицый священник.
Христос с нами! – выпалил он и уселся на скамейку. Пахнуло перегаром.
- Эээ… Воистину, - промямлил Сема.
- Даже нам, святым мужам, иногда необходимо расслабляться, вы же понимаете. Так какое у вас предложение?
- Такое дело… Я попросил бы вас не делать поспешных выводов и дослушать, представить перспективы и не спешить с ответом.
- Коли дело богоугодное, то я слушаю.
- Люди, - Семен встал, - верующие, очень сильно почитают мощи святых. Так?
- Каждый счастлив, прикоснуться к святому, - кивнул настоятель. - Это и для здоровья полезно.
- Да, - Сема зачем-то перекрестился, и отец Георгий последовал его примеру. – Но мощи, это как бы… части тела уже умершего человека – останки. Их количество сильно ограничено. При этом я хочу заметить, что многие из ныне живущих православных деятелей являются так же носителями святого духа. Пусть даже мы не знаем об их святости, но в будущем этих людей причислят к лику святых. Это немного не справедливо и лишает самих святых прижизненных почестей и признания.
- Хм… - настоятель почесал бороду.
- Живым святым людям можно поклоняться в храме, но мы не можем отрезать у них, к примеру, палец и показывать в различных городах нашей необъятной родины или православным в других странах. Так мы лишаем множество людей возможности лицезреть святость.
- Да. Это не справедливо.
- На лицо явный недостаток святынь. Но Церковь совершенно упустила из виду, что можно использовать, не только части тела, но и то, что выходило из святого, наполняясь святостью. А моя профессия может дать такую возможность, причем в больших количествах. Предоставить каждому верующему, за соответствующую плату, в свое личное пользование индивидуальный контейнер с продуктами жизнедеятельности святого. Поставить дело на поток, так сказать, - Сема потряс кулаками.
- Вы предлагаете… то, что я думаю? - Георгий сморщился. Семен кивнул. – Интересно-интересно. Хм… Но у поклонения мощам давняя традиция, - пожал плечами священник, - все уже привыкли, а ваше… никто не примет такое…
- Я предлагаю начать с малого: мы сделаем пробную партию «новых мощей» достав материал именно святых – канонизированных, имеющих действующие мощи, служителей Церкви. Оформим красивые контейнеры, приведем в христианские нормы наш продукт, назвав его… к примеру: «поклажа», «поклажа святого Георгия» как вам?
- Можно попробовать, но только без моего прямого участия. Давайте так: вы занимаетесь материалом, оформление закажем нашему цеху, подключим художников, но реализация… Ладно, попробуем сначала в нашей церкви, а там будет видно.
- Дело новое и тут главное оказаться на гребне волны, так сказать.
- Мы, кажется, не обсудили вашу долю? – священник сощурился.
- Я прошу только пять процентов от продаж, - Семен поднял брови.
- Два.
- Четыре.
- Два с половиной.
- Три. Бог любит троицу!
- Бог свидетель – три процента, - отец Георгий подал руку.
Сема пожал пухлую ладонь:
- Завтра же я буду у вас с первыми образцами.
- Хорошо, только как вы собираетесь достать… подлинный материал?
- Вам не надо знать тонкости моей работы.
- Пожалуй, да.
Домой Семен летел на крыльях благодати. Он все рассчитал: Церковь находится под покровительством государства, налоговая проходит мимо, от него – только содержимое выгребных ям. А главное, он будет единственным поставщиком сырья, этаким охотником за «поклажею святых». Церковь будет рьяно оберегать его и никакой конкуренции не предвидится. Три процента с каждой реликвии падают ему, Семе, в карман.
На следующий день он нашел маленький монастырь, где, наверняка, никогда не убирали выгребные ямы. Позвонил, и после волшебного «бесплатно» был приглашен к забору первых образцов «поклажи святых мужей» восемнадцатого-девятнадцатого века.
К обеду Семен уже отрапортовал по телефону отцу Георгию о готовности материала.
- Жду, - коротко отрезал священник поток абстрактной околорелигиозной речи Семы.
В ворота монастыря въехала машина с бочкой. На этот раз никто не задавал лишних вопросов: все строго, как в кино про мафию.
- Эммм… - протянул отец Георгий, после христианского приветствия, - а чье…
- Поклажа! Чья поклажа, вы хотите сказать, - поправил Семен.
- Да. Чья… поклажа?
- Вот тут монастырь, - Сема развернул карту.
- Ага. Там служили нашему господу святой Митрофан, Евстафий и… как его… забыл. Их мощи до сих пор в монастыре. Хорошо. Ожидай звонка. Храни нас бог, - священник перекрестился, и Семен повторил его движения, пробурчав что-то себе под нос.
Он откачал содержимое бочки в специально приготовленный контейнер, и по двору разнесся отвратительный смрад полуфабриката нового религиозного предмета поклонения – поклажи святых. Это название пришлось по душе отцу Георгию, и Семе оно тоже, откровенно говоря, нравилось: торжественно, старо и в меру загадочно.
Через неделю раздался долгожданный звонок:
- Семен Архипыч? – спросил знакомый мелодичный голос.
- Д-да, - заикнулся Сема от волнения.
- Приезжайте взглянуть на образцы.
Через час Семен держал в руках небольшой пурпурный ларец, инкрустированный золотом. На крышке красовался блаженный старец, с поднятой рукой в живом движении крестителя.
