Беседы в Париже - Кришнамурти Джидду (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Пожалуйста, слушайте не только меня, но и свой собственный ум, свой рассудок, своё сердце. Наблюдайте, что происходит там; вы увидите, как большинство из нас жаждет этой власти. Но где есть погоня за властью, там невозможно учиться. Ведь только простой и чистый ум может учиться, только простой и свежий ум получает удовольствие учась, но не ум, не рассудок, обременённый знанием, опытом. Поэтому религиозный ум всегда учится, и этому процессу нет конца. Учиться — не значит накапливать знание. Ориентируясь на знание, наращивая его, вы перестаёте учиться. Пожалуйста, вникните в это полностью, до самого конца.
Когда вы наблюдаете всё это, вы отдаёте себе отчёт в необычайном чувстве изолированности, одиночества и отъединённости. Большинство из нас в то или иное время пережило это чувство полного одиночества, замкнутости и отсутствия отношений с чем бы то ни было или с кем бы то ни было. И с осознанием этого приходит страх; а когда есть страх, есть и желание, потребность убежать от него. Пожалуйста, следите за всем этим внутренне, это же не лекция; мы действительно путешествуем вместе. Если вы сможете совершить это путешествие, вы уйдёте отсюда с совершенно другим умом, с рассудком совершенно иного рода.
Через это чувство одиночества нужно пройти, а вы не можете пройти через него, если боитесь. На самом деле это одиночество создаёт ум своими самозащитными реакциями, своей эгоцентрической деятельностью. Если вы будете наблюдать свой ум и свою жизнь, вы увидите, как изолируете себя во всём, что вы делаете и думаете. Все эти заботы — "моё имя, моя семья, моё положение, мои качества, мои способности, моя собственность, моя работа" — всё это изолирует вас. Отсюда одиночество, и вы не можете избежать его. Вы должны пройти через него так же реально, как проходите через дверь. А чтобы пройти через него, нужно жить с ним. А жить с одиночеством, пройти через него, это прийти к чему-то гораздо большему, к более глубокому состоянию, к уединённости, то есть остаться совсем одному, без всякого знания. Я не имею в виду поверхностного механического знания, которое необходимо для повседневного существования; от рассудка не надо отказываться; однако я хочу сказать, что знание, приобретённое и накопленное человеком, не должно использоваться в целях психологической экспансии и защиты. Говоря об одиночестве, я имею в виду состояние, которое не может затронуть никакое влияние. Это уже не состояние изоляции, поскольку в нём понята изоляция, понят весь механический процесс мышления, переживания, вызова и отклика.
Не знаю, задумывались ли вы когда-нибудь над проблемой вызова и отклика. Мозг всегда откликается на любую форму вызова, сознательную или бессознательную. Всякое влияние отпечатывается в мозгу, и мозг реагирует. Вы можете понять внешние вызовы достаточно легко — они очень неглубоки; а если вы пойдёте достаточно глубоко, то сможете разглядеть внутренние вызовы и отклики. Пожалуйста, будьте внимательны, ведь когда вы пойдёте ещё глубже, там уже нет ни вызова, ни отклика — но это не означает, что ум спит. Наоборот, он полностью пробуждён, настолько пробуждён, что не нуждается ни в каком вызове, так же как нет никакой необходимости и в отклике. Состояние ума, в котором нет ни вызова, ни отклика, потому что ум понял весь этот процесс, такое состояние и означает уединённость, пребывание наедине с самим собой. Таким образом, религиозный ум понимает всё это, проходит через всё это, но не с течением времени, а в непосредственном, немедленном восприятии.
Даётся ли понимание временем? Будете ли вы иметь понимание завтра? Или понимание может иметь место только в наличном настоящем, лишь сейчас? Понять — это увидеть что-то полностью, сразу. И такому пониманию препятствуют любые виды оценок. Всякие словесные формулировки, оправдание, осуждения и прочее мешают восприятию. Вы говорите: «Нужно время, чтобы понять. Мне для этого необходимо несколько дней». И пока эти дни идут, проблема укореняется в уме ещё глубже, и избавиться от неё всё труднее, в чём бы она не состояла. Поэтому понимание возможно только в непосредственном настоящем, но не во времени. Когда я вижу что-либо очень ясно и непосредственно, возникает понимание. Важно, чтобы имела место именно эта непосредственная мгновенность — а не отсрочка. Если я ясно, без каких-либо мнений, оценок или суждений вижу, что я раздражаюсь, что я ревнив, что я честолюбив и так далее — тогда сам этот факт незамедлительно начинает действовать.
Тогда вы увидите, что особенностью уединённости является состояние полностью пробуждённого ума. Это не мышление в терминах времени. Состояние это действительно оказывается чем-то удивительным, когда вы в него входите. Поэтому религиозный ум не является умом эволюционным; ибо реальность — вне времени. Это действительно важно понять, если вы зашли так далеко в своих открытиях.
Вы видите, что хронологическое время и психологическое время — это два разных времени. Мы говорим о психологическом времени, внутренней потребности в большем количестве дней, в большем количестве времени для достижения — о потребности, означающей наличие идеала, наличие действующего героя, наличие разрыва между тем, что вы есть и тем, чем должны быть. Вы говорите, что для преодоления этого разрыва требуется время, но такая позиция есть разновидность лени, ведь вы можете увидеть суть дела сразу, если обратите на него всё своё внимание.
Таким образом, религиозный ум не озабочен прогрессом, временем; он находится в состоянии постоянной активности, но это не связанно с тем, чтобы становиться или быть чем-то. Вы можете войти в это состояние прямо сейчас, хотя, вероятно, никогда в него не войдёте. Потому что войдя в него, вы увидите, что религиозный ум есть разрушительный ум, так как без разрушения нет созидания, нет творчества. Разрушение не есть вопрос времени. Оно происходит тогда, когда весь ум в целом отдаёт своё внимание "тому, что есть". Полное видение ложного как ложного означает разрушение ложного. И это не разрушительность коммуниста, капиталиста и всех прочих людей, не достигших зрелости. Религиозный ум — это разрушительный ум, и будучи разрушительным, религиозный ум творит. То, что является созиданием, творчеством, является и разрушением.
Созидания, творчества не бывает без любви. Вы знаете, любовь для нас — нечто чуждое. Мы разделили любовь на страсть, похоть, вульгарную любовь и любовь священную, любовь плотскую и любовь божественную, любовь семейную, любовь к стране и так далее и тому подобное — всё разделяем и разделяем её. В разделении же присутствуют противоречие, конфликт и скорбь.
Любовь для большинства из нас, — страсть, похоть; и в самом процессе отождествления себя с другим заключено противоречие, конфликт и начало скорби. И любовь от нас уходит. Её дым — связанные с ней ревность, ненависть, зависть, жадность — уничтожает пламя. Но там, где есть любовь, есть и красота. Страсть вам необходима, но не толкуйте сразу это слово как сексуальную страсть. Под страстью я понимаю страсть интенсивности, энергию, которая даёт ясное, жгучее видение. Без страсти нет самоограничения. Самоограничение не есть просто отказ от чего-то, владение немногим и контроль над собой — всё это слишком незначительно, слишком мелочно. Самоограничение приходит с забвением себя; и с забвением себя приходит страсть, а потому и красота. Не красота, которую создаёт человек, не красота, сотворённая художником, — и я не говорю, что в этом нет красоты. Но я говорю о красоте, которая за пределами мысли и чувства. И эта красота может проявиться только при высокой чувствительности рассудка, а также ума и тела. Но чувствительность такого рода, такого качества невозможна, когда отсутствует полное забвение себя, когда рассудок не отдаёт себя полностью той целостности, которую воспринимает ум. Если же эта чувствительность имеется, налицо и страсть.
Итак, религиозный ум — ум разрушающий. И он же есть ум творческий, поскольку озабочен всей полнотой существования. Это не творчество художника, который озабочен лишь некоторой частью, некоторой сферой жизни и пытается выразить то, что в этой сфере он видит и чувствует, так же как мирской человек старается выразить себя в бизнесе, — хотя художник и считает, что он выше всякого другого. Творчество появляется только при полном понимании всей жизни в целом, а не какой-то одной её части.
