Сатанизм. История, мировоззрение, культ - Панкин С. Ф. (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Великий мистик-визионер Даниил Андреев пишет о цели воплощения Иисуса Христа: «Насколько метаисторическое познание допускает понимание задач Христа, стоявших перед Ним в Его земной жизни, настолько их можно определить пока следующим образом. Приобщение человечества Духовной Вселенной вместо догадок о ней при помощи спекулятивной философии и одиноких предчувствий; раскрытие в человеке органов духовного воспринимания; преодоление закона взаимной борьбы за существование; разгибание железного кольца Закона кармы; упразднение в человеческом обществе закона насилия и, следовательно, государств; превращение человечества в братство; преодоление закона смерти, замена смерти материальным преображением; возведение людей на ступень богочеловечества. О, Христос не должен был умирать - не только насильственной, но и естественной смертью. После многолетней жизни в Энрофе и разрешения тех задач, ради которых Он эту жизнь принял, Его ждала трансформа, а не смерть – преображение всего существа Его и переход Его в Олирну на глазах мира. Будучи завершенной, миссия Христа вызвала бы то, что через два-три столетия на земле вместо государств с их войнами и кровавыми вакханалиями установилась бы идеальная Церковь-Братство. Число жертв, сумма страданий и сроки восхождения человечества сократились бы неизмеримо».145
Из богословского тезиса «Бог есть любовь», вовсе не следует, что человек должен превращаться в вечного духовного недоросля, которого Бог, в силу Своей любви, будет водить на помочах всю жизнь. При этом, если даже великовозрастное «дитяти» свяжется с «очень плохой компанией», то есть – с Сатаной и его присными, как, например, гётевский Фауст, то всё равно не погибнет безвозвратно, ведь «по милости Божией», даже великий грешник может быть спасен, как был спасён «доктор Фауст». Это, по-детски инфантильное восприятие Бога, присуще не только «простым прихожанам», но и духовным светочам христианства. Так, например, Святой Феофан Затворник пишет в данной связи: «У Бога есть одна мысль и одно желание - миловать и миловать... Господь и на страшном суде будет не то изыскивать, как бы осудить, а как бы оправдать всех. И оправдает всякого, лишь бы хоть малая возможность была».146
Подобное, инфантильно-патерналистское, по сути своей, отношение к Богу со стороны адептов христианства наглядно подтверждает, что в отношении своего духовного развития они так и не выросли из «коротких штанишек», сшитых по меркам теистических религий, и в духовном отношении остались навсегда в «подготовишках». Не случайно экзотерические теистические религии рассматриваются в эзотеризме в качестве мировоззрения духовных недорослей, сам же эзотеризм, рассматривается как мировоззрение духовно зрелых людей, живущих взрослой жизнью и навсегда расставшихся с наивными детскими иллюзиями.
«Бог есть любовь» - эзотеризм это и не отрицает. Но из данного тезиса вовсе не следует, что «Любовь Божия» направлена на человека, созданного по Его «образу и подобию». Отнюдь не человека любит Бог, а Свой «образ и подобие» в нём. Известный популяризатор православия диакон А. Кураев пишет о «Любви Божией»: «Бог же желает только одного – дать нам Себя; в Своей любви Он дарует Себя нам».147 Действительно - Бог любит человека, но отнюдь не в качестве «твари Божией», наделенной свободой воли. Бог любит человека, говоря словами Гегеля, как «своё другое»,148 поскольку в человеке Он воплотил Свой «образ и подобие». То есть, опосредованно, вся «Любовь Божия» направлена на самого Бога. Действительно, получается – «Ты создал нас для Себя…».149 Библейский Бог, подобно Нарциссу, любящему своё отражение «в зеркале вод», любит Своё «отражение» в человеке. И когда человек превращается в «кривое зеркало» и «отражение» Бога в нём сильно искажается, то Бог уничтожает «кривое зеркало» и создает Себе новое, как это было, во время «Всемирного Потопа».150 Эта «Любовь Божия» к Своему «образу и подобию» в человеке доходить до стремления «прожить настоящую человеческую жизнь», что реализуется в фантасмагорической форме, как это было в случае «вочеловечения» Сына Божиего, и приобретает садо-мазохистский характер, как это было в случае Его распятия.
Великий мистик-визионер Даниил Андреев писал о мистической Божественной Любви между Ипостасями Пресвятой Троицы, что, в метафизическом отношении как раз и является формой Божественной Любви к Самому Себе: «Выявляясь вовне, Единый проявляет некую присущую Ему внутреннюю полярность. Сущность этой полярности внутри Божества для нас трансцендентна. Но, выявляясь вовне, она воспринимается нами, как полярность двух друг к другу тяготеющих и друг без друга не пребывающих начал, извечно и присно соединяющихся в творческой любви и дающих начало третьему и завершающему: Сыну, Основе Вселенной, Логосу. Истекая во вселенную, божественность сохраняет эту присущую ей полярность; ею пронизана вся духовность и вся материальность вселенной. На различных ступенях бытия она выражается различно. В слое неорганической материи, который доступен всеобщему человеческому восприятию, ее можно усмотреть, вероятно, в основе того, что мы именуем всеобщим законом тяготения, в полярности электричества и во многом другом. В органической же материи нашего слоя, здесь, эта полярность Божественного проявляется в противозначности мужского и женского начал. Повторяю и подчеркиваю: здесь, ибо лежащая в основе этой противозначности полярность Божества, сама в себе, в своей сути, не может быть понятна. Вот почему Божественную Женственность мы именуем Матерью Логоса и через Него всей вселенной. Но извечный союз между Отцом и Матерью не изменяет Ее предвечной сущности; именно поэтому мы именуем Матерь миров Приснодевою.
Таким образом, в учении о Троице и о Женственном аспекте Божества наличествует не перенесение «слишком человеческого» на сферы горние, а, напротив, понимание объективной полярности наших слоев - мужского и женского начал - как проекции непостижимой для нас полярности в существе Бога. «Бог есть любовь», - сказал Иоанн. Будут сменяться века, потом зоны, наконец, брамфатуры и галактики; каждый из нас, рано или поздно, достигнет Плеромы - божественной Полноты и вступит в родимое Лоно уже не только как дитя, но и как брат Божий; наши нынешние представления о Божестве исчезнут из памяти, как бледные, отцветшие, ненужные больше тени; но и тогда истина о том, что Бог есть любовь, не утратит своей истинности. Бог любит не Себя (такое предположение было бы кощунственно),151 но Каждая из таящихся в Нем Непостижимостей обращена любовью на другую, и в этой любви рождается Третье: Основа Вселенной. Отец - Приснодева-Матерь - Сын.
Высочайшая из тайн, внутренняя тайна Божества, тайна любви Отца и Матери, отнюдь не «отражается» в человеческой любви, какой бы то ни было: ничто в мире конечном не может быть соизмеримо или подобно сущности этой тайны. Но и ничто в мире, за исключением того, что исходит от начал богоотступнических, не может быть сторонним по отношению к этой тайне. В человеческой любви вообще, то есть в любви ко всему живому, выражается (а не отражается) существо Триединого, - существо, которое есть любовь. В любви же мужчины и женщины выражается (а не отражается) внутренняя тайна союза Отца и Матери в той мере, в какой она нас достигает, будучи преломленной множеством слоев космического ряда. В этом и заключается коренное, онтологическое различие двух областей нашей духовной жизни, не имеющих между собой почти ничего общего, но на нашем нищем языке выражаемых одним и тем же словом».152
В отличие от Бога, Дьявол любит себя «непосредственно», без всяких «опосредований», в виде носителя «образа и подобия», и без всяких «изысков», типа Боговоплощения и Распятия, и не особо скрывает, что, если и помогает людям, то вовсе не из любви к ним, а исходя из своих собственных интересов.153 Впрочем, и Бог руководствуется исключительно своим «Божиим Промыслом».
Уже изначально, библейский Бог относился к людям, как к неким одушевленным куклам, навечно запертым в «детской комнате», именуемой Раем. Яркая тому иллюстрация – миф о Древе Познания Добра и Зла. Адепты христианства интерпретируют данный миф следующим образом: «Грех, который совершили первые люди, и который вновь и вновь повторяем мы, в очень простых словах описан св. Иринием Лионским: «Не став еще людьми, хотели стать богами».154
