Каббала в контексте истории и современности - Розин Вадим Маркович (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Насколько можно понять, различие между сефиротами и буквами имен Божьих в этом откровении состоит в том, что первые выражают сущность Божества в «другом» или объективную эманацию (прямые лучи божественного света), тогда как буквенные имена суть обусловленные этой эманацией субъективные самоопределения Божества (лучи отраженные). Вот названия 10 сефирот: 1) Венец (Кетэр); 2) Мудрость (Хохма); 3) Ум (Бина); 4) Милость или Великодушие (Хэсед или Геду-ла); 5) Крепость или Суд (Гебура или Дин, также Пахад); 6) Красота или Великолепие (Тифэрет); 7) Торжество (Нэцах); 8) Слава или Величие (Ход); 9) Основание (Иесод) и 10) Царство (Малхут). Мыслимые как члены одного целого, сефироты образуют форму совершенного существа – первоначального человека (Адам-Кадмон). Для большей наглядности каббалисты указывают соответствие отдельных сефирот с наружными частями человеческого тела: Кетэр – это чело, Хохма и Бина – два глаза, Хэсед и Дин – две руки, Тифэрет – грудь, Нэцах и Ход – бедра, Иесод и Малхут – две ноги. Такое представление осложняется внесением половых отношений в «дерево сефирот». Вообще каббалисты в области божественных эманаций различали само Божество, как проявляющееся, от его проявления или «обитания» в другом, которое они называли Шекина (скиния) и представляли как женскую сторону Божества. Шекина иногда отожествляется с последнею сефирой – малхут, которой, как женскому началу, противополагаются все прочие, как мужское, при чем уже теряется аналогия с человеческим телом. Еще сложнее представляется это отношение в книге Зогар. Здесь образуемый сефиротами Адам-Кадмон совмещает в себе три или даже четыре лица. Сефира – Милость или Великодушие с тремя правыми или мужескими сефиротами, образует Длинное Лицо (Арик-Анпин), или Отца (Аба); противоположная ему сефира Крепость или Суд, с тремя левыми или женскими сефиротами, образует Короткое Лицо (Зеир-Анпин) или Мать (Ума); происходящая из их соединения сефира Красота или Великолепие называется «Столп Середины» (Амуда Деэмцаита) и представляется иногда как новое лицо или сын; остающаяся затем первая высшая сефира Венец иногда относится к Отцу, иногда же принимается за особое лицо – Вечный Бог как такой или «Ветхий деньми» (Атик-Йомин).
Сефироты суть общие основные формы всякого бытия. Обусловленная этими формами конкретная Вселенная представляет различные степени удаления божественного света от его первоисточника. В непосредственной близости и совершенном единстве с Божеством находится Мир Сияний (Ацилут). Большее или меньшее различение от Божества представляют дальнейшие три мира, которые, по своеобразной методе каббалистов, выводятся следующим образом: в начале книги Бытия (I и II гл.) отношение Божества к миру выражено тремя глаголами – творить (бара), создавать (иецер) и делать (аса); отсюда три различных мира: мир «творения» (бриа), т. е. область творческих идей и живущих ими чистых духов, затем мир «создания» (иецира) – область душ или живых существ, и наконец, мир «делания» (асия) – сфера материальных явлений, наш видимый физически мир. Эти миры не разделены между собой внешним образом, а как бы включены друг в друга, подобно концентрическим кругам. Низшие миры реализуют то, что более идеально содержится в высших, а существа и предметы высших миров, воспринимая из первого источника божественные влияния, передают их низшим, служа таким образом каналами или «сосудами» (келим) благодати. Человек принадлежит за раз ко всем мирам: по телу и чувственной, страдательной душе (нэфеш) он относится к низшему миру явлений, по велящему и деятельному началу своей души (руах) он сроден миру зиждительных сил, высшим идеальным своим духом (нешама) он обитает в мире умопостигаемых существ, и, наконец, в нем есть еще более высокое начало, теснейшим и глубочайшим образом связывающее его с Божеством – абсолютное единство (иехида), возводящее его на степень непосредственных сияний (ацилут) вечного света. Принадлежа ко всем мирам, человек, однако, непосредственно коренится в низшем материальном мире, который через него соединяется с Божеством. Существа, непосредственно живущие в высших мирах, – ангелы. Ангелология каббалы, заимствованная главным образом у персов, состоит из формальных классификаций; замечательна только идея солнечного ангела Митатрона (вероятно, эллинизация перс. Митры), высшего посредника между Богом и Вселенной; иногда он отожествляется с арх. Михаилом, а иногда с Мессией.
Наш материальный мир не есть еще самая низшая степень в эманации божественного света; в том крайнем пределе, где этот свет совсем теряется в полном мраке, образуется так называемая шелуха бытия или скорлупы (клиппот) – это нечистые духи или бесы, столь же многочисленные, как ангелы и души, ибо на всякое ядро может быть своя скорлупа. Эта нечистая шелуха не имеет собственной сущности: она может исчезнуть, но не может очиститься. Человеческие души, напротив, призваны к очищению и совершенству. Главное средство для этого – перевоплощение; оно двух родов: «круговорот» (гильгуль) и «прививка» (иббур), первый состоит в постепенном прохождении всех сфер бытия все в новых телах до полного очищения, иббур же означает особое соединение отжившей души с живым человеком, на 7-м или даже на 14-м году возраста, с провиденциальной целью на благо того или другого, или обоих. Вспомогательное средство для возвышения души есть прикладная каббала. Связь между ней и умозрительной – общее обеим признание мистического смысла букв и имен библейских. Относясь к Библии, как к шифрованному тексту, и применяя различные шрифты (подставление числового значения букв, перестановка букв в том или другом определенном порядке и т. д.), можно из одних слов получить совершенно другие и открыть удивительные вещи (главные способы называются гематрия, нотарикон, лемура). Таким путем каббалисты угадывают сокровенное и предсказывают будущее. Другая часть прикладной каббалы есть магия; через целесообразное употребление имен Божьих производятся различные чудеса.
6.1.2 Хорхе Луис Борхес о каббале
Вечер шестой. Каббала
Дамы и господа!
В основе различных, а иногда противоречащих друг другу теорий, известных под названием каббалы, лежит понятие, совершенно чуждое нашему западному мышлению, – понятие священной книги. Считается, что у нас существует подобное понятие – классическая книга. Думаю, мне несложно будет показать, прибегнув к помощи Освальда Шпенглера и его книги «Закат Европы», что эти понятия совершенно различны. Возьмем слово «классический». Какова его этимология? «Классический» восходит к слову «classis» – «фрегат», «эскадра». Классическая книга – приведенная в порядок, оснащенная, «shipshape», как говорят англичане. Наряду с этим скромным значением классическая книга обозначает выдающуюся в своем роде. Так, мы называем «Дон Кихота», «Комедию», «Фауста» классическими произведениями.
Несмотря на то, что культ этих книг почти беспределен, само понятие иное. Греки считали классикой «Илиаду» и «Одиссею». Александр, по словам Плутарха, всегда держал под подушкой меч и «Илиаду» – два символа своей воинской судьбы. Однако никто из греков не считал, что «Илиада» совершенна в каждом своем слове. В Александрии библиотекари собирались, чтобы изучать «Илиаду», и в ходе изучения придумали столь необходимые знаки препинания (которые сейчас, к сожалению, забыты). «Илиада» была выдающейся книгой, ее считали вершиной поэзии, но при этом не думали, что каждое слово, каждая строка в ней превосходны. Это совершенно другой подход.
Гораций говорит: «Иногда и Гомер дремлет». Но никто не скажет, что иногда спит и Святой Дух.
Не касаясь богини, английский переводчик передаст слова Гомера: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына» как «An angry man, this is my subject», относясь к тексту не как к книге, непревзойденной в каждой букве, а как к чему-то неизменяемому, рассматривает его с исторической точки зрения; классические произведения изучались и изучаются в историческом плане, они находятся в контексте. Понятие священной книги совершенно иное.
