Иисус, прерванное Слово: Как на самом деле зарождалось христианство - Эрман Барт Д.
Судьба Евангелия от Петра
Поскольку подобных текстов было очень много и в них излагался чрезвычайно широкий спектр богословских идей и взглядов, каким образом протоортодоксальные христиане решали, какие из этих текстов включить в канон Писания? Поучительный случай рассказан историком IV века Евсевием Кесарийским. Евсевий повествует о епископе II века Серапионе и о том, как ему попалось евангелие, якобы написанное не кем иным, как ближайшим последователем Иисуса, Симоном Петром.
Серапион был епископом большой Антиохийской церкви в Сирии. Одной из его официальных обязанностей было периодическое посещение городов и деревень, находящихся под его юрисдикцией. По словам Евсевия, однажды Серапион посетил христианскую церковь в деревне Росс и там узнал, что христиане ведут споры из-за Евангелия от Петра. Не прочитав книгу, Серапион рассудил, что если она написана Петром, значит, должна быть достойной, и потому велел прихожанам прочитать ее.
Но по возвращении в Антиохию он узнал, что это еретическая книга, которую чтили христиане-докеты, подобно Маркиону и некоторым гностикам, отрицавшие, что Иисус был истинным человеком, и утверждавшие, будто он лишь казался таковым. Серапион заполучил экземпляр этой книги, чтобы лично оценить ее учение. По его мнению, в целом книга была ортодоксальной по взглядам — если не считать нескольких спорных отрывков, допускающих докетистское толкование.
Он разразился письмом к церкви, в котором подробно рассмотрел недостатки книги и сделал вывод, что ввиду наличия двусмысленных фрагментов она никак не могла быть написана Петром. И он запретил церкви пользоваться этим текстом.
Евсевий рассказывает об этом случае и цитирует послание Серапиона. К сожалению, он не приводит выбранные Серапионом отрывки из евангелия, признанные еретическими. Это досадно еще и потому, что фрагменты евангелия, предположительно написанного Петром, были найдены в наше время, и судя по всему, именно его обсуждал Серапион. Но так как в книге Евсевия нет ни одной цитаты из евангелия, мы не можем узнать, о том ли тексте идет речь.
Зимой 1868/69 года французскими археологами, проводившими раскопки на древнем кладбище в Ахмиме, Египте, была найдена могила некоего человека — по-видимому, монаха, похороненного вместе с книгой. На 66 страницах этой книги обнаружились фрагменты четырех текстов — нечто вроде маленькой антологии. Одним из этих текстов оказался греческий вариант протоортодоксального Апокалипсиса Петра, но сенсацией стал не он, а евангелие, написанное от первого лица, предположительно Симоном Петром.
К сожалению, найденный текст фрагментарен. Он начинается с середины предложения, рассказом о том, как Иисус предстал перед судом Понтия Пилата, и заканчивается тоже посреди фразы, историей о том, как Иисус явился ученикам после воскресения. Между этими двумя обрывочными предложениями умещается повествование о суде, казни, смерти и воскресении Иисуса.
Во многих отношениях оно напоминает новозаветные евангелия. Но точно так же, как они отличаются друг от друга, так и это повествование отличается от каждого из них. Прежде всего, иудейские начальники и народ носят гораздо более негативный характер, чем в канонических текстах. Иисуса приговаривает к смерти не римский правитель Пилат, а иудейский царь Ирод. Иудейские священники виновны в казни Иисуса. Иудейский народ осознает, что ему предстоит суд Божий и что город Иерусалим может быть разрушен (позднее христиане толковали разрушение Иерусалима в 70 году н. э. как Божью кару за убийство Мессии).
Вероятно, поразительный характер этому повествованию придает в первую очередь эпизод с воскресением. В четырех новозаветных евангелиях сказано, что Иисуса похоронили, а на третий день женщины обнаружили, что гробница пуста, но ничего не сказано о том, как Иисус покинул ее. В найденных же фрагментах евангелия представлен примечательный рассказ об этих событиях. Среди ночи два ангела спускаются с небес, и камень сам собой отваливается от входа в гробницу. Ангелы входят внутрь, а затем выходят, запрокинув лица к небу и поддерживая третью фигуру. Очевидно, это Иисус, достающий головой до неба. За ними из гроба возникает крест. С небес слышится глас, вопрошающий, было ли это евангелие проповедовано тем, «кто спит» (мертвым). И крест отвечает: «Да!»
Великан Иисус шагающий и говорящий крест. Трудно поверить, что такое евангелие могло быть утрачено навсегда. Может быть, Серапиону стало известно именно о нем? Большинство ученых согласны с этим предположением. Это евангелие предположительно написано Петром. Большей частью оно приемлемо в богословском отношении для протоортодоксальных христиан, но некоторые отрывки можно истолковать в духе учения докетов. Например, при воскресении тело Иисуса не выглядит истинно человеческим, и нам объясняют, что ранее, на кресте, Иисус «молчал, словно не чувствовал боли». Возможно, он и вправду ее не чувствовал. Возможно, это докетистское утверждение. И даже если не докетистское, легко понять, как можно истолковать этот текст согласно представлениям докетов, на что указывал Серапион. Интуиция подсказывает мне, что это фрагментарный экземпляр того самого текста, который попал к Серапиону в конце II века.
Но для наших целей в данном случае важнее понять, как Серапион решал, приемлема книга для церкви или нет, стоит ли считать ее авторитетной книгой Писания. Поскольку с точки зрения Серапиона книга давала почву для докетистских толкований, она была потенциально еретической. А значит, она никак не могла быть написана Петром, который, разумеется, ни за что не стал бы придерживаться богословских взглядов, противоречащих протоортодоксальной позиции. Если автор не Петр, значит, о канонизации и речи быть не может. Серапион считал, что книга может быть включена в Писание, только если в ней излагается ортодоксальное учение и если книга написана апостолом.
Этим двум критериям придавали особое значение протоортодоксальные христиане, решавшие, какие книги составят канонический Новый Завет.
Ранняя попытка канонизации: Мураториев канон
Решение о том, какие книги войдут в канон, было принято не вдруг. Лишь к концу IV века, примерно через триста лет после написания большинства новозаветных книг, появились свидетельства, указывающие, что некто счел необходимым составить Новый Завет из 27 известных нам сегодня книг, и никаких других.
К тому времени споры продолжались уже немыслимо долго. Самую первую известную нам попытку составить канон предпринял безымянный автор, живший примерно во времена Серапиона. Его фрагментарный список был назван Мураториевым каноном, в честь итальянского ученого XVIII века Л. А. Муратори, обнаружившего список в Милане.
Его находка представляет собой список книг с отдельными комментариями автора. Он составлен на ужасающе ломаной латыни, которую большинство ученых сочло неудачной попыткой перевода текста с греческого. Сам фрагмент датирован VIII веком, но обычно полагают, что список был составлен ближе к концу II века, вероятно, неподалеку от Рима[75]. Начало списка утрачено. После нескольких слов, завершающих предложение с описанием одного из евангелий, автор продолжает речь о Евангелии от Луки как о «третьей книге Евангелий». Затем он называет Евангелие от Иоанна «четвертым» и продолжает список. Если Евангелия от Луки и Иоанна названы третьим и четвертым, почти наверняка список открывали Евангелия от Матфея и Марка.
Неизвестный автор приводит в списке канонических книг 22 из наших 27 — все, кроме Посланий к Евреям, Иакова, Первого и Второго посланий Петра и Третьего послания Иоанна. Кроме того, в его канон вошли книга Премудрости Соломона и протоортодоксальный Апокалипсис Петра. Автор указывает, что апокалипсис, известный под названием «Пастырь», авторство которого приписывают Ерму, приемлем для чтения, но не в составе Священного Писания церкви. Затем он отвергает два послания, якобы написанных Павлом — письма александрийцам и лаодикийцам, называя их подделками, состряпанными последователями Маркиона. После этого автор упоминает другие поддельные тексты, написанные прочими еретиками, в том числе некоторые гностические.
