Криптограммы Востока (сборник) - Рерих Елена Ивановна (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
«Да, Владыка», – ответил Ананда и принес воды. Тогда Благословенный начал лить воду, а почитаемый Ананда умыл больного. После чего Благословенный взял больного под голову и Ананда за ноги, так подняли его и положили на постель.
В связи с этим случаем Благословенный созвал общинников и спросил их: «Бикшу, находится ли в какой-то келье больной общинник?»
– Да, Владыка.
– Чем же болен этот бикшу?
– Он болен расстройством кишечника, Владыка.
– Разве нет никого, кто присмотрел бы за ним?
– Нет, Владыка.
– Но почему же никто из бикшу не помог ему? Бикшу, вы не имеете ни отцов, ни матерей, которые могли бы ухаживать за вами. Если вы, бикшу, не будете ухаживать друг за другом, то кто же поможет вам? Тот, кто хочет прислуживать мне, должен прислуживать больным.
«Кто имеет наставника, наставник должен ухаживать за ним, пока он не выздоровеет, и так же точно, если он имеет учителя или соученика в той же вихаре, или же ученика, живущего с ним. Если же он не имеет ни одного из поименованных, то вся община должна ухаживать за ним. И кто не исполнит сие, тот будет повинен в проступке против общины».
Нелюбовь Учителя к установлению многочисленных неподвижных правил, в особенности же запрещений, и желание сохранить жизненность общины ярко выражены в его последующем наставлении ученику Ананде: «Поручаю общине видоизменять правила малые и малейшие».
Но многие слабые души спокойнее, если их обязанности строго определены, отсюда увеличение правил и запрещений в позднейшем буддизме. Много легче подчиняться правилам, хотя бы даже и стеснительным, нежели проявлять личную сознательную энергию, которую требовал Учитель от своих учеников. Община Будды стремилась не обезличить своих членов, но дружественно спаять их единым устремлением на общее благо.
Община не желала сглаживать индивидуальные особенности, наоборот, Будда ценил каждую инициативу, каждое индивидуальное проявление, ибо в Учении, которое утверждало, что каждый является своим творцом и освободителем и что необходимы совершенно личные усилия для достижения этой высокой цели, индивидуальное начало имело все данные для развития. «Избегайте ссор, утверждаясь в самом себе, не исключая других», – было принято за правило в общине.
И так мало боялся буддизм индивидуальных проявлений, что часто вдохновенные слова одного из членов общины принимались и становились каноническими наравне с утверждениями самого Благословенного.
Суровая дисциплина, постоянная бдительность над мыслями, словами и поступками делали общину школою, столько же воспитательной, как и образовательной. Учитель, утвердивший знание единственной возможностью освобождения от оков земли, а невежество самым тяжким преступлением, заповедал всем идти путем знания.
Наряду с осуждением невежества мы встречаем столь же суровое осуждение и легкомыслия:
«Глупец, невежда – наибольшие враги самим себе, ибо они совершают злые поступки, приносящие горькие плоды».
«Глупец может быть спутником мудрого в течение всей своей жизни, и все же он останется в неведении Истины, подобно тому, как ложка не знает вкуса похлебки».
«Длинна ночь для сторожа, длинен путь усталому. Длинно вращение колеса жизней и смертей для глупцов, не знающих Истины».
Особенно часто указывал он людям семейным учить детей своих всем наукам и искусствам и тем способствовать росту и расширению их сознания. Также постоянно указывал он на насущную необходимость путешествий. Он видел в этом истинную просветительную цель, ибо путешествия, отрывая человека от обычных условий, развивают в нем подвижность, находчивость и приспособляемость – качества, необходимые для подготовки процесса расширения сознания.
Учение Благословенного настаивало на достоверности, но нет в нем догм, которые предлагались бы на веру, ибо Учитель, утверждая во всем знание, не видел пользы в слепой вере для развития сознания. «Поэтому я учил вас, – говорил Будда, – не верить только потому, что вы слышали, но только тогда, когда это проверено и принято вашим сознанием».
В беседе с одним молодым брамином Благословенный указал, каким образом достойный ученик доходит до овладения истиной: «Когда, после зрелого обсуждения, ученик признал, что данный человек совершенно свободен от заблуждений, он верит этому человеку. Приближаясь к нему с доверием, он становится его учеником. Став его учеником, он открывает ухо. Открыв ухо, он слышит учение. Услышав учение, он удерживает его в уме. Он обсуждает смысл истин, им удержанных. Он размышляет над ними. Отсюда рождается его решимость. Что он решил, то он и предпринял. Он оценивает значение предпринятого. Оценив, он прилагает все усилия. Приложенными усилиями он приближается к истине. Проникая в глубь ее, он видит. Но все это лишь признание истины, но не овладение ею. Чтобы вполне овладеть ею, нужно применять и неустанно повторять этот психологический процесс» [4].
Из этой беседы ясно, насколько ученик был свободен обсуждать преподанное ему учение и что лишь самостоятельными усилиями достигается познание и овладение истиной.
Учение Будды, как учение истины, покрывало все бывшие до него великие учения, и потому, подчеркивая их истинность, оно изгоняло отрицание. Изгоняя отрицание, учение никого не порабощало. Осознание великого принципа общины открывало все пути.
В общинах Будды допускался отказ, но лично осознанный; но отрицание приравнивалось к невежеству. У общины Будды можно было отказаться от мелких соображений, но отрицание равнялось выходу из общины. Было принято никогда не поминать выбывшего – община должна была жить будущим. К тому же часто выбывший возвращался; тогда возвращение не сопровождалось никакими вопросами, кроме одного: «Не отрицаешь?»
В начале учения дисциплина касалась главным образом очищения сердца и ума от предрассудков и дурных свойств. По мере успешности учение переносилось на расширение сознания.
Трудно подняться одному человеку, если он не прошел суровый путь очищения. «Если материя загрязнена, то сколько бы красильщик ни погружал ее в синюю, желтую, красную или лиловую краску, цвет ее будет некрасивым и нечистым – почему? Вследствие загрязненности материи. Если сердце нечисто, нужно ожидать такой же грустный результат».
«Я говорю – недостаточно носить плащ, чтобы быть подвижником. Недостаточно быть голым, покрытым грязью, обрызганным водой, сидеть под деревом, жить в одиночестве, стоять в одном положении, морить себя голодом, повторять мантры и заплетать волосы» [4].
«Человек не нищий потому только, что он питается подаянием» [8].
«Человек не аскет потому только, что он живет в лесу» [5].
«Не достоин желтого одеяния, кто носит его, будучи нечист и неискренен в поступках, невежественен и не победивший самого себя» [8].
«Из трех видов действия, – говорил Будда, – наиболее губительное не слово, не телесный поступок, но мысль» [4]. С момента возникновения решения зла человек уже виновен – выявлено ли оно или нет.
«Главный элемент во всем есть мысль. Превыше всего – мысль. Все совершается мыслью. Если человек говорит или действует со злобной мыслью, страдание сопутствует ему, как колесо следует за копытом животного, которое тащит повозку».
«Если человек говорит или действует с благою мыслью, счастье следует за ним, как никогда не покидающая тень его».
«Враг наносит зло врагу, ненавидящий ненавидящему, но хуже всего зло, нанесенное ложно направленным умом» [8].
Также и бдительность над своими мыслями особенно настойчиво указывалась Учителем, ибо если ученик, слишком уверенный в достигнутых им результатах, ослабит свою бдительность, он дорого заплатит за малейшее упущение. Этот совет преподан притчей: «Человек был ранен отравленной стрелой. Доктор, вынув стрелу, предписал раненому внимательно следить за раной. Но больной вообразил, что ему более нечего опасаться. Лишенная ухода, рана воспалилась и причинила смерть и тяжкие страдания» [4].
«Бдительность есть путь к бессмертию. Нерадивость – путь к смерти. Тот, кто бдителен, не умирает. Тот, кто нерадив, уподобляется мертвому».
