Праздник навсегда! - Лермонтов Владимир Юрьевич (чтение книг txt) 📗

Что делать? С нами в жизни порой происходят довольно странные события, некоторые из них драматичны, и это нужно принять, а главное – как бы пройти сквозь них, оставив их за собой, за своей спиной. Многие болеют оттого, что всю жизнь перед ними стоит эта стена переживаний, потрясений, которые, как дамоклов меч, ежедневно, ежеминутно трясут душу и сознание и превращают тем самым жизнь в ад. Это ужасно, и стену нужно раздробить и переступить через ее обломки, иначе солнце так больше никогда не взойдет для нас, ибо стена тайного плача будет заслонять свет, небо, звезды, цветы – останется только мрак и боль.

Я дробил стену. Иногда боль, накатывала на сердце, как высокая волна на берег, но я тут же еще более усиливал свою деятельность, лишь бы не оставаться в покое, который в этих ситуациях чрезвычайно опасен, ибо это – покой отчаяния, покой безнадежности, покой смерти.

Я убирал в домике: вылизывал полы, выбивал половички, перемывал посуду, провел ревизию вещей и все ненужное отдал бедным жителям нашего поселка. Потом я занялся главной часовней, в которой также навел идеальный порядок: почистил полы, смазал их маслом, отремонтировал дверь, которую перекосило, отчего она плохо закрывалась. А затем я приступил к изготовлению икон. В свое время я сделал множество фотоснимков самых лучших икон из альбомов, потом заказал фотографии нужного мне размера, а теперь я вырезал ножовкой из фанеры нужные мне квадраты, наклеивал на них фотографии, а затем прикреплял рамочку. У меня были узкие рейки, я распиливал их и приклеивал по периметру икон. Это занятие удивительно умиротворяюще действовало на сердце. Не знаю, что более всего в этом приносило успокоение, но, может быть, это то, что я постоянно созерцал божественные образы, которые способны в нашей душе погасить любой шторм и воцарить в ней полный штиль.

К вечеру нужно было уставать так, чтобы, положив голову на подушку, забываться глубоким сном, который приносит отдохновение и сердцу, и душе. Вы спросите, почему же все описанные события требовали того, чтобы от них находить успокоение, ведь они были положительными? А я отвечу вам, что наша нервная система устроена так, что переживает равное напряжение, истощение как от плохого, так и от хорошего. Ведь бывало и такое, что излишние положительные эмоции так возбуждали душу, что человек не выдерживал и умирал от счастья.

И мои усилия привели к желаемому. Все наконец стало как прежде, я вернулся в себя. Я вновь обрел себя прежнего, и боль растаяла как весенний снег. От прошлого остались две приметы, которые напоминали о том, что со мною случилось что-то необычное, невероятное, что оно действительно было, а не приснилось мне, – это прозревший Лучик и клубок-книга, которую я положил под иконостас в домике, на полочку. Эти две вещи порой сбрасывали меня обратно в прошлое, они были как спусковые крючки, нажав на которые, забываемое выплывало на поверхность сознания.

Впрочем, прошел месяц, как мы расстались с Арсением, и я уже не противился тому, чтобы эти воспоминания приходили, ибо уже пришло время такого состояния, когда все пережитое осталось позади, и теперь можно было начинать переосмысливать происшедшее.

Перед глазами стояла картина, как старец уходит в снежную пустыню за парочкой оленей. Это запечатлелось во мне с невероятной силой и остротой. Я шестым чувством улавливал, что именно в этом необычном исчезновении старца кроется основная загадка, тайна, которая поможет, как ключом, отворить все остальные двери других тайн, как бы являющиеся производными первой, главной. Я стал вспоминать все, что связано с дальней пустынькой, с этой каменной лесной часовенкой у источника «Утоли моя печали». Я вспоминал, как мы обживали то место, как нашли чудом камни для стен и как всегда там у меня возникало ощущение, что вот здесь начинается другой мир, а наша часовня – своеобразные ворота, которые могут когда-то открыться, впустить нас в какой-то несказанный праздник, сказку. Но двери всегда были закрыты, и лишь изредка, во время молитвы, из щелей этих дверей пробивался свет неизреченной любви и нежности, что подтверждало, что мы стоим на пороге чего-то великого, небесного, что за этими затворами светит Божие солнце правды и любви. Но когда мы сможем войти туда, когда Высшие силы позволят нам переступить эту границу, за которой начинается иной мир, мир небесный?

Или вот хотя бы взять находку тайного склада камней, которые кто-то заготовил и спрятал тут же, чуть выше источника «Утоли моя печали». Какой разумный человек мог додуматься подняться на гору и тыкать ломом землю? Мой сподвижник и тезка повиновался какому-то неведомому зову, который понудил сделать именно это. Разве это не чудо?

Мы долго ждали, что дальняя пустынька нам откроется и с нами произойдет что-то совершенно удивительное и волшебное, но граница до сих пор была закрыта, пока ее не пересек старец Арсений и не исчез в неведомом мире возможно навсегда. Но ведь он оставил клубок! Может быть, по этому клубку можно пройти туда, где небо сходится с землею и все становится возможным, где сказка становится нормальным явлением?

Я взглянул на клубок-книгу и подошел к нему. Взял в руки и почувствовал, что я держу не нити в руках своих, а маленькое солнце, которое может разгореться, если суметь раскрыть его. Но как раскрыть эту тайну? Взяв за конец, я размотал полметра и посмотрел на узлы, висящие на отрезках. Попробуй пойми, что в них сокрыто! Какие-то узоры, вряд ли догадаешься, что они содержат в себе послание. Не ведающий этого подумал бы, что кружевница сделала набор кружев и каждое в отдельности привязала к основной нити, чтобы ученик мог учиться премудростям украшений.

Лучик, увидев в моих руках клубок, получил сигнал к игре и прыгнул ко мне с желанием напасть на этот серый шар.

– Ах ты разбойник! – сказал я, погрозив ему пальцем. – Ну-ка прекрати!

Но мои слова Лучик не понимал и продолжал нападать.

Как же я не расспросил старца подробнее, как мне разгадать эти иероглифы? Впрочем, разве в той ситуации до того было. Я стал вспоминать подробности нашего последнего разговора. Каждое слово, фразу старался отделить, чтобы осознать, где же лежит ключ ко всем этим загадкам. Однако загадка одна, и ключ к ней должен быть один.

Я живу на горе – святой, как говорил Арсений. На противоположной ее стороне, прямо у самого подножия, расположена дальняя пустынька. Мысленно я провел через вершину горы линию, и она прошла прямо к часовне, что говорило о симметричности. Чтобы попасть на дальнюю пустыньку, нужно совершить нелегкий переход, который таит в себе множество ловушек, ибо невидимые силы стараются не пустить туда путника, напугать, сбить с дороги. Выходит, что сама дальняя пустынька похожа на клубок загадок, в котором завязано многое, а может быть, и все.

Я чувствовал, что наступает новый период в моей жизни, где-то в тайниках своего сознания я продвигался к чему-то, хотя я так и не пришел ни к каким разумным выводам, что же мне теперь делать. Это был процесс такой тайный и сокровенный, что я даже как бы и не принимал в нем вовсе никакого участия, он шел сам по себе. Главное, что от меня требовалось в этой внутренней работе, это задавать вопросы, стяжать понимание, разжигать желание осознать и развязать каждый узел.

Ведь вся моя жизнь на этой удивительной горе, все действия и выбор мест по~ строительство и то, что мы будем строить и как, всегда были связаны с этим мистическим вопрошанием – что, как и где делать? Потом нас забрасывают вопросами, как и почему именно здесь и именно так, а мы не. можем ответить, ибо решение всегда приходило откуда-то изнутри, будто кто—то подсказывал. Но голос подсказчика был столь тих и нежен, что требовалась особая умственная и сердечная тишина, чтобы на этом полотне покоя могли проявиться образы наших будущих творений. Однако тишина, которую нужно было культивировать в своем существе, не была подобна пустоте безразличия и отрешенности. Пустота должна быть наэлектризованной, напряженной ожиданием прихода с небесных сфер ответа.