Симорон из первых рук, или Как достичь того, чего достичь невозможно - Бурлан П. (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Аналогичным образом ведем себя, наблюдая любые захватывающие картины. Например, драка, алкогольное буйство, сцены гневного или безумно-восторженного одержания, разрушения, повышенного риска. Сцены, среди персонажей которых могут быть не только люди, но и животные, растения, минералы, различные природные явления. Ведь это — такие же участники общепита, как и мы с вами, разве что кормушки у нас разные.
Допустим, мы наткнулись на стаю псов, грызущихся между собой. Или увидели хмурое, тяжелое небо, чреватое грозой. Или расслышали гарь дальнего лесного пожара. То есть нечаянно приблизились к «соблазнителям», которые увлеклись своими личными художествами. Незамедлительный зеркальный самообгон: лаем, рычим, наливаемся хмуростью-тяжестью, трещим «сучьями»… Все это — по-детски серьезно и по-взрослому улыбчиво. Корректно, эскизно, не привлекая к себе излишнего внимания. Это несложно: ведь данные эпизоды не адресованы непосредственно нам, их участники-исполнители, как правило, настолько поглощены игрой, что не станут смотреть в нашу сторону… Результат: сами не вовлечемся в эти игры и, возможно, покажем дорожку к выходу тем, кто уже запустился в них. К примеру не удивимся, если драчуны или псы успокоятся, в небесном проеме появится солнышко, повеет свежестью и теплом…
ЧИТАТЕЛЬ. С таким же успехом можем послужить причиной и бури, и смертоубийства?
Не причиной, а поводом — можем. Ведь все вокруг подражают друг другу… Что ж, не будем давать материала для такого подражания.
ЧИТАТЕЛЬ. А если нас впечатляют какие-то события, происходящие с близкими людьми? Их недомогание, тревоги, печали, сомнения…
Чем это все чревато для нас? Погружением в идентичные забавы. Классический пример — история, которую приписывают одному из индийских Махатм. Однажды английский колонизатор хлестнул плеткой своего слугу — у того на спине вздулась кровавая полоса. Махатма, находившийся рядом, испытал такую же боль… Как ты думаешь, легче ли стало от этого его соседу?
Вместо бесплодного и — назовем вещи своими именами — эгоистичного сочувствия зеркалим по-симоронски страждущего, утоляя жажду повторения пройденных уроков. И если проделываем эту работу до конца, до пресыщения, увидим… как думаешь, что именно?
ЧИТАТЕЛЬ. Беда уходит, не успев разгуляться?
И от нас уходит, и от родственника, с которым мы связаны «беспроволочным телеграфом». Естественно, более надежным, чем каналы, объединяющие нас с чужими объектами, потому как сообщения по этому «телеграфу» текут в обе стороны регулярно.
ЧИТАТЕЛЬ. Я понимаю так, что методы эти эффективны, когда мы еще не соприкоснулись вплотную с объектом, когда для обезьянничания есть разгон… А если я не просто рассматриваю вывеску о распродаже, а уже покупаю ненужную вещь, уже достаю деньги из кошелька… Если гроза гремит, гангстер нацелился в меня пистолетом…
Добавь к этому списку тягостный диалог с заманивающим рекламным агентом, стычку с начальником, встречу с навязчивым попрошайкой, с больным, требующим к себе максимального внимания, со свирепым зверем, летящим на нас. Или, прости, — с не менее нудными или разъяренными домочадцами… Во-первых, напоминаем о базовом нашем принципе: столкнувшись с кем-то лицом к лицу, желательно сразу перенестись вперед, по ту сторону назревающих событий, в пространство, расположенное далеко за спиной встречного объекта, где бессменно несет службу наш симоронский маяк. Или — заметить рядышком его отблески, светлячки… При этом гнев или страх, восторг или слезы игрового партнера будут восприниматься как легкий шелест, нежное воркование, затухающее очень скоро по причине нашей возмутительной индифферентности.
Но, допустим, светлый горизонт настолько заслонен фигурой соблазнителя, что практически не виден. Исполняем тот же спасительный самообгон, но, поскольку некогда сейчас рассматривать «нападающего», — в упрощенной редакции. Не выбираем, зеркалим то, что само бросится в глаза. К примеру, в лице у гангстера предвкушение добычи, хищность, кривая усмешка… Отобразили ее, усмешку — и достаточно. Если мы проделали это, не ревизуя себя на предмет качественности отражения, объект остановится. Какой смысл бросаться на зеркало, в котором столь достоверно выписан, то есть на самого себя? Участие его в этой затее теряет смысл…
Занавес опустился. Но в недавних наших опытах раздражитель, изначально находившийся на расстоянии, исчезал после этого из поля зрения. Гангстер же — в двух шагах: хоть и шокирован, но привязан к нам инерцией прежнего задания… В таких условиях возвращаться к своему действующему симпатяге трудно. Нужно расчистить видимость, стереть помеху, раздвинуть суженные черты… То есть — построить новый симоронский образ.
Из какого материала? Да вот же он перед нами — уже не персонаж общепитовского театра, а потерявшая предметные очертания, аморфная глина. В считанные секунды вылепим из нее мысленно загогулину (на создание ассоциаций нет времени): руку объекта назад, ногу — в бок, глаз — на темя, нос перечеркнуть… (Еще раз: это сейчас не рука и не нос, а куски пластичного строительного материала, детали конструкторского набора.) Можем добавить что-либо из окружающих предметов. Если информация пришла к нам аудиально, лепим образ из звуков; если тактильно — деликатно работаем пальцами…
Как поведет себя симпатизированный оппонент? Давайте посмотрим на ваших, друзья, примерах…
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Если вы помните, меня подтравливали куревом. Казалось, выскочил живым-невредимым… Но, видимо, очень уж обрадовался: поставил своему Будде памятник… И тут на работу к нам приходит новый сотрудник, его усаживают прямо напротив меня. А разит от него! Все, все провоняло дымом: одежда, бумаги, телефон, едва он к нему прикоснулся… Конечно, я уже не я, а — зеркало. Можно сказать, трюмо. Он моргает — у меня глаз дергается, вздохнул — я вздыхаю… Вижу: уставился на меня, что-то почувствовал… Ладно: сбриваю ему в воображении чубик на голове, вместо него — телефонную трубку вешаю. Что бы вы думали? Сбежал в другой конец офиса. А через два дня вообще уволился, нашел работу получше…
ГРАЖДАНКА. Теперь меня послушайте. Давка в автобусе, толкает кто-то… Изображаю его… Не толкаю в ответ, а показываю, как он толкает. Краем глаза смотрю — парень этот вроде как-то задумался… затих… Мне почему-то захотелось поправить ему воротник… В руке у меня неведомо откуда оказалась нитка — перевязала ему рукав… На счастье, говорю… Он смутился, быстро пробрался к выходу… Что это было?
Как что? Именно оно! Контакт с данным объектом не будет иметь продолжения, а если бы и имел, то продолжение это потекло бы совершенно по иному сценарию.
БАРЫШНЯ. Наверное, как в моем случае. С работы всегда возвращаюсь по вечерним улицам, тени вокруг, мгла… Тоскливо, горестно… Думаю: хоть бы живая душа… Словно накаркала: материализовался из этой мглы, заслонил дорогу… Потный, пьяный… что-то там лопочет… Быстренько шевелю губами — подражаю ему… пошатываюсь так же… Он умолк. Мысленно леплю из его тела нечто… Улыбнулся вдруг широко и сказал: «Ну а теперь — вместе: "А где-то лондонский дождь до боли, до крика…»
Да, это типичное явление. Симпатизация приводит человека к открытиям, подчас ошеломляющим, неожиданным для него самого.
ДЯДЯ. Моя история — уникальная. Избежал заражения от кассирши в магазине, пришел домой, а там родная жена на меня открывает рот. Как положено: где ты был-гулял, почему денег не принес и тэ-дэ. Словом, не вирусами меня заражает, а хуже: хочется напиться и… Нет, не буду принципиально. И вот, представьте себе, как в замедленном кино: раскрывается у супруги ротик — и синхронно у меня, как в зеркале… она так и замерла… потому что я в это время левую бровь ее сунул прямехонько в ухо. Не свое, конечно. И не ругань-брань полилась изо рта ее, а посыпались слова, которых я не слышал лет десять. Вот так, воркуя, жена провела весь вечер… А ночь… даже в молодости у нас с ней таких ночей не было!
