Сэнсэй. Исконный Шамбалы - Новых Анастасия (книга регистрации .txt) 📗
И, помолчав немного, Сэнсэй добавил:
— Жизнь слишком коротка, и надо успеть духовную сущность в сердце воспеть.
Весь наш разновозрастный коллектив стоял в полной задумчивости над словами Сэнсэя. А у меня по телу даже бегали какие-то мурашки от охватившего внезапного вдохновенья и восторга. Я настолько была поражена всем услышанным, настолько шокирована этой неожиданной информацией, что мне как-то и не верилось, что это говорил обыкновенный человек. У меня возникло ощущение, что его глубокие, с моей точки зрения, знания были явно не от мира сего. Мне хотелось об этом спросить, но что-то сдерживало. И я подозревала, что это «что-то» и так обо всем знало, поскольку тянулась к этому Существу всеми фибрами своей души. Но как только об этом подумала, мой разум опять начал со мной спорить, уверяя, что это обыкновенный, простой человек, просто грамотно и досконально разбирающийся в философии, религии, психологии, истории, физиологии, медицине, физике… «Стоп! Куда это меня понесло, — подумала я. — Неужели человек может вместить в себя столько фундаментальных знаний одновременно? А с другой стороны, почему бы и нет? Бывают же одаренные люди, как Ломоносов… или Леонардо да Винчи, который вообще опередил по знаниям свою эпоху… Но что-то не помню, чтоб они так ясно рассуждали о душе… Да и вообще, чего я голову ломаю, кто он есть на самом деле. Главное — я получила ответы на волнующие меня вопросы, нашла то, что давным-давно так искала. Правду говорят, кто ищет, тот всегда найдет».
Я искренне радовалась, как ребенок: «Это же то, что надо! Это же способ добраться до того краешка вечности, откуда созерцают великие! Это мой единственный шанс, единственная соломинка. Да какая там соломинка, это целый спасательный ковчег, в котором и не страшна физическая смерть, в котором не страшно плыть в вечность».
— Ну что, вопросов больше нет? — поинтересовался Сэнсэй.
Мы молчали, глядя на него восхищенными глазами. Один Николай Андреевич, который являлся более-менее «трезвомыслящим» человеком в нашем коллективе, ответил:
— Ну, допустим, в Бога я, конечно, не верю. Но с точки зрения психологии, это довольно-таки любопытный вариант. Надо все обмозговать… Информации очень много, нужно во всем разобраться. А вопросы возникнут потом.
— Ну и ладушки, — добродушно произнес Учитель. — Тогда, пожалуй, на сегодня хватит, будем расходиться.
21
У меня было отменное настроение. Всю дорогу я анализировала услышанное, перебирая его в мыслях с разных сторон. Потом начала разбираться и в своем хорошем настроении. Что-то тут было явно не так, потому что оно было такое, как будто я была абсолютно здорова. Покопавшись немного в своих впечатлениях, неожиданно поняла, в чем тут дело. Раньше я думала, что моя душа, то мое «я», которое должно отойти в вечность, находится в моем материальном мозге. И мне казалось, что я им думаю, из него рождаются все мои мысли. Но с мозгом в последнее время начались серьезные проблемы, как говорили врачи. Это угнетало меня не столько в физическом плане, сколько в духовном. Я полагала, что если мой мозг поврежден, значит и с моей душой возможны какие-то неполадки.
Мне не терпелось скорее попасть домой и посадить свое зернышко. Сэнсэй, конечно, сказал, что в любом месте можно заниматься этой духовной практикой. Но я решила все-таки начать это благородное дело дома в тишине и спокойствии.
В квартире я быстренько разделалась со всеми своими мелкими делами. И когда родители засели перед телевизором, я тем временем уселась поудобнее в позу «Лотоса». Наконец настала долгожданная минута. Сосредоточившись, моя особа подумала: «Так, начнем с посадки…» Но тут малость запаниковала. Во-первых, я не знала, как выглядит это самое зерно лотоса. Цветок когда-то в книжке видела, а семена — нет. И вообще, как будет выглядеть эта самая посадка, во что сажать конкретно? Я видела, как семена прорастают в земле. Но меня почему-то это не удовлетворяло, все-таки земля в душе, даже воображаемая, как-то не стыковалась с моим понятием о вечности. Подумав немного, я нашла приемлемый выход. Когда-то я видела, как мама проращивала фасоль, уложив ее в смоченную вату. Этот вариант мне понравился. «Фасоль так фасоль, — подумала моя особа. — В конце концов, это же мое воображение. И главное в ней — сама суть, как говорил Сэнсэй».
Вновь сосредоточившись, я начала представлять, как будто положила внутрь себя, в районе солнечного сплетения, маленькую белую фасоль, погрузив её в нечто мягкое и теплое. После стала про себя приговаривать ласковые слова, облюбовывая свое зернышко. Но никаких ощущений не последовало. Тогда я начала вспоминать все хорошие слова, которые только знала. И тут моя особа с удивлением обнаружила, что добрых, красивых слов я знаю гораздо меньше, чем плохих и ругательских. Так как последние, которые слышала везде на улице и в школе, гораздо чаще пополняли мой словарный запас, нежели первые. Мои мысли опять незаметно перешли на обдумывание каких-то выводов, логически цепляющихся один за другой. Обнаружив это, я вновь стала сосредотачиваться на цветке. Но у меня ничего не получалось. Минут через двадцать моих бесплодных усилий моя особа подумала, что, наверное, что-то не так делала. В конце концов, я улеглась спать, решив потом подробнее расспросить у Сэнсэя о своих ошибках.
Но мне не спалось. Вокруг была поглотившая все темнота. Предметы и мебель в комнате утратили свой естественный цвет. И мне подумалось: «Какой же наш мир все-таки призрачный. Нам только кажется, что мы живем по-настоящему. А на самом деле, как дети, сами себе выдумываем игру, сами в нее и играем. Только в отличие от детей взрослые не взрослеют, так как настолько вживаются в созданный образ, что начинают уже думать, что все остальное такая же реальность. Так и проходит вся наша жизнь в вымысле и суете. А ведь как говорил Сэнсэй, «настоящий ты — это и есть душа, та вечная реальность, которая существует в действительности. Надо лишь проснуться, очнуться от иллюзии, и тогда весь мир изменится…»
По мере углубления размышления о вечном, мне становилось как-то легко и хорошо. И тут я почувствовала, как в груди у меня что-то начало теплеть и даже приятно щекотать. По всему телу стали бегать мурашки от копчика до затылка. На меня нашло такое приятное, умиротворенное состояние, что хотелось обнять душой целый мир. В такой сладкой дремоте я и заснула. Сон у меня был как в сказке, поскольку, проснувшись утром, ощутила такое вдохновение, такую легкость, которую никогда в жизни не испытывала.
В школе опять попыталась мысленно вызвать вчерашнее состояние. Но не могла толком сосредоточиться из-за постоянного круговорота школьной информации и противоречивых эмоций. Получилось это у меня лишь на последнем уроке литературы, когда учительница монотонно рассказывала новый материал. Полкласса ее «внимательно» слушали с соловеющими глазами, а еще полкласса как-то пытались бороться со сном. В это время я вновь сосредоточилась на области солнечного сплетения, сконцентрировав все свое внимание на вызове ощущения тепла и состояния радости. Мои хорошие мысли блуждали где-то на втором плане. Главное для меня было то, что происходило внутри. Мне стало приятно, тело как-то расслабилось, и в груди начало ощущаться легкое давление, переходящее в тепло. После этого я просто сидела, наслаждаясь этим состоянием, и продолжала слушать новый материал. Кстати говоря, впоследствии, через несколько дней, выяснялось, что именно с этого момента я отчетливо запомнила все то, что говорила учительница, без особых проблем, не напрягаясь. Это для моего сознания было очень приятное открытие.
После уроков забежала в библиотеку, чтобы восполнить свой пробел знаний о цветке лотоса. Но то, что о нем прочитала из разных источников, меня просто поразило. Там я узнала следующее: «Лотос — это земноводное многолетние травянистое растение с длинными стеблями и крупными цветками, достигающими в диаметре 30 сантиметров… и покоящимися на больших листьях… У листьев лотоса есть интересная особенность: они покрыты особым восковым налетом и поэтому не мокнут в воде». Со своей стороны, я расценила это как то, что душу не могут испортить плохие мысли, то есть воздействие животного начала. Она просто будет себе «спать» дальше.
