Сэнсэй. Исконный Шамбалы - Новых Анастасия (книга регистрации .txt) 📗
— О, приветствуем вас, великий Чжэнь У, самый желанный гость нашего племени!
Затем он быстро вскочил на ноги, и поклонившись ему ещё раз поклоном бойца, развернулся и пошёл к Стасу, который еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Сэнсэй с улыбкой подошёл и поздоровался с вошедшим.
— И долго он отрабатывал такой вид приветствия? — с сильным акцентом, на ломаном русском языке спросил «Рамзес».
— Вы уж не серчайте на него. Молодо-зелено. Вечно что-нибудь да напутает.
«Рамзес» ещё больше удивился и с лёгкой обидой в голосе произнес:
— Неужели я похож на китайца?
— Нет, конечно, но… — и тут Сэнсэй сказал фразу на каком-то необычном языке.
«Рамзес» рассмеялся и добавил что-то в ответ. Так, разговаривая на этом мелодичном, очень приятном на слух языке, они пошли в отдельный кабинет, предназначенный для физруков. Я обратила внимание, что походка у гостя была такая же, как и у Сэнсэя.
Как только дверь за ними захлопнулась, Стас не выдержал и рассмеялся, сразу же получив ответный удар от Женьки. Упав с грохотом на скамейки, он минут пять так и не смог подняться, закатившись в приступе смеха. Может, они с Женькой так и хохотали бы до конца тренировки, но старший сэмпай, который был ответственен за дисциплину во время отсутствия Сэнсэя, показал им внушительный кулак, и парни быстро замяли это дело, занявшись работой.
Меня страсть как распирало любопытство узнать, кто же это за таинственный гость. Но мои попытки осведомиться у старших ребят не увенчались успехом. Они явно мне дали понять, что в дела Сэнсэя не вмешиваются.
Минут через тридцать, под конец тренировки, из кабинета вышел «Рамзес» с Сэнсэем, что-то по пути с улыбкой подтверждая. Они расстались как давние, хорошие приятели, тепло пожав друг другу руки. После ухода таинственного гостя Сэнсэй с такой же легкостью перешёл на русский язык и стал объяснять, как ни в чём не бывало, увиденные ошибки у ребят. Настроение у него явно стало приподнятым.
Дома я записала, как всегда, всё самое интересное в свой дневник. Визит этого необычного иностранца вызвал множество безответных вопросов. И я решила оставить разгадку этой тайны на неопределенное «потом». Как любил повторять сам Сэнсэй: «Нет на земле ничего тайного, что когда-нибудь не сделалось явью». С таким оптимистическим прогнозом на будущее я продолжила свою деятельность наблюдателя.
36
На духовных занятиях мы отшлифовывали старые медитации. Всё было как обычно, разве что только Николай Андреевич отсутствовал почти неделю. Это на него было не похоже. Наконец наш психотерапевт явился в полном здравии и даже в приподнятом настроении. Он пришел перед началом занятия, когда на поляне стояла наша развеселая компания вместе с Сэнсэем, Женькой и Стасом. Глаза Николая Андреевича светились необычайной радостью и восторгом.
Быстро поздоровавшись со всеми, он начал возбужденно рассказывать, обращаясь к Сэнсэю:
— Мы наконец-то завершили эксперимент, всё подтвердилось. Результаты просто потрясающие… Эта техника изменения состояния сознания, что вы давали, — это ведь в корне меняет всю картину мира, все представления о нашем существовании… Но, впрочем, всё по порядку…
Наши ребята удивленно смотрели на необычное оживленное поведение Николай Андреевича. Сэнсэй внимательно его слушал, покуривая сигарету.
— …Я подобрал, на свой взгляд, более-менее подходящую кандидатуру. Лечился у нас один мужик, алкоголик закоренелый. Два класса образования и то в интернате. Рос по приютам. Он из послевоенных сирот. Армия, шахта и сплошной алкоголизм — вот и вся жизнь. Но когда я его ввел в измененное состояние сознания, он рассказал такое, причём на каком-то древнерусском языке, что все мои коллеги, которые присутствовали на эксперименте, были просто потрясены его ответами. Мы записали всё на плёнку и отнесли к знакомому профессору, историку, крупному специалисту в этой области. Результат превзошёл все ожидания. Это удивило даже самого профессора. Оказывается, этот алкоголик говорил на языке древлян. Как сказал нам профессор, когда-то жили такие восточнославянские племена. Наш подопечный рассказывал ошеломляющие подробности и бытовые мелочи седьмого века, многие из которых не только совпадали со сведениями, полученными в результате раскопок, но и даже были неизвестны на сей день науке. Он также упоминал о географической местности, где якобы он жил, реку Случь. А в конце о каком-то своём крупном конфликте с человеком из племени дреговичей. Всё это с поразительной точностью совпадает с имеющимися данными… Вы не представляете себе, какой это грандиозный прорыв в науке! Только для чистоты эксперимента необходимо подтвердить эти сведения ещё несколько раз. Необходимо научно обосновать. Я тут подобрал ещё одного кандидата…
— Подожди, подожди, мы же договорились с тобой. Я тебе дам, ты попробуешь. И всё, — категорично сказал Сэнсэй.
— Но поймите меня правильно. Это же настолько ценно для мировой науки…
— Я всё понимаю, — спокойно ответил Сэнсэй. — Но разговор был не о мировой науке, а конкретно о тебе. Ты хотел убедиться — убедился. А для мировой науки ещё не время.
Николай Андреевич замолчал и, немного остепенившись, произнес:
— Жаль… Но эксперимент был действительно потрясающий. Уж насколько я был рьяным атеистом и то, после этого… Это же доказывает… Да что там, это совершенно многое меняет…
— Вот и хорошо. Главное, что ты понял.
— Понял?! Это слишком мягко сказано… Это же полный переворот в сознании, это грандиозная революция ума. Да я не просто убедился в истинности твоих слов, но и в тебя поверил настолько, что готов душу положить за тебя!
Сэнсэй улыбнулся и задумчиво произнес:
— Когда-то я уже это слышал… Ах, да… Точно. Так же говорил и Пётр Иисусу, прежде чем от него трижды отрёкся.
Но Николай Андреевич начал усиленно доказывать обратное, убеждая Сэнсэя своими «вескими» аргументами. Сэнсэй лишь молча улыбался, а затем и вовсе перевел разговор на тему о медитациях.
37
Духовные занятия постепенно обретали для меня всё большую и большую значимость в этой жизни. Такие простые и доступные, они в то же время постепенно изменяли моё видение мира. Внутри рождались какие-то новые чувства. Я начинала воспринимать все по-другому, точно открывала для себя другую сторону реальности.
Даже природа, тот же воздух, который раньше совсем не замечала, превращался в особую материальную среду обитания, которая ощущалась своим легким давлением со всех сторон, что бы я ни делала. Это чувство чем-то было похоже на ощущение упругости воды, когда ныряешь в неё. Только в случае с воздухом всё было гораздо легче. Окружающая природа стала ярче, цвета насыщеннее, словно с моих глаз сняли невидимую пылевую завесу.
А на улице уже вовсю бушевала весна, оживляя серое пространство городов своей свежей, салатной зеленью. Мир природы существовал по своему циклу, словно желая продемонстрировать величие и независимость от мелких существ, населяющих её. Это живое существо имело свою тайну жизни и смерти, тщательно охраняемую в течение своего продолжительного существования.
В общении с Сэнсэем время пролетало так быстро, что незаметно пришла пора начинать готовиться к выпускным экзаменам. Но, честно говоря, мне не хотелось тратить столь драгоценное время на это. Хотя я прекрасно понимала, что экзамены и дальнейшая учёба — это вовсе не ерунда, это необходимо и нужно. Как говорил Сэнсэй, человек должен постоянно интеллектуально развиваться и расширять свой кругозор, то есть расширять свои знания везде и во всём, где только можно, стремиться к познанию науки. Потому что именно через познание, познание себя и окружающего мира, человек зрело приходит к Богу.
