Великие научные курьезы. 100 историй о смешных случаях в науке - Зернес Светлана Павловна
Хорошо было древним египтянкам! Сорвала какую-нибудь древнеегипетскую клюкву, подкрасила губы соком, и ты неотразима. А сейчас ползарплаты уходит на передовые достижения химической науки, и в основном по милости французского химика Эжена Шуэллера!
«Я никогда не буду богатым», – сокрушался Шуэллер в молодости. Но как же он ошибался… Да, его родители, выходцы из Эльзаса, всю жизнь пытались заработать денег. Пытались-пытались, выпекали-выпекали свои булочки и пирожные, возлагая на маленькую кондитерскую большие надежды. Кондитером предстояло стать в будущем и Эжену, который еще школьником помогал родителям в лавке. Но торговля шла не очень, а тут еще случилась крупная неприятность: были потеряны семейные сбережения, вложенные в проект строительства Панамского канала, как это случилось со многими акционерами. И Шуэллерам пришлось переехать в маленький городок.
Но нет худа без добра: зато в городке оказался колледж, откуда довольно скоро начали поступать крупные заказы на пирожки и булочки. Довольны были все: и студенты, голод которых не утолял гранит науки, и Шуэллеры, к которым пошел заработок. Но самое главное – Эжена тоже удалось пристроить учиться в колледж, причем абсолютно бесплатно.
Это было очень кстати. Особенно понравилось Эжену в химической лаборатории, и он окончательно понял: не быть ему кондитером, не его это призвание. Химия – вот достойное занятие!
Но к огромному сожалению, учебу пришлось так же внезапно оставить. Доходы семьи все равно были недостаточны для достойной жизни, поэтому Шуэллеров ждал новый переезд.
Эжену, похоже, надоела такая нестабильность. Поскольку терять все равно было нечего, он отправился в Париж. А уж там не растерялся: сумел окончить химический институт, устроиться лаборантом и… жениться. И молодая пианистка Луиза принесла ему счастье в буквальном смысле этого слова.
Она и так была хорошенькой, но какая женщина не хочет стать еще более хорошенькой? Этим желанием руководствовалась и Луиза, когда однажды решила перекрасить свои волосы – разумеется, в золотистый блонд. Тогда, в самом начале XX века, эта нехитрая процедура была далеко не безобидной: в попытках изготовить краску для волос парикмахеры и аптекари могли понамешать самые несочетаемые ингредиенты и регулярно доводили честных потребителей до слез и лысин.
Какую-то из таких гремучих смесей и купила Луиза. В итоге вернувшийся домой супруг застал жертву красоты в слезах и в шляпке. Под шляпкой она прятала испорченную шевелюру, больше похожую на пучок соломы… Чем Эжен мог утешить жену? Разве что обещанием помочь ей выпутаться из беды при помощи другой краски, которую он ей во что бы то ни стало сделает сам!
В лаборатории недостатка в реактивах не было, только знай смешивай. Чутье химика не подвело, и краска удалась на славу. Перекрашенная жена осталась довольна, а Шуэллер подумал: а не продать ли эту смесь кому-нибудь другому?
Для начала он приготовил несколько флаконов и отдал в парикмахерскую бесплатно – пусть испытывают, хуже не будет. Скоро оттуда заказали добавку, потом не только оттуда, и Эжену пришлось организовать в своей маленькой квартирке первое «производство»: по вечерам он готовил краситель, а утром развозил по парикмахерским.
Свою крохотную фирму Шуэллер назвал «Безопасные краски для волос». Начальный капитал ее составлял восемьсот франков. Сегодня эта компания… нет, империя носит название L’Oreal. И тысячи химиков колдуют над новыми красками-пенками-пудрами-гелями… Красота – это очень серьезно!
Правда, у красивой истории есть и альтернативный вариант: будто бы химик целенаправленно создавал состав для окрашивания волос и просто испытывал на жене всевозможные смеси за неимением под рукой другой подопытной. Но это уж как-то слишком прозаично. Сплошная химия и никакой романтики!
Разноцветные чулки
Мода капризна и изменчива! Каждый день она диктует, какой носить фасон и какой цвет. Блеклые ткани давно научились красить чем-нибудь натуральным, но натурального в природе обычно маловато, и стоит оно обычно дороговато. И настало время науке прийти моде на помощь!
Не последней величины химик Август Вильгельм Гофман был приглашен в Лондон из Германии. А юный Уильям Перкин пока еще учился в школе. Гофман изучал свойства каменноугольной смолы и нашел в ней анилин и хинолин. А Перкин тем временем подрастал и тоже все больше интересовался всякими химическими опытами – к вящему неудовольствию своего отца-строителя. Гофман открыл химический колледж и там директорствовал. Естественно, Перкин после школы отправился поступать именно туда.
Старательного студента заприметили. Именно его Гофман взял поработать своим ассистентом – готовить реактивы («лабораторным мальчиком», как называли тогда). Юноша был в восторге – особенно тогда, когда ему позволили не только мыть колбы, но и работать с химикатами одному. С той поры сторожу пришлось буквально выгонять его из лаборатории.
Наставник Перкина любил рассуждать вслух. Особенно о желании синтезировать из дегтя хинин (средство от малярии), что было бы для Европы отличным выходом: не пришлось бы возить лекарство из тропиков.
Перкин решил, что это потрясающая идея и почему бы не взяться за дело прямо сейчас? Гофман только снисходительно улыбнулся.
Наступили пасхальные каникулы, по домам отправились и студенты, и преподаватели, но только не Перкин. Он в одиночестве колдовал над дегтем. Но пока не получалось ничего путного. С бихроматом калия вообще вышло какое-то черное густое месиво.
Чтобы отмыть колбу от жуткой черноты, юный экспериментатор плеснул в нее спирта. Неожиданно колба оказалась полна жидкости красивого пурпурного цвета!
Эта красота и была продемонстрирована вернувшемуся Гофману. «Ну и что с этим делать?» – спросил тот. Перкин не знал что. За эту жидкость он уже успел получить нагоняй от матери, запачкав сорочку – пурпурные пятна совершенно не отстирывались.
Как ни странно, первым сообразил, что делать, вовсе далекий от химии человек – отец Перкина. И, глядя на пятна, он произнес: «Все, сынок, на этом твоя учеба в колледже закончилась. Ты получил то, что способно принести деньги!»
Семья купила участок земли и выстроила фабрику, первую в мире фабрику по производству лилового анилинового красителя для тканей. К огорчению Гофмана, способный студент все-таки бросил колледж.
Новый цвет сделался последним писком моды; позже эти времена даже назовут «сиреневым десятилетием». Ну как было проигнорировать новинку, если сама королева надела пурпурный шелковый наряд? Для химиков открылись новые горизонты: они взялись синтезировать органические соединения уже не случайно, а осознанно.
Перкин и разбогател, и прославился. А к пятидесятилетию открытия первого искусственного красителя его произвели в рыцари.
Истории о красителях вообще большей частью курьезны. Химик Фридлиб Рунге растил сад в пригороде Берлина. Чтобы в сад не забредал кто попало, Рунге обнес его деревянным забором и для пущего эффекта покрыл его креозотом. А чтобы собаки не облюбовали этот забор для своих собачьих надобностей, пришлось посыпать все вокруг хлорной известью. Пахло, конечно, так себе, но ради результата…
На следующий день, прогуливаясь по саду, Рунге заметил, что какой-то отчаянный пес, видимо, осмелился-таки справить свою нужду прямо на хлорку. Причем неровные следы от струй были какими-то необычными – голубого цвета.
Разве настоящий химик мог пройти мимо? Голубое вещество было сразу же собрано и унесено в лабораторию для исследования.
Оказывается, пса надо было не ругать, а благодарить! Хлорка и креозот вступили в реакцию именно под воздействием его мочи. Образовавшееся вещество получило название «кианол» («синее масло»). Оно и стало прообразом синего синтетического красителя. Мир сделался ярче!
Но теперь не хватало тканей. Натурального хлопка и шерсти на всех просто не напасешься! Как же быть?..
Сегодня всем известна корпорация DuPont (особенно тем, кто носит колготки и чулки). Но в начале прошлого века научным сотрудникам корпорации никак не удавалось одно задание: они взялись создавать искусственный шелк.
