Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир - Глобус Н. В. (библиотека электронных книг .txt) 📗
Ликина принимала гостей, готовила им еду, поражаясь их богатству и щедрости. Деловая хватка Сидорова, его воля восхищали ее. Фирма «СИТ» не только посредничала в продаже станков, в Новокузнецке сферой ее интересов были ремонт и строительство производственных зданий. Немногочисленный штат фирмы ухитрялся нанимать по контракту большие строительные бригады, арендовать технику, доставать дефицитные стройматериалы. Потом Вера Ликина узнала, что своими успехами фирма обязана не столько Сидорову, сколько коммерческому директору и тем людям, которых тот взял на работу, что сам Сидоров четырежды судим, а ближайший его соратник и друг Домников — дважды, что телохранители им обоим нужны отнюдь не только для защиты от криминального мира. Но все это казалось Ликиной несущественным, и когда ей предложили стать генеральным директором сочинского филиала, немедленно согласилась.
Правда, начальственная должность лишь громко звучала — в подчинении у нее были всего два реализатора, вскоре уволившихся, она по-прежнему делала все сама. Затем до нее дошли слухи о каких-то неприятностях у Сидорова в Новокузнецке, из-за которых он уехал в Москву. А вскоре в Сочи появился Домников с телохранителями Сидорова — Ахаевым и Поляковым. Остановились почему-то не в офисе, как бывало, сняли квартиру в пригороде Сочи, на Мамайке, где именно — не сказали. О Сидорове говорили неохотно: «Остался в Москве, дела». — «Почему без Ахаева и Полякова?» — «В Москве можно без них...»
Но и эти туманные ответы не насторожили ее. Даже после того как она узнала о странной смерти бывшего своего реализатора М. Н-ва, будто бы покончившего с собой (включил газ и задохнулся), Ликина не задумалась, как это могло произойти с бодрым жизнелюбом, затевавшим собственное дело. Чувство опасности проснулось в Ликиной с катастрофически большим опозданием, в застольную минуту, когда приехавшие к ней Ахаев и Поляков потребовали выдать им 40 миллионов рублей.
Сумма вызвала у нее нервный смех: «Ребята, в филиале никогда не было таких денег... Станки дешевые, продаю в долг...» Но ей не поверили. Заперев дверь, обыскали офис. Ничего. Значит, спрятала на стороне. Где именно? Ее стали пытать. Прижигали окурками. Били. Требовали назвать место тайника. Она назвала бы, но тайника у нее не было. Нет, не верили. Налили стакан водки, заставили выпить, думали, хоть так язык развяжется. Не развязался. Налили еще. Она отказывалась пить. Положили на стол пистолет: «Не выпьешь, пристрелим». Не выпила. «Знаешь, как умер твой бывший реализатор? —/Сказали они. — Мы надели ему на голову полиэтиленовый пакет, а когда он задохнулся, включили газ... Хочешь, чтоб и с тобой так же было?» Она не хотела, но сказать ничего не могла. Тогда они вытащили прихваченный с собой шприц, стали вводить водку в вену. Ликина дергалась, вена ускользала, водка вздыбливала бугром кожу. Пыталась кричать от боли — ей заткнули рот кляпом. Наконец поняли: бесполезно. Денег у нее, видимо, и в самом деле нет. Но теперь она слишком много знала, и нужно было заставить ее замолчать. Навсегда.
Шел второй час ночи. Они наняли частное такси и повезли Ликину в завокзальный район, в лесопарк, где намеревались вколоть последнюю порцию водки. Расчет был точным: даже если бы ее обнаружили утром, то лишь констатировали бы смерть от алкогольной интоксикации. Но им помешали.
Оба знали: на них объявлен розыск. Поэтому побежали. Выйти из лесопарка к вокзалу — пара пустяков, так им казалось. И когда «Нива» появилась у мостика, обозлились. Акаев, до того как стать телохранителем Сидорова, служил в спецназе, его рука, привычная к пистолету, целясь в Трунова, не дрогнула.
Еще они думали — уложить этих двоих, возникших на их пути, дело минутное. Но менты оказались живучими. Лежа в крови, отстреливались, и их пули, летевшие наугад попадали в цель: Ахаев был ранен четырежды. Но надо было уходить, и они ринулись вверх по склону, вышли на пустынную улицу, и только тут Ахаев сказал Полякову: «Все. Больше не могу».
Ближайший дом — шагах в пятидесяти, по ступенькам вверх. Поляков подтащил Ахаева к веранде и, распахнув незапертую дверь, приказал: «Всем уйти!» Спавшие там люди шарахнулись вон, увидев в его руках пистолет. Изорвав простыни, Поляков перевязал Ахаева и снова спустился по ступенькам на улицу. Но такси удалось поймать не сразу. Поляков метался по ночному Сочи — вначале на квартиру к женщине, преданной Ахаеву, затем с ней — обратно, с йодом и грудой бинтов, к дому с верандой. Они уже были недалеко, когда их остановил пост ГАИ. Все дороги к лесопарковой полосе у вокзала были перекрыты. Поляков вернулся, а женщина пошла дальше пешком одна. Поднялась по ступенькам, миновав еще один пост — омоновский.
В доме шел обыск. Всех — хозяев дома и их жильцов — выводили на улицу с поднятыми на затылок руками. Ахаева вынесли на носилках. Женщина кинулась было к нему, но, увидев наручники, остановилась. Ее порыв заметили, предложили пройти в машину. А затем — в кабинет следователя Вячеслава Климова. И еще через полчаса группа захвата ворвалась в ее квартиру: там, на диване, не раздеваясь, спал Поляков.
...Труднее всего было, по признанию Климова, допрашивать Ахаева. Он лежал в охраняемой палате, пристегнутый к кровати наручниками (перевязку ему делали только в присутствии омоновцев), на вопросы отвечал кратко: «Не я стрелял». — «А кто?» — «Домников» — «Где он?» — «Не знаю». — «Где Сидоров?» — «В Москве». — «Как его там найти?» — «Не знаю». Затем внимательно прочитывал протоколы допросов. Климов вкладывал ему в растопыренные пальцы ручку и он, звеня наручниками, выводил:
«С моих слов записано правильно. Ахаев».
Он продолжал повторять свои показания и тогда, когда следствие выяснило: те, при ком они с Поляковым числились телохранителями, были убиты ими. Сидоров — в Москве, Домников — в Сочи.
...Началось все в Новокузнецке с посещения полуподпольного бара, куда приходили только свои и только по звонку. Там было тесновато, но уютно, работала сауна, звучала музыка. Гендиректору «СИТа» это заведение приглянулось, и он решил включить бар в сферу своего влияния. Но бармен заупрямился. Нужно было его проучить, и однажды у него пропал автомобиль. Следователь Кемеровской облпрокуратуры Любовь Орлина, приезжавшая из Новокузнецка в Сочи по этому делу, рассказывала мне, удивляясь: преуспевающая фирма, громадные доходы, казалось бы, чего еще?! Нет, понадобился бар. Знал ведь: бар опекает фирма «Четерс», вложившая в него деньги, но это только распалило амбиции Сидорова.
Наказанный бармен намек понял. Попросил прислать «крышу». Молодые, бритые наголо качки из службы безопасности «Четерса» обошлись с пришедшим в гости гендиректором «СИТа» и его свитой очень нелюбезно — избив, вышвырнули. Месть не задержалась: на трех автомобилях группа Сидорова с телохранителями подъехала к офису «Четерса», открыла стрельбу. Средь бела дня! Люди, проходившие мимо, кинулись врассыпную, прячась за стоявшие на улице «КамАЗы». Число раненых осталось неизвестным — не все заявили, страшась расправы. Известно лишь, что убитых трое — двое мужчин и одна женщина. Показалось мало: ворвавшись в офис, подожгли все, что горело, затем, развернувшись, помчались к бару. Там их встретили автоматным огнем, пришлось уехать — вообще из Новокузнецка.
На другой день Сидоров снял со счета своей фирмы в банке многомиллионную сумму, вместе с Домниковым и двумя телохранителями тайно отбыл в Москву. Он бежал от сыщиков угрозыска и от людей из охраны «Че-терса», не подозревая, что смерть свою везет с собой. Проявленный им беспредел разбудил дремавшие амбиции телохранителей: «Если он с миллионами, почему мы без них?» В Москве они снимали роскошную квартиру (как выяснилось, у бывшего работника ЦК КПСС). Занимались тайным бизнесом — у них давно действовал канал перепродажи оружия из Приднестровья. Торговали автоматами, гранатометами, даже реактивными снарядами. Пистолеты Макарова, например, идут на черном рынке по тысяче и более долларов. Жили, однако, в столице скромно, зная: телетайпы и факсы органов внутренних дел разнесли по всей России информацию о них вместе с их изображением. В особо людных местах не светились. Заказали фальшивые документы, отвалив крупную сумму, — готовились отбыть в ближнее зарубежье. Беглый гендиректор вдруг стал прижимист — все меньше выдавал денег, все больше ворчал: миллионы на исходе. Но его соратники знали: врет. И заподозрили: а не подумывает ли он об «автономном плавании»?
