Путешествие в Европу - Орбелиани Сулхан Саба (книга бесплатный формат .txt) 📗

Полностью избавившись от иллюзорных надежд на помощь со стороны западных держав, Вахтанг прочно и окончательно связал свою судьбу с судьбой Российского государства. В этом решении его поддерживал Саба Орбелиани. Как Вахтангу, так и Саба союз с Россией представлялся единственным надежным путем спасения страны.

«Когда мы отправились в Россию, — рассказывает сам Вахтанг, — шестидесятисемилетний старец Саба по своему обыкновению не пренебрег любовью отца нашего и дяди, а также нашей преданностью и сопровождал нас с тремя братьями и двумя племянниками».

В составленном Вахтангом списке своей свиты (1724) упоминается «сын князя Саба, его брат Зосиме, оба — монахи-послушники, с пятью слугами и одним сыном азнаура».

Приехав в Москву, Сулхан-Саба поселился, конечно, у Дареджан: царевна была единственным близким человеком в огромной и чуждой ему столице.

Дареджан была последней оставшейся в живых представительницей большой когда-то семьи царя Арчила. Отец ее, мать и братья умерли один за другим. Почти с детства была Дареджан оторвана от родины. И только неустанная деятельность по укреплению русско-грузинских отношений, заботы о грузинской культуре, покровительство эмиграции скрашивали ее печальное одиночество.

От царя Арчила Дареджан достались в наследство два дворца: один в центре Москвы-Голицынский дворец [3], другой — на окраине столицы, в селе Всехсвятском. Здесь 30–31 января 1722 года, царевна торжественно принимала возвратившегося после шведской войны Петра. В ее дворце был устроен пышный маскарад.

В том же дворце Петр и Дареджан совещались о будущих путях Грузии, в частности, об участии грузинского войска в походе против Персии. Во Всехсвятском остановился сейчас для краткого отдыха и Сулхан-Саба. Он все еще рассчитывал в ближайшие дни выехать в Петербург с письмами царя Вахтанга.

В документах коллегии по иностранным делам Саба упоминается только однажды, 6 (17) ноября 1724 года; других документов, проливающих свет на его пребывание в Москве, пока не удалось обнаружить. А между тем оно затягивалось и, очевидно, надолго. Саба заболел. О поездке в Петербург нечего было и думать. Выпавшие на долю старика испытания оказались свыше его сил.

26 января 1725 года сердце великого грузинского патриота перестало биться. Через два дня, 28 января, скончался Петр I. Сохранилась следующая приписка очевидца на «Словаре» Орбелиани: «Саба скончался в 1725 году, января 26, вечером, в Великой Москве, во Всехсвятском, во дворце Арчила, и был погребен там же в церкви, повелением, иждивением и в присутствии царевны Дареджан».

Вахтангу VI не пришлось воздать последних почестей своему воспитателю; оплакать престарелого Саба выпало на долю Дареджан, дочери его любимого дяди Арчила.

Всехсвятское, где похоронен Сулхан-Саба Орбелиани, стало исподволь значительным культурным центром грузинской эмиграции в России. Здесь с 1699 года жил царь Арчил, здесь же протекала его плодотворная литературная деятельность.

Позже здесь развернули свою деятельность его сын Александр, первый фельдцейхмейстер русской артиллерии, сподвижник Петра I, знаменитый историограф Вахушти Багратиони, многие члены семьи Вахтанга, и в частности — Бакар.

Достаточно назвать имена таких деятелей грузинской культуры, как Иосиф Самебели, Христофор Гурамишвили, Николай, Димитрий и Зосиме Орбелиани (братья Сулхана-Саба), Эрасте Туркестанишвили, поэты Мамука и Фома Бараташвили, Димитрий Саакадзе, Мамука Гурамишвили, Давид Гурамишвили и многие другие, чтобы понять, какое огромное значение имел этот центр не только для проживающих в России грузинских эмигрантов, но и для всей Грузии, для ее культурной жизни.

В сороковых годах XVIII столетия (1743) во Всехсвятском впервые была напечатана грузинская Библия и другие книги.

Грузинские эмигранты знакомили свой народ с лучшими произведениями русской литературы, церковной, научной, художественной, военной и пр., переводили и с грузинского языка на русский, внося таким образом вполне реальный вклад в дело сближения русского и грузинского народов.

Где же все-таки искать могилу Сулхана-Саба? Очевидно, в склепе или в ограде Всехсвятской церкви. В записи сказано: «Погребен там же в церкви». Однако церковь во Всехсвятском была воздвигнута «иждивением» царевны Дареджан уже после смерти Саба на том месте, где стояла полуразрушенная и запущенная церковь князей Милославских. Поскольку во Всехсвятском других храмов не было, очевидно, Саба был погребен в склепе старинной церкви, там, где в тридцатых годах XVIII столетия был построен храм, стоящий и поныне [4].

Таким образом, место последнего упокоения Саба оказалось под указанной церковью в селе Всехсвятском, в ограде которой погребены поэты Мамука Бараташвили — грузинский Буало, первый грузинский драматург Георгий Авалишвили (умер в 1850 г.), поэт Димитрий Багратиони, Димитрий Цицишвили и другие.

Свою беспокойную жизнь Сулхан-Саба Орбелиани посвятил всю до последнего вздоха делу объединения и возрождения родины. Он подвергался тяжким преследованиям со стороны современного ему общества, которое мстило мыслителю за его политические и литературные взгляды. И, как Данте Алигьери, ему пришлось испытать «горечь чужого хлеба».

Он много ездил по свету, видел Исфагань, Рим, Париж, Стамбул и Москву — политические центры тогдашнего мира — и нашел место последнего упокоения в московской земле.

Георгий Леонидзе

Отъезд Сулхана-Саба Орбелиани из Франции и приезд его в Италию

Июня пятнадцатого числа 1711 года. Мы выехали из южной окраины Франции, называемой Антиб-городом. Проехали десять миль, и кончилась Франция. Ницца — город в Италии, принадлежащий владетелю Савойи. Правитель Савойи раньше назывался дуком. После заключения мира ему отдали Сицилию. Прежде она была у короля Испании. Теперь это большое королевство и правитель его называется королем. Вдали видны высокие снеговые горы, скалистые кряжи с глубокими ущельями, принадлежащие Савойе. Прошли еще пять миль и добрались до небольшой бухты у маленького савойского города Лафранги (Вилла-Франка). Крепость хорошо укрепленная, сильная, но когда французы поссорились с савойцами, они изрешетили ее из пушек. Крепость взяли, по разрушить ее не смогли. После заключения мира она была возвращена. Тут мы вышли пообедать. Король савойский, проведав о нашем приезде, выслал к нам воеводу, который ждал нас. Он немедленно явился к нам, любезно беседовал с ними, приглашал нас к савойскому королю: мой король-де прислал меня к тебе за тем, чтобы ты взял на себя труд пожаловать к нему. Я ответил с достойной вежливостью. Поехать к нему мне было невозможно. Король прислал нам в подарок хорошие вина, фрукты, апельсины [померанцы], лимоны. Таких черешен и абрикосов нигде я раньше не видал. Мы пообедали и поехали дальше. Нас проводили салютом. Выстрелили из шести пушек, оказывая нам положенные почести и внимание. Они даже превзошли положенное. Я ехал не к ним, они пригласили меня, я не пошел к ним, а они меня встретили. Дочь короля савойского была супругой испанского короля. [Ее смерть я описал выше.] Мы проехали еще десять миль мимо трех — четырех сильных савойских крепостей, скалистых и крепких. Попадались редко леса. Множество оливковых деревьев, виноградников, но мало пашен. Дул встречный ветер. Судно наше с трудом продвигалось вперед. Прибыли в город Монако. Здесь одна скала вдается в море, подобно тбилисскому Метехи [5]. С трех сторон его омывает море, и только с одной узкий въезд. Сама же крепость укреплена: вокруг в два ряда стоят пушки. Виднеются богатые монастыри. Город Монако принадлежит одному владетелю, который никому не подчиняется. Теперь он опирается на французского короля. Когда я был в Париже, видел там самого владетеля Монако. Он постригся в монахи, а управление страной передал своему младшему брату. Город-крепость стоит на возвышенности. Мы же остановились в домах у берега моря. К нам прислали человека, который пригласил меня к королю. Но я торопился, хотел уехать пораньше. Извинившись, я сослался на утомление и послал к нему с поклоном господина Ришара. Последнему оказали большие почести. Незамедлительно выстрелили из семи пушек. Оказали большие почести. Страну эту не назвали бы богатой, она вся скалиста, пахотных земель мало, но зато много оливковых деревьев, фруктов, инжира, сикоморы, померанцев и цитрусов. Хорошая гавань. Затем владетель прислал к нам одного настоятеля и вельможу, извинился, хотел-де, чтобы вы пожаловали ко мне. И я послал ему почтительный ответ.