Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Вдали, сквозь кроны деревьев, уже начал виднеться Смоленск, на который сейчас быстро наползали подгоняемые штормовым ветром снежные, свинцово–чёрный тучи. Мне и другим моим сопровождающимся послышалось, что где–то вдалеке прогремел гром. И это в ноябре месяце! Ну, на этом, слава Богу, странности кончились, всё вокруг почернело, и вскоре с небес посыпал густой снег.
Хотя, чуть позже выяснилось, что с подобным оптимистическим заключением я сильно поспешил! Главные сюрпризы сегодняшнего дня меня ещё только поджидали впереди.
Подъезжая к Ильинскому концу, мы заметили весьма «подозрительный» отряд конников. По вмёрзшему в Днепр мосту на Заднепровский берег споро переправлялся десяток княжих гридней во главе с самим сотником Фёдором. Эти–то явно, к гадалке не ходи, спешили по мою душу.
Тут опять отчётливо громыхнуло. По конским холкам пробежала легкая дрожь. Кося глазами на источник громкого звука, кони прядали ушами и возбужденно фыркали. Я проследил за взглядом своего жеребца. Всё указывало на то, что этот громоподобный звук исходил со стороны моих селитряниц, расположенных вблизи р. Кловки. Полноценный пороховой завод строился в Гнёздово, а вблизи буртов уже действовала установка по изготовлению калиевой селитры из аммиачной воды, получаемой при коксовании торфа. По всей видимости, именно там, кто–то, что–то взрывал. И ответы на возникшие вопросы вскоре должны быть получены от Фёдора. Мы полностью остановились, а его переправившийся по мосту десяток рванул к нам.
Подскакавший сотник был слегка взвинчен, его нервное напряжение передавалось коню, отчего тот переступал с ноги на ногу.
– Фёдор! Кто и что взрывает? Кто разрешил? Что здесь вообще происходит? – я сразу обрушил на сотника целый ворох вопросов.
– Великий князь срочно отъезжает! Твои пороховщики, по приказу Изяслава Мстиславича и догляду Злыдаря, сейчас испытывают заряды, подрывая стеллажи из брёвен.
У меня в голове сразу родилась ещё большая прорва вопросов, но Фёдор был неумолим. Больше на мои расспросы воевода не отвечал, буквально погнав меня в княжескую резиденцию.
У въездных ворот Свирского детинца толпился народ, что–то живо обсуждающий. Несмотря на снегопад, собралось его тут больше пяти сотен. В основном это были вооружённые боярские дружинники и слуги.
Воротная стража без разговоров сразу запустила нас внутрь.
Огромная толпа, не меньше чем у ворот, бояр и прочих вельмож собралась у княжеского крыльца. Князь стоял, опёршись о перила, и громко вещал в это людское сборище.
Мы нашим объединённым конным отрядом разместились на самых задворках, проехать во дворец сейчас было бы невозможно.
– Почему не в гриднице? – спросил я у Фёдора.
– Ближних бояр князь позже созовёт, – ответил сотник, раздумывая как бы проехать поближе к крыльцу.
Вдоль амбаров объехали людскую толчею и въехали в терем с чёрного хода. По указке Фёдора я разместился в гриднице на лавке. Здесь же присутствовало полсотни дружинников, которые размахивали руками и вели оживлённую беседу. Похоже, и им передалось царящее вокруг нервное напряжение.
В палатах княжеского терема уже вовсю велись поспешные сборы, подготовка к отъезду была видна и невооружённым глазом. Слуги, жужжа как мухи, носились во всех направлениях, складывая в сундуки «княжье добро»: золото, серебро, драгоценную посуду, меха. А духовник князя, с видом необычайно задумчивым и хмурым, в свою очередь, контролировал погрузку икон.
Устроившись на лавке, в окружении своих «присных», пытался собраться с мыслями, но этого никак не получалось – за окнами гудел народ, иногда слышались громкие выкрики.
Наконец, со звонницы княжеской церкви послышался колокольный звон и собравшаяся у крыльца публика дружно ломанула в дворовую церковь.
А в это время в гриднице нарисовался мой давний знакомец княжеский ключник Ждан и позвал меня в трапезную. Войдя, он громко похлопал в ладоши, откуда–то выскочила служанка, низко поклонившись, она поставила на стол кубки с квасом и посудины с едой.
Я без всякого аппетита, но очень быстро поел, а потом устроился поудобней на лавке, ожидая возвращение князя. Куда собирается мой родитель я уже успел сообразить. Изяслав Мстиславич давно, не первый год, грезит о великокняжеском Киевском столе и ведёт по этому поводу активную переписку с Черниговским князем. А у Черниговского князя – вражда с галицко–волынскими князьями. Разделяет же земли этих антагонистов Киевское княжество, во главе которого стоит князь, наш близкий родич по линии смоленских князей Ростиславичей. И в эту банку с пауками, Изяслав Мстиславич, будь он неладен, похоже, намерился–таки влезть! Сейчас это хоть и не вовремя для меня и моих планов, но и не так уж сильно критично.
Я уже успел задремать, когда в горницу с шумом ввалился князь.
– На вот, чти! – с этими словами Изяслав Мстиславич с ходу достал из–за пазухи пергамент и сунул мне.
Видя, как я нахмурил лоб в попытке прочесть (ну не давалась мне местная церковно–славянская орфография, писанная без пробелов и заглавных букв, тем более я её уже успел подзабыть, так как во всех делопроизводствах использовался современный мне русский алфавит), Изяслав Мстиславич махнул рукой и забрал у меня грамотку, повелев дежурному гридню позвать из княжеской канцелярии своего писца Федорку, а потом, посредством второго дежурного сам же и отменил своё повеление. Дескать, пока неповоротливый и тучный Федорка придёт – утро настанет, а времени лишнего нет, уже ближнее бояре в гриднице начинают собираться.
– … слухай, сыне, я тебе сам «грамоту» перескажу! Из тебя такой же чтец, что и из меня! – князь любовно свернул и спрятал послание в стоящий в углу сундук. – В общем, гонец из Чернигова прибыл, от Михаила Всеволодича, – таинственным, интригующим голосом не громко заговорил Изяслав Мстиславич. – Даниил с волынским войском девять недель Галич осаждал, хотел уже, было, осаду снимать, как королевич внезапно помер. Только из–за этого горожане ворота отворили и признали над собой власть Даниила Романовича.
Изяслав Мстиславич отвлёкся, хлебнул пива и продолжил.
– Теперь–то черниговцу без своего угорского союзника туго придётся! – с немалой долей ехидства произнёс Изяслав Мстиславич. – Но с уграми сговариваться – себе дороже может выйти, да и быстро они выступить не смогут. Союзник среди сильных русских князей Михаилу Всеволодичу очень нужен. Он это понял, а потому, через грамотку и своего посла предлагает мне, если я совместно с ним выступлю против киевского Владимира Рюриковича и галицко–волынских Романовичей, признать мои права на Киев! – с торжеством в голосе закончил свою речь князь. – О том он и «крестную грамоту» составил.
Среди князей был широко распространён обычай обмениваться так называемыми крестными грамотами, представлявшими собой по–сути письменные договоры.
– Отец, черниговский князь за тобой признаёт Киев, а себе, что требует взамен?
– Я с гонцом ответную крестную грамоту составил с признанием его прав на Галич!
Я мысленно постучал кулаком по лбу самодовольного князя. Интересно, долго ли Михаил Всеволодич будет мириться с тем обстоятельством, в случае, конечно, удачного исхода всей этой авантюры, что его владения будут, как ножом разрезаны пополам Киевскими землями?
«Что же вас, князей, в Киев, как мух на гов… мёд тянет!?» – чертыхнулся я про себя, а вслух спросил:
– Отец, я надеюсь, ты не передумал, и оставишь меня в Смоленске?
– Да, я же не дурень тебя отсюда выдёргивать! Ты, до поры до времени останешься в Смоленске моим наместником. Сегодня уже поздно, – чуть задумавшись, решительно заявил Изяслав Мстиславич. – Но завтра, к обеду собираем общегородское вече! Надо объявить людям о том, что я на время покидаю их Смоленск. А главное, они должны будут тебя утвердить в новом статусе. С этим, думаю, хлопот не ожидается, учитывая, сколько бояр с тобой братчинами повязаны и сколько свободного ремесленного люда на тебя и с тобой вместе на паях работают.
