У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945 - Люббеке Вильгельм (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Летом в первые дни войны он был назначен передовым наблюдателем. Его дивизия вскоре после боев в пригородах Ленинграда была отведена в окрестности города. Вместе с другими немецкими соединениями она принимала участие в осаде города по приказу Гитлера в самом начале жестокой зимы.
Боевая мощь и опыт советских войск в течение двух последующих лет постоянно росли. Ожесточенные бои шли на реке Волхов, в коридоре Демянского котла, у Новгорода и Ладожского озера – в этих местах пришлось воевать Люббеке.
В конце 1943 г. вскоре после награждения Железным крестом 1-го класса Люббеке был направлен в военное училище в Германию. После возвращения на фронт в конце весны 1944 г. он принял командование над своей бывшей ротой, которая почти год, ведя изматывающие бои, отходила через Прибалтику в направлении Восточной Пруссии.
После освобождения из лагеря для военнопленных Люббеке пришлось бороться за выживание в пораженной экономическим кризисом послевоенной Германии. Ведя полуголодное существование, он и его жена были вынуждены пойти на риск и попытаться проникнуть за железный занавес – добраться до фермы его родителей в советской зоне оккупации. Супруги после шести тяжелых послевоенных лет все же приняли решение покинуть Германию.
Отправившись в эмиграцию, почти ничего не имея, Люббеке и его семья в течение многих лет обустраивались на новом месте, сначала в Канаде, потом в США. Его история преодоления неблагоприятных жизненных обстоятельств и интеграции в новое общество в качестве американского иммигранта замечательна уже сама по себе. Это дало ему уникальную возможность рассказать о своем опыте немецкого солдата.
Были предприняты всевозможные усилия, чтобы как можно более правдиво отразить в мемуарах произошедшие события в надежде, что они пополнят наше знание истории. Кроме нового важного взгляда на опыт немецких солдат на фронтах Второй мировой войны, рассказ Вильгельма Люббеке показывает нам, как характер человека, глубокое чувство дисциплины и любовь к женщине и своей семье отразились на его жизненном пути, позволили ему выжить и добиться успеха в тяжелых обстоятельствах во время и после войны.
Мне выпала привилегия рассказать широкому кругу читателей его проникновенную историю.
Дэвид Хёрт, июль 2006 г.
Пролог. Апрель-май 1945 г.
Это был конец.
Это был конец моей роты.
Это был конец 58-й пехотной дивизии.
Это был, возможно, конец Германии и мой.
За четыре года начиная с вторжения в Россию 16 апреля 1945 г. стало для меня самым тяжелым днем войны. Потребовалось всего несколько часов, чтобы моя рота тяжелого вооружения просто перестала существовать.
Разгром произошел в Фишхаузене [2], где проходила основная дорога. Это не было сражением. Скорее это было катастрофическим апогеем не ослабевавшего ни на час вражеского обстрела, преследовавшего нас во все время нашего отхода на запад в течение предыдущих недель. В итоге мы попали в ловушку, сбившись в скученную толпу вместе с другими немецкими частями, старавшимися проехать по единственной дороге, пролегавшей через этот восточнопрусский город. Продвигаться дальше вперед не было никакой возможности.
Восточная и Западная Пруссия. Начало апреля 1945 г.
Соединения четырех советских армий при поддержке сотен самолетов открыли сосредоточенный артиллерийский огонь по городу, что привело к опустошительным результатам. Те, кто не успел отойти на соседние улицы, были уничтожены падавшими беспрестанно русскими бомбами и снарядами. На западной окраине Фишхаузена меня обстрелял на бреющем полете советский штурмовик. В мое лицо впились небольшие отдельные осколки, я почти ничего не видел, кровь заливала мои глаза; однако мне повезло, и я счастливо уцелел в этой бойне.
Было ясно, что из той сотни солдат моей роты, что вошли в Фишхаузен, большая часть погибла. Я мучительно переживал смерть своих бойцов, хотя их трагическая кончина была на войне обычным делом.
Ужаснее всего для меня было видеть повсеместное падение воинской дисциплины; началось это задолго до Фишхаузена. Вплоть до последнего времени, несмотря на ухудшавшееся военное положение, в армии успешно поддерживалась дисциплина в частях и связь между ними. Теперь же все пришло в страшный беспорядок.
При нашем катастрофическом положении невозможно было представить, что всего лишь три с половиной года назад, когда мы стояли у ворот Ленинграда, те же самые русские находились на грани разгрома. Однако в последующие годы становилось все заметнее, как война постепенно меняла свое течение. Советская армия восстановилась, объединилась с западными союзниками и вынудила Германию перейти к стратегической обороне.
Когда я вернулся уже в чине офицера на Восточный фронт в мае 1944 г., наши войска оставили большинство завоеванных прежде советских территорий. Группа армий «Север», одно из трех больших немецких соединений на Восточном фронте, отошла из-под Ленинграда в Эстонию. Несколько недель спустя группа армий «Центр», расположенная южнее нас, была разгромлена в результате мощного советского наступления. В последующие месяцы наше отступление продолжилось, и мы уже оказались на землях немецкого рейха.
С середины января 1945 г. шли постоянные бои с неудержимо продвигавшимися в пределы Восточной Пруссии советскими частями. Я продолжал командовать ротой, ряды моих солдат редели на глазах. Перед лицом подавляющего превосходства Красной армии в личном составе и вооружениях становилось ясно, что наше положение будет ухудшаться с каждым днем. Тем не менее мы продолжали сражаться. Какой был у нас выбор? Имея перед собой на фронте армию противника, а в тылу Балтийское море, надежда пробиться в Центральную Германию была ничтожна. Оказавшись в безвыходном положении, нам оставалось только бороться за собственные жизни.
В конце марта меня произвели из обер-лейтенанта в капитаны; как мог, я старался поддерживать дисциплину и моральный дух своих бойцов. Ни для кого из нас не было секретом, что нас ожидает в будущем. В этих обстоятельствах погибнуть от русской пули в бою казалось гораздо лучшим выходом, чем оказаться в лагерях для военнопленных в Советском Союзе.
Будучи офицером, я особенно боялся попасть в плен. Если меня не убьют в бою, мне придется сделать выбор между пленом и самоубийством. Я решил оставить последний патрон для себя, хотя и не был уверен, найду ли я в себе мужество им воспользоваться. Всего за два месяца до своего двадцатипятилетия я не хотел умирать. До сих пор смерть проходила стороной, и передо мной не вставала ужасная дилемма.
Теперь, когда от Фишхаузена остались дымящиеся развалины и Красная армия находилась от нас всего в 3 километрах, мы отходили на запад вместе с уцелевшими немецкими частями по основной дороге к сосновому лесу.
Находясь на пределе своих физических возможностей и в состоянии психологического стресса, я чувствовал неимоверную усталость и передвигался автоматически. Даже не я, а мое тело. Я не мог ни о чем думать, но ощущал серьезнейшую ответственность за своих бойцов. Моей целью было найти уцелевших в бойне и укрыться в каком-нибудь оставленном доме или в лесу в одном из пустых бункеров, предназначенных для хранения оружия.
Кровь заливала глаза и мешала мне отчетливо видеть. Спотыкаясь, я шел вдоль дороги, едва отдавая себе отчет, где я и куда иду. Через каждые пару десятков метров свист приближавшегося снаряда заставлял меня бросаться на землю. Снова поднявшись на ноги, ковыляя, я шел вперед, стараясь разглядеть следующее место для укрытия.
На расстоянии не более полутора километров от Фишхаузена на северной стороне дороги появилась группа солдат из десяти человек моей роты. Они собрались толпой у входа в маскированный подземный бункер, размером около 20 на 30 метров. Среди них был старшина роты Юхтер, начальник обоза; двое фельдфебелей; два обер-ефрейтора и несколько рядовых.
