Второй пояс. Откровения советника - Воронин Анатолий Яковлевич (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Безмятежная жизнь для семьи закончилась, когда сыну исполнилось полтора года. В стране происходило что-то странное и страшное. Люди, с кем Гульнара была знакома по школе и работе, стали бесследно исчезать. На базаре, куда она ходила почти ежедневно, поговаривали о том, что новые власти ищут крайних в том, что провозглашенные в стране реформы пробуксовывают. По вечерам у нее были долгие разговоры с мужем. Он тоже ничего не мог понять из того, что происходит в стране, но надеялся, что все это очень скоро прекратится.
А однажды вечером он не вернулся с работы. Такого за ним никогда не замечалось.
Ночь Гульнара не сомкнула глаз, а утром поспешила в мастерскую мужа. Ворота мастерской и задняя дверь оказались закрытыми. Сердце у Гульнары от волнения стало вырываться из груди. Она наняла моторикшу и поехала в Мабас. В те дни в народе ходила поговорка: «Если вы кого-то ищите, то в первую очередь ищите в Мабасе, а уж потом – в морге городской больницы».
Тюремный дежурный, проверив какие-то списки, заявил, что ее муж в Мабас не доставлялся. Тюремщик ко всему оказался юмористом. Он посоветовал заходить почаще, глядишь – муж и объявится.
Муж вернулся домой на третьи сутки. Вид у него был крайне изможденный. Он рассказал жене, что все эти дни находился в ХАДе, где его допрашивали по каким-то делам, к которым он не имеет никакого отношения.
Еще с месяц Гульнара жила в страхе, ежеминутно ожидая, что мужа вновь арестуют. Но ничего такого не произошло.
Вместо этого в Кабуле произошла очередная смена власти, а в Афганистан вошли войска Советского Союза. Спустя несколько дней они появились и в Кандагаре…
Летом 1980 года молодые супруги решили обзавестись вторым ребенком. Сказано – сделано. Уже строили планы насчет того, кто у них родится. Но произошло непредвиденное. У Гульнары очень поздно обнаружилась внематочная беременность. Спасая ее от неминуемой смерти, врачи сделали очень серьезную операцию, после которой Гульнара уже не могла больше рожать. Для нее это было сравнимо с трагедией всей жизни. Лучше бы она умерла на операционном столе, чем жить вот так, осознавая, что никогда больше не ощутишь радость материнства. Знать бы ей тогда, какие еще испытания приготовила для нее судьба…
Первый удар «судьбы-индейки» пришелся аккурат на день рождения сына.
В апреле 1981 года, в день празднования третьей годовщины Саурской революции, ему исполнялось ровно три года. Сестра Зульфия решила поздравить племянника с днем рождения и накануне с утра пошла в город, чтобы заранее купить ему какой-нибудь бакшиш. Когда она уже подходила к «Черной площади», по дороге пошла колонна советских военных машин и бензовозов. До дороги, по которой двигались машины, оставалось не более ста метров, когда прозвучали громкие выстрелы, а потом взрывы. Два бензовоза вспыхнули ярким пламенем, и черный дым мгновенно заволок все небо. Бронемашины, следовавшие в колонне, открыли яростную стрельбу из всех пушек и пулеметов, и, пока Зульфия раздумывала, как ей поступить, крупнокалиберная пуля разворотила ей грудь.
О смерти своей сестры Гульнара узнала от собственного мужа. Вечером того же дня он пришел домой сильно взволнованный. На вопрос жены: «Что стряслось?», он рассказал о том, что днем, при отражении нападения на советскую автоколонну на «Черной площади», погибла случайно оказавшаяся там однорукая женщина. Судя по приметам, это была ее сестра Зульфия.
Гульнара даже не поинтересовалась у мужа, откуда ему стало известно о гибели сестры. А он обо всем этом узнал лично от Асада.
Утром следующего дня в сопровождении мужа она проследовала в морг городской больницы, где им предъявили на опознание труп той самой однорукой женщины. Конечно же, это была Зульфия. В тот же день ее похоронили на одном из городских кладбищ, рядом с могилами родителей.
После смерти Зульфии злой рок, словно заразная болезнь, стал преследовать Гульнару и ее родственников.
Летом того же года при обстреле моджахедами города осколком мины был убит муж ее старшей сестры. Тот самый, что в свое время ходатайствовал за младших сестренок о возвращении им отчего дома. А буквально через месяц после этого несчастья при родах второго ребенка умерла сестра Нарина – самая старшая из их бывшей «отшельнической троицы».
Но самый страшный удар судьбы пришелся на семью самой Гульнары.
Незадолго до окончания того рокового года, когда она как обычно занималась дома по хозяйству, в комнату постучали. Она открыла дверь и обмерла. В дверях стояли трое мужчин, из которых двое были в форме офицеров царандоя. Ноги у Гульнары сразу стали ватными и непослушными. До нее не сразу дошло, что царандоевцы приглашают проехать с ними до мастерской мужа, поскольку там что-то произошло.
Дальнейшее происходило как в тумане. Вместо мастерской мужа и стоявших рядом с ней дуканов она увидела дымящуюся груду развалин, обильно залитых водой пожарной машины. По развалинам ходили люди, копошащиеся в куче мусора и вытаскивающие какие-то предметы. Когда один из них вытащил из руин окровавленную человеческую ногу, Гульнара потеряла сознание…
По городу ходили разные слухи о причине взрыва в мастерской Джан Мохамада. Одни люди говорили, что он был связан с моджахедами и делал для них бомбы. Другие утверждали, что Джан Мохамад взорвался случайно, ремонтируя душманский автомобиль, в котором была заложена взрывчатка, приготовленная для организации диверсии совсем в другом месте.
Через пару дней после похорон мужа к Гульнаре наведался незнакомый мужчина, назвавшийся Асадом. Он представился начальником уголовного розыска царандоя. Подробно расспрашивая о последних днях жизни Джан Мохамада, он интересовался всем, что тот говорил жене о своей работе и о людях, которые были его клиентами. Попросил показать письма, поступившие на его имя за последнее время. Расспрашивал о друзьях и знакомых, с кем он общался все это время.
Убитая горем Гульнара ничем не могла помочь этому человеку. Она только сейчас поняла, что у ее мужа, кроме семьи, никого больше не было. О работе он вообще никогда ничего не говорил. Ремонтировал автомашины, мотоциклы и другую технику. Домой приходил уставшим и после ужина сразу ложился спать, поскольку рано утром ему нужно было вновь уходить в мастерскую.
Когда представитель царандоя уже собрался уходить, Гульнара вдруг вспомнила о визите в их дом друга детства ее супруга. Офицер записал фамилию, имя друга и его приметы. Уходя, он пообещал сообщить о результатах расследования этого преступления. В том, что Джан Мохамад стал жертвой преступления, он и не сомневался.
Гульнара в тот момент и не догадывалась, что ее только что посетил человек, с которым мужа связывало многолетнее негласное сотрудничество.
Неожиданный визит друга детства в квартиру Джан Мохамада заинтересовал Асада. По опыту оперативной работы он знал, что случайные встречи порой носят совсем иной характер.
По закрытым каналам связи он запросил в МВД всю информацию о Шакур Джане. Результат оказался ошеломляющим. Человека с такой фамилией уже три года разыскивали органы госбезопасности Афганистана. Шакур Джан подозревался в связях с моджахедами, а также в организации взрыва в комнате общежития, где он проживал, в результате которого погибли два сотрудника ХАДа.
Что привело Шакур Джана в Кандагар? Какую роль он сыграл в гибели Джан Мохамада? На все эти вопросы Асаду предстояло найти ответы.
Несколько позже по почте пришла фотография Шакур Джана, сделанная в свое время кабульскими хадовцами. Эту фотографию показали негласным сотрудникам уголовного розыска и максуза. Один из связников максуза узнал изображенного на фотоснимке человека.
Это был неуловимый полевой командир Гафур Джан.
Понимая, какую опасность в себе таит случайное знакомство Гульнары с Гафур Джаном, Асад немедленно поехал к ней домой.
Дверь квартиры открыл незнакомый мужчина. Представившись, Асад поинтересовался, что он делает в квартире семьи Джан Мохамада. В свою очередь, мужчина был крайне удивлен вопросом Асада и заявил, что не знает никакого такого Джан Мохамада, а квартиру эту он снял несколько дней тому назад. Новый жилец дал Асаду адрес владельца дома, посоветовав обращаться именно к нему по всем интересующим вопросам.
