Пограничники в 1941 году. Они не сдавались в плен - Петров Игорь (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
В этих условиях вопрос расстановки сил в Европе в случае начала войны приобретал для Советского Союза жизненно важное значение. При этом назревала реальная опасность для СССР конфликта на Дальнем Востоке.
2. Трудный выбор Советского Союза
К лету 1939 года почти одновременно велись три группы переговоров: советско-британско-французские; британско-немецкие; советско-немецкие. Первые не принесли, как известно, никаких результатов главным образом потому, что не давали реальных гарантий создания системы для обуздания германской агрессии. Не принесли результата и британо-немецкие переговоры, поскольку Лондон не хотел лишиться своего влияния на политику европейских стран взамен на сомнительную гарантию целостности Британской империи, особенно после нарушения Германией Мюнхенского соглашения и денонсации морского соглашения от 1935 года.
Советско-германские переговоры, на которых Рейх с первых дней августа 1939 года особенно стремился достигнуть соглашения с СССР, в конце концов состоялись. Здесь большую роль сыграло то, что зашли в тупик наши переговоры с Англией и Францией. 23 августа СССР подписал пакт о ненападении с Германией. Для нашей страны это была договорная гарантия сохранения линии, которую германские войска не должны были пересекать, что было необходимо для безопасности СССР.
Кстати, это был не первый договор о ненападении между СССР и Германией. Еще 24 апреля 1926 года в Берлине представители обоих стран подписали договор о ненападении и нейтралитете на пять лет. Заключение с Германией пакта о ненападении имело значение для СССР также в связи с конфликтом на Дальнем Востоке, где летом 1939 года советские и монгольские войска вели бои с японскими агрессорами. Советско-германский договор ослабил немецко-японские связи и антикоминтерновский пакт. Это, в частности, повлияло на заключение Японией перемирия с СССР, подписанного 15 сентября 1939 года после известных событий у Халхин-Гола.
Вот как оценивает сложившуюся для СССР ситуацию В. М. Бережков, бывший перед войной первым секретарем посольства нашей страны в Берлине: «Советское правительство могло, конечно, отклонить предложение Германии о пакте, но в таком случае Гитлер изобразил бы отказ как свидетельство «агрессивных намерений» Москвы» [6]. Указывает Бережков еще один довод в пользу решения Советского Союза откликнуться на предложение Берлина: «…были все основания ожидать затяжного конфликта между империалистическими державами, от которого Советский Союз – единственное в то время социалистическое государство – мог бы на какое-то время, если не на весь период войны, остаться в стороне. Такой расчет также мог повлиять на решение принять предложение Берлина о пакте в 1939 году» [7]. «Отсрочка вовлечения СССР во Вторую мировую войну дала время для дальнейшего укрепления обороноспособности страны, развертывания вооруженных сил, повышения боевой подготовки, усовершенствования вооружения» [8], – пишет В. М. Бережков и к этому добавляет: «…с точки зрения внешнеполитический выигрыш был очень велик». Международная обстановка начального периода Второй мировой войны сложилась таким образом, что, когда СССР в 1941 году был вынужден вступить в войну, ему уже не угрожала внешнеполитическая изоляция, как это могло быть летом 1939 года. Англия теперь воевала с Германией, а империалистические противоречия между США, с одной стороны, Германией и Японией – с другой, настолько обострились, что возможность сговора правительства США с фашистскими агрессорами становилась нереальной» [9].
В. М. Бережков, как свидетель и участник многих событий развития советско-германских отношений в предвоенные годы, в своей книге приводит много фактов и примеров, которые показывают, с одной стороны, холодность, даже напряженность официальных отношений между СССР и Германией, а с другой стороны, «он отмечает многочисленные попытки германской стороны усыпить бдительность советской стороны разного рода разглагольствованиями о якобы намерении Германии внести новые предложения по укреплению советско-германских отношений, чего реально не было, а, напротив, имела место активная подготовка к нападению на СССР.
Осуществляя разработанный еще весной 1939 года план нападения на Польшу, фашистская Германия 1 сентября 1939 года спровоцировала военные действия. Не получив активной военной помощи со стороны Франции и Англии, Польша не могла устоять против численно превосходящих сил противника. СССР внимательно наблюдал за событиями в Польше. Советский Союз был заинтересован в сильном польском сопротивлении, однако ход событий показал, что это сопротивление ослабевает. Учитывая отсутствие активных действий Франции и Великобритании, особенно после решений англо-французской конференции в Абвиле 12 сентября 1939 года, когда Англия и Франция отказали Польше в военной помощи, а также быстрое развитие событий и нарастающую угрозу выхода немецких войск к советско-польской границе, советское правительство приняло решение взять под защиту население Западной Украины и Западной Белоруссии. В результате государственная граница СССР на Западе переместилась на новый рубеж примерно по рекам Нарев, Буг, Сан, что было определено позже договором, заключенным между СССР и Германией 28 сентября 1939 года, который именовался как «Договор о дружбе и границе». Для погранвойск этот договор имел практическое значение, тем более что на его основе в последующем был подписан ряд других договоров, соглашений и конвенций [10]. Все эти международные акты действовали на всем участке советско-германской границы.
Договор от 28 сентября 1939 года, подписанный в Москве, определял границу между СССР и Германией. При этом СССР руководствовался этническими принципами, а также стремился поставить преграду дальнейшему продвижению гитлеровской Германии на Восток. К договору прилагалась соответствующая карта.
Таким образом, можно констатировать, что договор от 28 сентября закрепил крайний восточный рубеж продвижения Вермахта, принятый Германией на государственном уровне. В этом его позитивное значение. Что касается «дружбы», то в политическом плане, конечно, особенно в историческом аспекте, договор был весьма уязвим, что давало основание говорить о «дружеских» отношениях СССР с фашистской Германией, хотя по существующей в те годы дипломатической практике многие международные соглашения имели такую приписку «о дружбе». К примеру, действовавший тогда договор СССР с Турцией именовался «Договором о дружбе и нейтралитете», а с Югославией – «Договор о дружбе и ненападении» и т. д. Что касается договора 28 сентября, то в нем «о дружбе» одна статья IV. (Всего в договоре пять статей.) Вот ее содержание: «Правительство СССР и Германское правительство рассматривают вышеприведенное переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами». Как видно, общие положения статьи не содержали никаких конкретных обязательств сторон. А последующая практика, о чем будет речь ниже, даже при большом желании не может быть охарактеризована как «дружественная».
Оценивая даже с позиции сегодняшнего дня предвоенную обстановку, трудно оспаривать, что заключенный пакт от 23 августа 1939 года имел целью выиграть время перед лицом неизбежно надвигающейся войны. Как эта возможность была использована в интересах пограничных войск и охраны границы, разговор ниже. Отметим здесь, что Советский Союз не мог примириться в создавшейся ситуации с перспективой выхода Вермахта к Минску, отстоявшему от границы всего в 30 км. Еще меньше можно было согласиться с тем, что Западная Украина и Западная Белоруссия, оставшиеся под контролем Польши по Рижскому договору 1921 года, попали бы теперь под немецкую оккупацию.
