Маршал Жуков. Против потока клеветы - Бушин Владимир Сергеевич (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Один отвечает на это: «Ну да, недоглядел товарищ Сталин, ошибся…». Можно ошибиться раз, два, но ведь тут – вся война, множество поручений и высочайшие награды. А Сталин был не из тех, кто хлопает ушами.
Другой говорит: «Сталину очень нравилось рабоче-крестьянское происхождение Жукова. Вот поэтому…». Да ведь только идиот мог придавать этому решающее значение в дни, когда решалась судьба родины! Кем же вы изображаете Сталина?
Особенно настойчивы третьи: «А трофейное дело! Жуков приволок из Германии вагоны драгоценного барахла!».
Я не хочу в этом деле оправдывать Жукова, как и сам он не оправдывался, а лишь приводил факты, опровергающие обвинения, но подумайте, обличители, если я, безвестный сержант, приволок из Восточной Пруссии, вернее, прислал по почте, как это было разрешено на фронте всем, шерстяной отрез и костюм, то можно себе представить, сколько наволокли всякого разного прославленному маршалу и его адъютанты, и от души благодарные люди, и бесстыжие подхалимы. И ведь такие «трофеи» были только с точки зрения советской морали предосудительны, а на протяжении веков победители всегда приодевались и прихорашивались за счет побежденных. А было в обычае и такое: взятый город полководец на три дня отдавал солдатам на разграбление. И что там творилось! Поинтересуйтесь, что было, например, в Измаиле после взятия его в 1790 году Суворовым. Ничего подобного не знала Красная Армия. А какова была участь советских городов под немецкой оккупацией! Они даже чернозем из Воронежской области вывозили, из Харькова – трамвайные провода, из Ростова – рельсы…
И нашли же время нынешние правдолюбы позорить героя Отечественной войны немецкими вилками да ложками именно в дни, когда в лоск ограблена их родина… Генерал Сиднев на допросе сказал: «В разных частях Берлина то и дело обнаруживались хранилища золотых вещей, серебра, бриллиантов и других ценностей. Одновременно было найдено несколько огромных хранилищ, в которых находились дорогостоящие меха, шубы, разного сорта материи, лучшее белье и много другого имущества. О таких вещах, как столовые приборы и сервизы, я уж не говорю, их было бесчисленное множество» (Цит. соч., с.197). Что это за добро, что за специальные хранилища? Да это то самое, что за пять – шесть лет немцы награбили во всех захваченных ими странах Европы, в том числе и в России. Один только Геринг, великий эстет, ограбил все музеи… Вот бы вам чем поинтересоваться, правдорубы…
Но спросим себя: легко ли забыть такие позорные дела, как тайные обыски на даче и дома у тебя – у Маршала Советского Союза, заместителя Верховного Главнокомандующего? Легко ли переступить трижды Герою Советского Союза, кавалеру двух орденов Победы через унизительную необходимость отчитываться за сервизы и ложки да вилки? Словом, у маршала Жукова были веские причины для большой горькой обиды. И возможно, что он поддался ей.
Однако, работая над воспоминаниями, он, сознавая, что выступает перед народом, перед историей, смог преодолеть обиду, сказал о Сталине много правдивых высоких слов, назвал его «достойным Верховным Главнокомандующим». И судить об истинном отношении Жукова к Сталину надо не по тексту неизвестного происхождения, который не был произнесен, а по воспоминаниям, написанным с полным сознанием своей ответственности перед временем.
Да, в воспоминаниях Жукова есть вызванные разными субъективными и объективными причинами, в частности, уровнем по времени осведомленности, неточности, ошибки, неполнота, умолчания, но есть и многочисленные признания своих собственных упущений, промахов, ошибок.
Жуков признавал и такие ошибки, которые породила традиционность, инертность мышления, увы, свойственная людям. «Многие из тогдашних руководящих работников наркомата обороны и Генштаба, – читаем в книге, – канонизировали опыт Первой мировой войны». Именно поэтому «характер самого удара во всем объеме нами не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников и К. А. Мерецков не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизированных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях».
И дальше в книге то и дело встречаем: «Мы допустили в этом вопросе ошибку»… «Главное командование здесь исходило не из анализа реальной обстановки, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск»… «Можно было сделать значительно больше, чем было сделано»… «Я вовремя не поправил командование фронтом…» Сопоставьте это хотя бы с нынешними победными речами Путина и Медведева, и вам будет воочию ясно, кто честный сын родины, коммунист, а кто лихой пустозвон. Да и кто из этих правдолюбов способен публично признать, допустим, свое хотя бы частичное невежество или хотя бы скромное бесстыдство, образцы которого даны выше?
А вот Жуков многое признал. И это притом, что ведь давно известно, для чего пишутся воспоминания – частенько для того, чтобы оправдаться да покрасоваться, в частности, свести счеты с обидчиками. А Жуков не упомянул мстительным словом не только Сталина, но даже маршала А. Новикова, благополучно пережившего Георгия Константиновича на несколько лет, даже маршала Конева, выступившего в «Правде» с позорной статьей о Жукове. А ведь тот в 1941 году спас его от очень больших неприятностей в связи с поражениями Западного фронта, которым будущий маршал командовал.
И вдруг новость! В правительственной «Российской газете» читаю: по первой программе телевидения будет показан 12-серийный фильм «Жуков». Не «Маршал Жуков», не «Георгий Жуков», а просто «Жуков», так сказать, голенький. «Фильм о жизни великого главнокомандующего…» Позвольте, Главнокомандующим был Сталин, а Жуков – его заместителем. Ну да ладно, лишь бы хоть в одной серии был дан отпор буйным патриотам, о которых шла речь. Надеялся, но как только узнал, что продюсер фильма Алексей Пиманов, известный кремленолог, типичная фигура для нынешнего телевидения, надежда рухнула.
Ну в самом деле, вот раскрыл я его книжечку «Опаленные властью», в которой он рассказывает о своих многочисленных телефильмах, составивших цикл «Кремль-9». И чем же он занят? Копошится в том, в чем радзинские-радзиховские давно откопошились, не сыскав там жемчужного зерна клеветы. Например, очень его занимает проблема: «Почему Сталин не сам принимал Парад Победы?»… «Почему решил передать это право Жукову?»… «Почему на коне оказался Жуков, а не Верховный Главнокомандующий?.. Ни у кого не было сомнений, что принимать парад будет Верховный Главнокомандующий». Дядя, да никто и не думал об этом в восторге тех дней!
Эти терзания Пиманова очень похожи на то, как с такой же назойливостью его братья по разуму, спустя 75 лет, все хотят знать, почему 22 июня Сталин не выступил по радио. Я их спрашиваю: а Гитлер выступил? У него же все было в руках, все рассчитано и спланировано, можно было найти полчаса. Они не знают, им и в голову не приходило поинтересоваться этим, сопоставить. Так вот, с длинным и нудным обращением, похожим на дипломатическую ноту, выступил по радио не Гитлер, а Геббельс. (Впрочем, по другим источникам, даже не по радио, а на пресс-конференции для журналистов.) А кто такой Геббельс? Всего лишь министр пропаганды, т. е., если соотнести с нашей страной, как бы завотделом ЦК. А у нас 22-го выступил нарком иностранных дел, заместитель главы правительства, член Политбюро, т. е. второй человек в государстве и в партии. А французский президент и английский премьер выступили если уж не в первых числах сентября 1939 года, когда объявили войну Германии, то хотя бы 10 мая 1940-го, когда немцы нанесли им сокрушительный удар? Правдолюбы и этим никогда не интересовались. Ну, а наконец японский император и американский президент выступили 7 декабря 1941 года, когда японцы обрушились на Перл-Харбор и уничтожили почти весь Тихоокеанский флот США и началась война? И это им до лампочки! У них слюна бешенства капает оттого, что Сталин не выступил 22 июня, а об остальном они и знать не желают. Выступил в тот день из высших руководителей один только Черчилль, ибо это был счастливейший день его жизни: он понял, что Англия спасена! А Сталин тогда и не должен был выступать. Его слово слишком много значило и в стране, и во всем мире. Надо было выждать, посмотреть, как будут развиваться события. И он выждал, и уж так сказал, как никто и вообразить себе не мог.
