Маршал Жуков. Против потока клеветы - Бушин Владимир Сергеевич (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Терзаться вопросом, почему Сталин на белом коне не принимал Парад Победы, могут только люди, не имеющие никакого представления о том, кто такой и что такое Сталин. Пиманов пишет: «Почему Сталин не сам принимал парад, знал только он сам». Так фабрикуются «загадки истории», дающие хлеб правдоискателям. А между тем хорошо известно, что Сталин сказал Жукову ясно и внятно: «Я стар принимать парады». У Пиманова другое объяснение: «Он был никудышным наездником… Жуков кавалерист, – сказал генералиссимус, – пусть он и принимает». Во-первых, в те дни Сталин не был генералиссимусом. Маршалы уговорили его на это позже, о чем он всегда жалел. Во-вторых, Сталин был таким же наездником, как вы, Пиманов, – творцом художественных фильмов. То есть он не был никаким наездником. То ли из-за покалеченной в детстве левой руки, то ли по какой другой причине Сталин, в отличие, например, от Троцкого, никогда не садился в седло. И вот в 66 лет не по тихой лесной тропинке проехаться, а принимать парад с его многотысячными, восторженно кричащими толпами, грохотом оркестров, полыханием знамен?.. На это способны только профессиональные кавалеристы, каковыми и были Жуков с Рокоссовским. У них, в отличие от Сталина, и голоса были подходящие для доклада и команд. Говорят: мог бы на машине. Это Булганин да Гречко могли на машине, это Путин и Медведев могут сидеть во время парада, как бабы на завалинке, а Сталин не мог, ибо тогда был не очередной парад, а первый и неповторимый Парад в честь только что одержанной Победы. Сталин думал о его красоте и величии. К тому же есть давняя русская традиция – только на коне! И 7 ноября 1941 года на Красной площади кавалерист Буденный принимал парад на коне. И Ворошилов с Пуркаевым в этот день на параде в Куйбышеве тоже были на конях.
А кроме всего прочего, глубоко прав был Александр Вертинский:
Но это недоступно пониманию Пиманова. И вражеские знамена наши воины бросали не «к ногам Жукова», как сказано в его книге, а к подножию Мавзолея Ленина, на котором стоял Верховный Главнокомандующий Сталин, его ученик.
Ах, как хочет продюсер показать свою проницательность! Вот пишет: «На заседание Высшего военного совета Сталин опоздал (Даже это знает! – В.Б.). Вошел хмурый в довоенном френче (Своими глазами видел! – В.Б.) и тут же положил на стол перед ведущим заседание Штеменко папку с документами и глухим (!) голосом сказал: «Прочтите». Целую папку документов прочитать на заседании? Да где это видано! А главное вот: «Это были те самые показания маршала Новикова. Суть их была однозначна: Жуков возглавил заговор с целью военного переворота».
Сотрясатель атмосферы по имени Пиманов просто не видел эти «показания» и не слышал о них от сведущих людей. Там – ни слова о заговоре, ни намека на переворот, а только о характере Жукова, о его манерах и поведении, какими хотел показать их арестованный или тот, кто за него написал эту бумагу. Там заявления такого рода: «Он человек исключительно властолюбивый и самовлюбленный, очень любит славу, почет и угодничество перед ним, не может терпеть возражений… Выпячивает свою роль в войне… Хитрит и лукавит…» и т. д. Даже если человек властолюбивый, это от заговора и переворота далеконько. Да и как полководец может не быть властолюбивым? Командовать – его долг и профессия.
Иные обвинения в «доносе Новикова» просто смешны и глупы. Например: «Жуков не столько в интересах государства, а больше в своих личных целях стремится чаще бывать в войсках». Выходит, если бы маршал посиживал в кабинете, то это было бы в интересах государства. Или: «Жуков очень любит знать все новости». И что? Очень многие любят. Или: «Находясь у Жукова в кабинете, Жуков рассказывал мне (так в тексте. – В.Б.), что ему в Берлин звонил Сталин и спрашивал, какое он хотел бы получить назначение». А что в этом порочащего или хотя бы невероятного? Наоборот, вполне естественное дело: начальник звонит своему заместителю.
А. Новиков был арестован не по подозрению в каком-то заговоре, как кое-кто уверяет ныне, а за то, что он, будучи Главным маршалом авиации и командующим ВВС, допустил нанесение явного ущерба нашей обороноспособности. Об этом правдиво сказано в заявлении Сталину: «Я являюсь непосредственным виновником приема на вооружение недоброкачественных самолетов и моторов… Я скрывал от Вас…» и т. д. Бесконечные раскаяния да поношение Жукова и составляют суть всего «доноса», авторство которого весьма сомнительно. Не тот ли самый Абакумов и на сей раз поработал?..
И сколько у этого Пиманова вздора на любой вкус с замахом на документальную достоверность! Например: «Врачами установлено, что Киров был убит в 16 часов 37 минут». Да как врачи могут это установить с точностью до минуты, если их в момент убийства тут не было? Нельзя без смеха читать: «По рекомендации Сталина, чтобы добиться от Николаева нужных показаний, убийцу Кирова хорошо кормили, разрешали пользоваться ванной». Ну вот, а говорят, пытали. Вкусно кормили, сладко поили, чтобы потом сказать: «Мы тебе копченую колбасу, апельсины, мы тебе – мочалку с мылом, а ты, гад, молчишь!».
Я уж не говорю о такой обычной для антисоветчиков чуши, как «двадцать миллионов репрессированных крестьян (Да кто же хлеб-то сеял? – В.Б.) и миллионы арестованных за минутное (!) опоздание на работу». На самом деле по Указу от 26 июня 1940 года – до войны 12 месяцев! – за опоздание, конечно же, никого не арестовывали, но за прогул без уважительных причин и за такое же опоздание свыше 21 минуты у виновных по месту работы сроком до (!) 6 месяцев удерживали из зарплаты до (!) 25 процентов. То есть наказание могло быть и мягче: допустим, не 6 месяцев, а 2, не 25 %, а 10.
Пиманов охотно и с полным доверием цитирует таких же мыслителей, как сам: «У Сталина был душевный провал в первые дни войны вплоть до создания Государственного комитета обороны, это уже в начале июля». Политолог не знает даже, что ГКО создан не в июле, а в июне. А за этот срок, т. е. за первые десять дней войны, Сталин только в своем кремлевском кабинете, не говоря о квартире и других возможных местах, принял 173 человека – политических деятелей, военных, дипломатов, ученых и т. д. Выходит, почти по 20 человек ежедневно. С ними обсуждались важнейшие дела, принимались неотложные решения. Вот такой «душевный провал». А 3 июля Сталин выступил с великим обращением к народу – мужественным, честным, вдохновляющим. Солженицын, которого должны бы мобилизовать в первый день, но он еще долго будет болтаться в тылу, потом напишет: «Сталин выступил полуплачущим…»
Пиманов не знает даже, когда во время войны происходили важнейшие события. Пишет: «В 1942 году назрела необходимость получить согласие союзников на открытие второго фронта». Не согласие, сударь, а само открытие «назрело», и не в 42-м, а сразу после нападения Германии, и Сталин направил Черчиллю послание об этом еще 18 июля 41 года, а 3 сентября – второе, но тот отвечал: «Не можем, сложно-с, трудно-с, погода плохая, боязно…». В апреле 42-го Сталин об этом же переписывался с Рузвельтом. И протянули союзнички до июня 1944-го. Не слышал, Пиманов?..
Добравшись до Жукова, автор уверяет, что он «был готов стать наследником стареющего вождя». Никогда таких намерений, планов, желания у маршала не было. Они приписывались ему недругами и интриганами.
Ну, а что Пиманов еще захотел сказать о Жукове, это – в его фильме. Он снимался дольше, чем шла война – пять лет. Посмотрев первые серии, я подумал: не Путин ли написал сценарий? не Медведев ли режиссер? не Новодворская ли играет заглавную роль? До такой степени фильм соответствует духу времени. Нет, оказывается, режиссер по имени Алексей Мурадов, в заглавной роли артист по имени Александр Балуев.
И каков итог пятилетних усердий? Тамара Новикова, вдова маршала, сказала: «Пять лет делать фильм и сделать такую ерунду». Но продюсер в восторге: «Скажу честно: мы сделали красивое и мощное кино…». Он говорит о честности! Исполнитель заглавной роли сказал еще более честно: «Фильм – это наша любовь к русским людям и к тому времени, это любовь к нашим отцам, стремление сказать им спасибо».
