Второй пояс. Откровения советника - Воронин Анатолий Яковлевич (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Посидели, подумали хитромудрые силовики, что же им докладывать своему руководству в Кабул. И придумали.
Послали идентичные депеши о том, что все мужское население Кандагара призывного возраста проживает или прячется исключительно в «зеленке», куда без проведения специальной войсковой операции никак нельзя попасть. Получался какой-то замкнутый круг.
Теперь уже кабульское начальство задумалось над тем, как выходить из создавшегося положения. В конце концов, было принято решение об оказании «гуманитарной» помощи кандагарским коллегам.
По линии царандоя в Кандагар были откомандированы три батальона, в том числе 48-й БСГ (горный батальон) и два строевых батальона из северных провинций. Аналогичные подразделения были направлены и по линии остальных силовых ведомств.
Отправляли по принципу «на тебе, Боже, что нам не гоже». Все батальоны были жалкой пародией на то, что означало само это слово. Так, в 48-м БСГ численность личного состава, прибывшего в Кандагар, насчитывала всего 38 человек, в том числе четверых офицеров, восемь сержантов и двадцать шесть рядовых. Остальные два батальона находились в еще более плачевном состоянии. Не хватало стрелкового оружия, боеприпасов, зимнего обмундирования. Не было элементарных вещей – палаток, кроватей, одеял, походных кухонь и много чего еще. Все это на безвозмездной основе должен был предоставить кандагарский царандой, который на ту пору сам не жировал. Для царандоевского ложистика (тыловика) и его советника Николая наступили самые черные дни службы.
Следующий этап подготовки подразделений царандоя к предстоящей операции был связан с их доукомплектованием хотя бы наполовину от штатной численности. Поскольку на местном уровне это было сложно решить, в Кабуле приняли решение – всех новобранцев осеннего призыва, собранных в северных провинциях Афганистана, направить в Кандагар.
Надо было видеть, как все это происходило. Призывников – тех самых, из «собачьих ящиков» – свозили в Кабульский аэропорт. Там им красиво врали о том, что все они будут направлены для дальнейшего прохождения службы в северную провинцию Балх, в город Мазари-Шариф. Рекрутов это устраивало, поскольку то место, где они должны были провести ближайшие два года, было одним из самых спокойных в военном отношении местом в Афгане.
Переброску новобранцев осуществили разом, несколькими советскими военно-транспортными самолетами. Делалось это из тех соображений, что молва в Афгане разлетается быстрее самолета и со следующей партией рекрутов подобный фокус наверняка не прошел бы.
Сойдя с самолетов, рекруты с ужасом для себя узнали, что находятся в Кандагаре. В городе, покрывшем себя дурной славой оплота афганских моджахедов.
С некоторыми из них тут же на летном поле случалась истерика. Они начинали рвать на себе волосы, кричать благим матом, бросаться с кулаками на встречавших их «покупателей».
Еще находясь около взлетно-посадочной полосы, некоторые рекруты, воспользовавшись общей суматохой, стали разбегаться кто куда. Отдельные беглецы пересекли полосу и при попытке уйти в сторону горного хребта попали на минные поля, где и погибли. Все это произошло на глазах у остальных новобранцев и подействовало на их психику не лучшим образом.
При дальнейшей перевозке на грузовиках и автобусах в Кандагар несколько рекрутов сбежали, выпрыгнув на ходу из автомашин. Гоняться за ними по «зеленке» у сопровождавших их царандоевцев не было никакого желания, а открывать огонь на поражение не было приказа. О дальнейшей судьбе беглецов можно было только догадываться. Частью они прямиком попали в банды, да так там и оставались. Получалось так, что кабульское руководство, само того не желая, подпитывало движение сопротивления свежими силами.
Но это было еще не все.
Новобранцы, из тех, кого все-таки удавалось привезти в Кандагар, еще до принятия присяги неоднократно имели возможность сбежать, чем большинство из них уже в ближайшие дни не преминуло воспользоваться. Наиболее выдержанные или дюже уж хитрые рекруты дезертировали после того, как им выдали оружие. И хорошо, если они сбегали втихую, не причинив никакого вреда окружающим. Бывали случаи, когда дезертиры убивали своих сослуживцев, захватывая при этом их оружие. Такие беглецы были желанными гостями у «духов», и уже в ближайшее время афганские и советские военнослужащие имели возможность встретиться с ними в бою.
Накануне…
В ноябре кандагарская «зеленка» из-за опадающей с деревьев и виноградников листвы становилась относительно прозрачной, и большинство «духов» уходило со своими семьями в лагеря беженцев, размещавшиеся в приграничных пакистанских городах Чаман и Кветта. Туда же уходили и мирные жители. Наступающие зимние месяцы не сулили им ничего хорошего. Да и что можно было делать в «зеленке» зимой, в период муссонных дождей. Урожай винограда был собран, высушен и продан оптовикам. Травяной покров оскудевал до такой степени, что не мог обеспечить кормом многочисленные отары овец.
Так было во все времена.
Но в ноябре 1987 года события развивались по совершенно иному сценарию.
Примерно 25 ноября один из агентов спецотдела царандоя оставил в специально оборудованном тайнике рукописную копию секретного приказа руководителя южного фронта Исламской партии Афганистана. Всем кандагарским моджахедам, воевавшим под знаменами этой партии, предписывалось немедленно приступить к подготовке отражения атак, которые в ближайшее время будут предприняты госвластью и шурави.
Внимательно изучив пункты данного приказа, я был поражен степенью осведомленности душманского руководства о планах Кабула. Оставалось только позавидовать тому, на каком уровне у противника была поставлена разведка. Ведь не простой же офицер сливал им информацию о замыслах высшего военного и политического руководства страны. Душманский «крот», осевший в Кабуле, был как минимум в звании полковника или даже генерала.
Содержание секретного приказа «духов» мы с моим подсоветным Амануллой в тот же день доложили каждый по своей инстанции. Последовавшую за этим реакцию можно было описать одним словом – шок. Откуда и, самое главное, от какого источника была получена информация?!
С Амануллой мы работали вместе уже второй год. Ценить источники негласной информации и всячески оберегать их от возможного провала я приучил своего подсоветного с первых же дней совместной работы. Договорились, что будем врать одновременно и в один голос. Вдвоем придумали легенду, согласно которой секретный приказ был обнаружен под подкладкой сюртука «духа», убитого накануне солдатами царандоевского поста первого пояса обороны. Благо такой факт накануне действительно имел место и труп «духа» вторые сутки лежал во дворе спецотдела, дожидаясь официального опознания.
Поверили, однако. Но одновременно высказали предположение, что это может быть провокационная уловка со стороны «духов», поскольку о планирующейся операции никто еще толком ничего не знал.
Вот те здрасьте! Выходило, что сидящие в зеленке «духи» знали больше, чем те, кто по должности своей должен был знать это в первую очередь. В мою душу закралось сомнение в искренности начальства. Не иначе как опять переигрывают, давая тем самым понять, что пока еще рано мне знать о том, что уже известно им. Да и шут с ними. Может, это и лучше – меньше знаешь, крепче спишь.
Полученная информация требовала дополнительной проверки через другие независимые источники, которые смогли бы подтвердить или опровергнуть ее. В срочном порядке мы ориентировали всю агентуру максуза (спецотдела) и джинаи (уголовного розыска), нацелив ее на интенсивное изучение складывающейся вокруг Кандагара оперативной обстановки.
Результаты превзошли все ожидания. Уже через пару дней командир договорной банды Абдулла через своих связников подтвердил мои наихудшие опасения. «Духи» полным ходом приступили к сплошному минированию дорог, ведущих из Кандагара в уезды Даман, Аргандаб и Панджвайи. Люди Абдуллы обратили внимание на то, что при минировании дорог «духи» совершенно не использовали дорогостоящие противотанковые «итальянки», перейдя на более упрощенный и дешевый способ минирования с помощью фугасов. В ночное время суток на проезжей части дороги вырывалось сразу несколько ям, в которые закладывались неразорвавшиеся советские авиабомбы, боевые части ракет и крупнокалиберные снаряды. Общий вес заряда взрывчатых веществ, закладываемых в каждой яме, составлял от десятков до сотен килограммов тротила. Никаких премудрых датчиков-детонаторов не использовалось. Просто-напросто в яму с взрывчаткой укладывалась обычная батарейка, упакованная в целлофановый пакет, а к ней присоединялся один или несколько электродетонаторов, помещаемых в детонационные отсеки бомб и снарядов. В качестве замыкателя электрической цепи использовали несколько осколков бомб, снарядов или просто старые гвозди. К ним присоединялись тонкие провода, являвшиеся частью электрической цепи замыкателя. Осколки, слегка вдавленные в грунт, как бы невзначай раскидывались по полотну дороги. Рядом разбрасывалось еще несколько осколков, которым была отведена роль отвлекающего фактора для советских саперов. Такой импровизированный фугас взрывался только после того, как на осколки-замыкатели наезжал стальной трак гусеницы танка или бронемашины. Электрическая цепь замыкалась, и происходил взрыв. Шансов выжить экипажу боевой машины и сидевшим на ее броне десантникам не оставалось никаких.
