От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Тре - Праун Альберт
Все изменилось. Лоссберг взял с собой с фронта на Сомме, где он успешно держал оборону, большую часть своего штаба, с которым он сработался. Множество баварцев, занимавших посты при штабе, сразу ушли. Среди них был мой командир в мирное время полковник Неес, командовавший саперными частями 6-й армии. Лоссберг сменил даже командира телефонных частей 6-й армии майора Зонтага, который лег на операцию по удалению аппендицита, в его отсутствие. Рабочий день командования армии начинался рано – в 7 часов утра. Полковник фон Платен докладывал Лоссбергу утренние донесения по корпусу, штаб-офицер авиаторов – о результатах воздушной разведки, и командир подразделений радиосвязи армии – о сводках армии противника. На основе этих донесений проверялось, верны ли были сообщения, поступавшие от наших корпусов, обо всех происшествиях – количество пленных и т. и. Дежурный офицер в соседней комнате должен был наблюдать за работой аппаратов Хьюза – вновь появившейся «телеграфии», то есть телетайпной связи с корпусами, которую обслуживали работники Тылового телеграфного управления. Беда, если какой-нибудь корпус сильно запаздывал с донесением!
Солдаты не были обучены обращаться со столь сложной техникой. Около 8 часов после «утреннего разбора» поступала телефонная сводка начальника штаба первому генерал-квартирмейстеру Верховного главнокомандования генералу Людендорфу [5]. В это время из штабов всех армий к нему в Ставку Верховного главнокомандования стекались по почтовой связи донесения. Дежурный офицер вызывал связиста, но не мог сам с помощью коммутатора прослушать сообщение. Лишь время спустя, когда техника связи была отработана, донесение приходило непосредственно возглавлявшему армейскую группировку кронпринцу Рупрехту. Дежурный офицер устанавливал для него связь с генералом фон Кулем.
В течение дня дежурный офицер был обязан сообщать отставшим солдатам о местонахождении их подразделений, сведения о которых он брал из неких тайных списков.
В какой мере злоупотребляли его доверием мошенники, говорить не приходится. Когда около 2 часов утра полковник Платен оканчивал все свои дела, он неизменно давал поручение дежурному офицеру: «Звоните каждый час на наблюдательный пункт армии и запрашивайте об обстановке! Если вас обходят и справа и слева – доложите обо всем мне!» Для того чтобы избежать лишних формальностей по службе, а возможно, также и из-за недоверия, на каждом рубеже обороны корпуса – их насчитывалось от шести до восьми – присутствовал на командном пункте полка офицер командования армии, имевший непосредственную телефонную связь со штабом армии. В его обязанности входило докладывать о перемещениях войск, начавшемся артиллерийском обстреле или других необычных действиях. «Дежурными офицерами» были самые молодые офицеры штаба. Мне приходилось дежурить один-два раза в неделю.
27 марта 1917 г. командовавший 3-м Баварским корпусом генерал наградил меня Железным крестом 1-й степени. Капитан Дрекслер представил меня к награде за проявленное моим взводом мужество под Верденом и на Сомме. Офицер командования армии, единственный, кто поздравлял меня, вручил мне коробочку с наградой. Я гордился ей, будучи одним из немногих так высоко отмеченных офицеров штаба.
О том, что идет война, мы вспоминали только тогда, когда вражеские самолеты сбрасывали ночью бомбы на Турне, а в ответ били наши зенитки. Баварского майора на посту командира телефонных частей армии сменил майор Мюллер родом из Пруссии. В мирное время он был офицером транспортного подразделения из гарнизона Кёльна, и это был мой первый, но не последний начальник, уроженец Северной Германии. Мюллер совсем по-другому взялся за дело, нежели его предшественник. Каждый день он был на фронте, лично ознакомился со всеми рубежами обороны. Выявлял самых инициативных военнослужащих, выяснял для себя их взаимоотношения на фронте, их пожелания. За письменным столом его можно было увидеть только вечером после ужина. Из 60 – 80 донесений за моей подписью он отклонял вначале половину, потому что мой стиль или мои предложения ему не нравились. В итоге я был еще больше привязан к моему столу. Вино и симпатичные девушки не могли подавить мое стремление быть на фронте среди солдат. Я просил майора Мюллера о моем переводе в авиачасти или в пехоту, сначала в разговоре, потом подал письменный рапорт. Но заменить меня было некем.
Адъютант командира телефонных частей был привязан к своему месту так же, как и его прежний начальник. Это давало то преимущество, что он сам не ездил по требованию в Ставку Верховного главнокомандования, а посылал меня. Его величество германский кайзер находился в Бад-Кройцнахе, в его окрестностях я увидел загородный дом, в котором работали генерал-фельдмаршал фон Гинденбург и генерал Людендорф. В отеле «Кауценбург» я доложил о своем прибытии начальнику полевого телеграфа генерал-майору Гессе, который ранее был начальником Генерального штаба 9-й победоносной армии генерала Фалькенхайна [6] в Румынии и награжден там орденом «За заслуги» («Pour le Mérite») [7]. Меня сердечно приветствовали полковник Шелленбергер, начальник подразделения военного телеграфа, майор Тон, капитан Русвурм, старший лейтенант Бойттель. Я встретил капитана Карла Шмида из баварцев, вернувшегося с Палестинского фронта. Я просил его взять меня с собой в Турцию, но отсутствие «опыта службы в тропиках» и опасность дизентерии не позволили осуществить мое намерение.
В планы командования входило преобразование телеграфных войск в войска связи, которые назывались так с 1917 г. Эта задача основывалась на памятной записке старшего лейтенанта Талера, написанной им на основании полученного боевого опыта. Основной ее целью было передать все средства связи в подчинение командирам войск связи, вместо существовавших прежде командиров телефонных подразделений и подразделений радиосвязи. Одновременно оперативные части связи в армии были усилены, Тыловое телеграфное управление преобразовывалось во 2-й армейский телеграфный батальон, его гражданские служащие переводились на военную службу. Отныне преимущественно местные корпуса получили собственные телефонные подразделения и подразделения радиосвязи, соответственно то же произошло и в дивизии. Весь процесс реформирования должен был занять несколько месяцев и проводиться этап за этапом. Одновременно с этими организационными изменениями происходило изменение структуры дивизии. Дивизии, прежде имевшие в своем составе две пехотные бригады и одну артиллерийскую бригаду, становились трехуровневыми: три полка пехоты под командованием одного пехотного командира, один артиллерийский полк с приданными артиллерийскими частями усиления под командованием офицера-артиллериста. Наряду с этим были сформированы новые дивизии, более маневренные, хотя и уступавшие по мощи предыдущим.
Неоднократно первый генерал-квартирмейстер генерал Людендорф в поезде особого назначения появлялся в Турне. Бывшие наготове телефонные кабели и телетайпы сразу же подключались, когда Людендорф прибывал на фронт и передвигался по ходам сообщения в сопровождении штаб-офицеров. Беда, если что-то не ладилось! Командование Генерального штаба придавало расхлябанному течению строевой жизни резкий ритм, который малоподвижные престарелые генералы, зачастую дворянского происхождения, не способны были воспринять.
Не существовало никакого «командного принципа». К сожалению, после неоднократных роковых ошибок на начальном этапе войны созданные большими усилиями в ходе позиционной войны действительно выдающиеся средства телеграфной и телетайпной связи стали причиной того, что командиры на передовых позициях утратили инициативу. Получив возможность сделать срочный звонок в штаб, вместо того чтобы самим проявить ответственность и принять решение, они ждали приказа, как им действовать дальше.
Один раз летом 1917 г. командующего армии в Турне посетил германский кайзер. Я видел, как он ехал по оцепленной улице мимо домов с закрытыми окнами. Поскольку Вильгельм II самоустранился от командования, о нем больше никто не говорил. Те единственные командиры, от которых мы еще ожидали, что они приведут нас к победе, были Гинденбург и Людендорф.
