Продайте мне хоть что-нибудь - Рудина Татьяна Рудольфовна (мир книг txt) 📗

И в этот момент я поняла, что не такая я уж и дура, что ушла из Эрмитажа после встречи со своей любимой картиной. Это же важная встреча. А не кивок головы – привет и до свидания.

И вот сейчас, спустя еще много лет, я опять приехала в Париж.

Я ждала этой встречи. Я хотела снова ощутить эту силу, исходящую от НЕЕ. Ну и опять нашлись дела поважнее. Магазины, естественно! А что же еще! Чесала по ним, покупала что-то. Все как-то без особого вдохновения происходило. Мне на это вдохновение просто необходимо – без него ничего путного не купишь.

А тут – не пошло, и все тут. Накупила всякого хламу ненужного.

И, пошарившись три дня, я все-таки решила пойти в Лувр.

Там, уже ни на что не размениваясь, я четко пошла по указателям. Меня больше ничего не интересовало. Поздоровавшись с красавицей Никой, прямо наверх.

И вот я с волнением вхожу в зал. Я ЕЕ вижу. Я волнуюсь. Стоит толпа, как обычно – близко сразу не подойдешь. И еще все фотографируют бесконечно. Пролезла через какое-то время все-таки. Стою смотрю. И ОНА на меня смотрит. Но как-то по-другому совсем. Не как в тот, предыдущий раз. Совсем по-другому. Как-то равнодушно смотрит. И ничего не говорит. Ну совсем ничего. И даже не улыбка, а ухмылка какая-то вроде. Будто ОНА меня презирает.

Я расстроилась, если честно. Я же так ждала этой встречи! Встретила, называется! Никакой радости.

Тогда я стала рассматривать детали картины, что я обычно не очень часто делаю. Пейзаж сзади, платье, вуаль. Еще пыталась с НЕЙ наладить связь, но бесполезно. Не получилось. Не вышло, как в прошлый раз.

Я подумала: ну что же, сегодня так. Может, у меня какие-то там каналы духовные перекрыты от магазинов этих бесконечных. И ушла не попрощавшись.

И в магазины не хотелось.

Я села в кафе, пила кофе, курила и думала: а что же делать-то теперь? Если не в магазины, то куда? Ну схожу я еще в д’Орсе, ну еще куда-то. А без магазинов-то как? Я же ничего путного еще не купила. Ну совсем. А все уже прочесала практически. А что же делать? Что?

И тут меня осенило. Я не хотела туда ехать сначала. Далеко – одну остановку не доезжая до Диснейленда. Огромный аутлет. Я слышала много о нем, все друзья туда ездили, но очень далеко.

Нет! Надо ехать! А что делать?

И на следующий день я туда рванула. Ну, раз с искусством не срослось, может, хоть там какая-то радость встретится.

Оказалось – это совсем недалеко. Минут сорок. Но, правда, идти еще надо минут пятнадцать, наверно. Вхожу – мне сразу там понравилось! Мое место! Такие симпатичные домики – и все магазины! Прелесть.

И нашло вдохновение. Я уже его знаю, как оно выглядит, это вдохновение. Пульс учащается, настроение резко повышается, и главный признак – волнение. Как на охоте. Хоть я на ней отродясь и не была. Но так думаю. Адреналин, одним словом.

Я, чтобы себя успокоить немного, села в кафе. Кофе-сигареты. А как же. Крупное дело предстоит – это я уже поняла.

И пошла, не торопясь, в разведку. Оказалось – в бой. Сколько же там было прекрасного! В каждом магазине! Что же делать? Часа два ушло на выбор целей. Это же самое трудное – выбор! Хуже нет ничего. Нет, ну в принципе есть, конечно, что-то и хуже. Это когда выбирать не из чего. Но тут был противоположный случай.

Я снова села в кафе. Кофе-сигареты.

«Cogito, ergo sum» – почему то в голове вертится. Что это? Фирма, что ли, такая? Здесь вроде ее нет. Что же это? Почему вертится? Откуда?

Вспомнила!

«Мыслю, следовательно, существую».

Я мыслю! Мыслю! Мозги работают в усиленном режиме! Нормально! Без паники! Встала и пошла, ничего не решив. Мозг сам свою работу сделает. Как пойдет!

Снова в обход.

И тут открылись каналы какие-то. Все само пошло в руки.

Вижу кожаные штаны. Последний раз я носила кожаные штаны двадцать лет назад. Но почему-то иду и меряю. И они сидят идеально. И я их покупаю почему-то. Даром почти.

Иду дальше. Дубленка. Обалденная. Черная. Опять даром. Ну не даром, конечно, но для такой – даром. Берем и уходим.

Платье. Мое! Темно-зеленое! Чудо! Три рубля, как не взять!

Шарф – переход цвета какой-то немыслимый от сине-голубого в терракот. Не обсуждается!

По подаркам дальше рванула. Ну и себе еще чуть-чуть.

Дальше у меня кончились деньги на карточке. Хорошо, что наличные не взяла.

Наверно, все-таки не совсем даром оказалось. Но вещи-то какие! Это же вещи так вещи.

И усталая, но довольная, я поехала в Париж.

Как же мне было хорошо! В поезде, возвращавшемся из Диснейленда, ехала веселая компания молодых людей, и они подарили мне огромные уши Микки Мауса. И вот я – cogito, ergo sum – типичный мыслитель, только увешанный пакетами и в ушах мыши, ехала с удачной охоты.

Что вы думаете я сделала на следующий день?

А я пошла в Лувр. Не могла я уехать не попрощавшись. Плохо встретились – осадок какой-то был.

И когда я ЕЕ увидела, я чуть не заплакала. Как же ОНА на меня смотрела! Как нежно! Как на близкого какого-то, очень родного ЕЙ человека. Я уж подумала, не синдром ли Стендаля у меня. Но мне же не было плохо! Мне было хорошо. Значит, все нормально. Просто есть контакт. Я долго не могла уйти. Я ЕЙ была так благодарна за такой прием. Но все-таки когда-то надо прощаться.

– Увидимся еще, Бог даст, – сказала я ЕЙ мысленно.

А ОНА все смотрит и смотрит, как будто что-то хочет мне втолковать. А я не понимаю, что! Не понимаю!

Так и ушла с чувством какой-то недосказанности.

Ну что с ними, с шедеврами, делать? Они такие. Как хочешь – так и понимай.

И когда я проходила мимо красавицы Ники, глядя на ее прекрасные крылья, я вспомнила почему-то мои вчерашние уши мышки. И я представила себе, как бы смотрелась Ника с моими пакетами и ушами, если бы у нее были руки и голова. Мне стало очень весело от этой мысли.

И тут меня осенило!

Красавица Ника мне сказала, о чем молчала Джоконда. Какая же я дура! Как я сразу-то не поняла! И я снова рванула к НЕЙ.

И я не ошиблась. Все правильно.

Брюки рыжие – точно цвет ее рукавов.

Дубленка черная – вуаль.

ПЛАТЬЕ, КАК У НЕЕ. Тот же цвет абсолютно.

Ну и довершение – платок. Цвета пейзажа.

– Ну, поняла наконец, – как будто говорила ОНА.

– Ты, конечно, – не я, даже и не думай.

Но молодец, все правильно купила.

Будешь в наших краях – заходи.

Люба. Тюрьма

...

Ты же знаешь, я не люблю об этом рассказывать.

Сколько сидела? Долго сидела. Полтора года, пока следствие шло, – в Бутырке, после приговора на зоне еще полтора. Потом на химии пять. В общей сложности восемь получается.

Забрали в восемьдесят первом. Прямо из горкома комсомола, где я работала. Я справки выезжающим за рубеж выписывала на обмен валюты. В соцстраны – триста рублей. В кап – тридцать.

Да ничего я не сделала! Ни за что посадили.

Едет, к примеру, вокально-инструментальный ансамбль, какие-нибудь «Поющие голоса», в Венгрию, и просят меня не по триста, а по девятьсот им на рыло поменять, потому что им аппаратуру нужно закупить, которой в совке отродясь не купишь ни за какие деньги, и я им выписываю. В общем, сдали меня.

Предъявили мне по полной:

88 статья часть 1 – нарушение правил валютных операций;

78 – контрабанда (от 3 до 10);

170 часть 2 – использование служебного положения в корыстных целях.

И еще незаконный выезд за границу и въезд – это 83-я, если память не изменяет.

Это вообще бред полный, я же не по волчьим тропам границу пересекала, а через тех же пограничников. Они мне эту статью пришили потому, что она под амнистию не идет. Понятно?

Короче, забрали. Привезли в Бутырку. Захожу в камеру. Не дай тебе бог это когда-нибудь увидеть. Камера – человек пятьдесят. Сидят все. Убийцы, проститутки, бомжихи. Все вместе сидят. Одна девчонка сидела за то, что кришнаитка, йоге меня потом научила.