Инопланетяне в Гарволине - Хмелевская Иоанна (книга жизни .TXT) 📗

Редактор больше не выдержал. Пришельцы совершенно непростительно мешкали, явно не отдавая себе отчёта в том, насколько опасно складываются для них обстоятельства. Надо вмешаться. И он, прекрасно понимая, что рискует, выскочил на свободное пространство, отделявшее зевак от космонавтов, сделав вид, что его вытолкнули. Зеваки и в самом деле очень ревниво относились к смельчакам, пытающимся установить с космитами личные контакты, и бдительно следили, чтобы этого не случилось.

Вот и сейчас, не успел он, неуклюже навалившись на пилота, шепнуть тому: «Сматывайтесь немедленно!» — как уже раздался хор возмущённых завистливых голосов:

— Эй, пан, что ты к нему клеишься?

— Не подходи, держись на расстоянии!

Художник, молодец, сообразил и направил на редактора свою серебристую палку с вращающимся вентилятором на конце. Толпа немедленно отреагировала:

— Езус-Мария, прикончит бедолагу!

— Так ему и надо, нечего высовываться!

— Да не высовывался, он нечаянно выскочил. Видели, чуть не упал!

— Эй, пан, сдай назад, что у тебя за дела с ними? Храбрец нашёлся!

Редактор поторопился вернуться в толпу земляков, земляки же, увидев его лицо, поняли, что этот несчастный явно не в себе, и простили его.

Художник постоял ещё немного с вытянутой рукой, убедился, что редактору ничего не грозит, и выключил вентилятор.

Он же первым двинулся к вертолёту.

Первый секретарь партии пришёл в себя после наркоза и пожалел, что операция заняла так мало времени. К сожалению, космический конфликт ещё не был разрешён. Впрочем, космиты — это ещё полбеды, с ними бы первый справился. Хуже, что к вопросам космическим прибавились сугубо земные проблемы.

Дело в том, что, пока первого оперировали, в Гарволин прибыл посланец ЦК из Варшавы и теперь вместе с председателем городского совета дожидался у дверей реанимации. Вот эта опасность была посерьёзней!

О ней первому сообщил хирург, когда пациент стал приходить в себя, и теперь первый, усилием воли прогоняя остатки наркоза, лихорадочно искал выход из создавшегося положения. И нашёл! Когда спустя пять минут, сметая врачебный заслон, к нему прорвались варшавский посланец и предсовета, первым уже было принято решение.

С мстительным удовлетворением подумал первый о своём заместителе. Пришло время! Правда, заместитель чуть свет с разрешения первого поехал к своей родне в деревушку под Гарволином, там по всей деревне кололи свиней — событие выдающееся. Что ж, придётся пожертвовать вырезкой и колбасами, кресло первого дороже.

— Мадейчак, — слабым голосом прошептал первый склонившимся над ним государственным мужам. — Мой зам. В Пшекорах… Он один может… Видите же, я после серьёзной операции. Пусть кто-нибудь туда подскочит.

Председатель совета с ходу уловил протянутую ему нить спасения. Мадейчака он прекрасно знал, столь же прекрасно отдавал себе отчёт в том, что в Пшекорах сегодня бьют свиней и ни одного трезвого не найдёшь, но какое это имело значение?

Главное, найдена жертва, козёл отпущения, надо быстренько этого козла доставить в Гарволин и свалить на него всю ответственность. Так этому Мадейчаку и надо! Сам лез в замы, вот теперь пусть и расхлёбывает! Ему решать, ведь партия у нас ведущая и направляющая сила, ей и принимать решения, а он, предсовета, им подчинится, его дело маленькое. Разве что вот этот, из Варшавы, возьмёт на себя ответственность.

Этот, из Варшавы был тоже не лыком шит и предпочёл свалить ответственность на местных товарищей. Узнав, что до упомянутых Пшекор всего двенадцать километров, вызвался предоставить в распоряжение председателя свою машину с шофёром. Председатель машину принял, но в качестве сопровождающего решил направить заведующего отделом культуры, а самому не ехать.

И тут пошли сплошные осложнения. Началось с заведующего отделом культуры, которого никак не могли разыскать. По слухам, он с утра был на рыночной площади. Послали за ним шофёра, и тот тоже пропал. Розыски потерявшихся входили в обязанность специального отдела местной милиции, но в помещении милиции не было ни души. «Или тоже торчали на площади, или специально попрятались, — с горечью подумал председатель совета. — Скорее всего второе». Посланец ЦК, человек умный и опытный, твёрдо придерживался раз выбранной линии: не принимать личного участия ни в каких событиях, ни в какие конфликты не вмешиваться. Золотое правило! Вот почему представитель ведущей и направляющей и глава местной власти застряли в дежурке больницы, куда дежурная сестра, она же кузина жены предсовета, доставила в необходимом количестве укрепляющее и подбадривающее средство из запасов ординаторской. А на розыски затерявшихся выслали персонал морга.

«Опель» спортивного комментатора из гданьской газеты был машиной надёжной, но с покрышками по всей Польше дело обстояло весьма неважно. Одну сменили в Пасленке, и это пока не доставило проблем. Однако в Нидзице уже пришлось обратиться в вулканизационную мастерскую. И только под двойным нажимом — мощным воздействием представителей прессы и значительной суммы наличными — удалось заставить рабочих мастерской залатать покрышку немедленно, а не через «недельку».

В восемнадцать десять, под Млавой, полетело третье колесо.

— Что ты понатыкал в свои покрышки? — ворчал на комментатора театральный критик. — Чем так мучиться, лучше бы купил новые!

— Попробуй купи! — раздражённо огрызнулся владелец «опеля». — Во-первых, бешеные деньги, во-вторых, не сразу найдёшь подходящую оказию. Хорошо, мы живём в Гданьске, моряков достаточно, но не все корабли ходят в нужном направлении и не все моряки специализируются на покрышках, интересы у них самые широкие.

— Я сам видел, в «Стомиле» продавали, — упорствовал критик.

— Так ведь в государственном магазине ещё дороже обходится. Официально очередь и в самом деле на сто миль, а в неофициальном порядке… Знаешь сколько бесплатных входных билетов на футбольный матч я раздал и фиг получил!

— А, вот почему ты так дрался за эти входные! Когтями выдирал, никому в редакции больше не досталось.

— А ты что думал? Мне самому они ни к чему. А за «данлопы» моряки ещё и билеты на матч потребовали, ну я и старался.

— Для себя старался.

— Интересно, а в чьей машине ты сейчас едешь? Ведь не для себя стараюсь.

Сидя на обочине шоссе и глядя на пыхтящих над очередной проколотой покрышкой коллег, редактор задумчиво произнёс:

— Знаете, о чем я сейчас думаю? Доживём ли мы до тех времён, когда в обычном магазине можно будет купить все, что душа пожелает? И не придётся ко всем этим штучкам прибегать. Никакого тебе блата, никаких очередей. Приходишь, платишь денежки — пусть дорого, да зато без всяких хлопот, а ты ещё и выбираешь товар, капризничаешь… Продавцы вокруг тебя суетятся, уважают…

— Фантаст! — прикручивая покрепче гайку, отозвался спортивный комментатор. — Размечтался! Может, у тех, что из космоса прилетели, так и живут, а нам и мечтать нечего.

— И в самом деле, о таком лишь в научно-фантастической литературе прочитаешь, — поддержал его начитанный литературный критик.

— Ну почему же? — удивился молчавший до сих пор фельетонист. — Я слышал, что, например, в Париже…

Пугливо оглянувшись на безлюдные поля, редактор поспешил перебить наивного коллегу:

— Ты бы поменьше рассуждал, побольше вкалывал.

— Да уже готово. Едем, — распорядился владелец «опеля».

Под Плонском опять пришлось обратиться к услугам шиномонтажа.

— И чего только люди не придумают, лишь бы без очереди обслужили, — ворчал старый мастер, которого по настоянию приезжих срочно вызвали на работу, оторвав от ужина в семейном кругу. — Теперь вот, оказывается, и космические пришельцы к нам прилетели! Выдумают же, на встречу с космитами спешат, а сами старую калошу вместо камеры подсовывают! Да ладно, ладно, сейчас залатаю, чего уж там, но где гарантия, что вот тут рядышком не лопнет?