Добродетель эгоизма - Рэнд Айн (книги онлайн полные .TXT) 📗
Если при разрешении сложной нравственной дилеммы человеку приходится бороться, чтобы понять, какое решение правильно, и он не может сделать правильный выбор или же честно ошибается, то человека этого нельзя назвать «серым»; с нравственной точки зрения он «белый». Ошибки, допущенные нашим разумом, не могут пробить броню нравственности – истинные нравственные нормы не могут требовать всеведения или непогрешимости суждений.
Однако если для того, чтобы избежать ответственности за нравственное суждение, человек закрывает глаза и выключает свой разум, если он уклоняется от фактов и стремится оставаться в неведении, то его нельзя назвать «серым»; с нравственной точки зрения он оказывается «черным», как только сталкивается с реальностью лицом к лицу.
Многие формы заблуждений, неуверенности и интеллектуальной небрежности помогают скрыть противоречия и затемнить истинный смысл нравственной серости.
Некоторые считают, что это просто повторение таких банальностей, как «Нет в мире совершенства», другими словами, в каждом из нас есть и доброе, и злое начало, а значит, с нравственной точки зрения все мы – «серые». Большинство людей, с которыми мы сталкиваемся, действительно подходят под это определение, а потому принимают его как некий вполне логичный факт, не особенно задумываясь. Они забывают о том, что нравственность имеет дело только с вопросами, предполагающими собственный выбор (другими словами, свободную волю), и, таким образом, к ней неприменимо статистическое обобщение.
Если человек «сер» по своей природе, к нему не применимы никакие нравственные понятия, включая и «серость», равно как и само понятие нравственности. Если же он обладает свободной волей, то сам факт, что десять (или десять миллионов) человек сделали неправильный выбор, совсем не обязательно должен повлечь за собой согласие одиннадцатого. Их выбор не имеет никакого влияния на выбор отдельного человека и ничего не доказывает.
Можно назвать множество причин, из-за которых большинство людей нравственно несовершенны, то есть основываются на смешанных, противоречивых предпосылках и ценностях (одна из них – альтруистическая нравственность); но дело не в этом. Независимо от причин, обусловивших их выбор, то, что большинство людей – «серые» с нравственной точки зрения, не отменяет нравственности и «белизны»; мало того, это свидетельствует об их необходимости. И уж тем более не гарантирует «комплексной сделки», которая сводится к тому, чтобы отмести проблему, наделив всех «нравственной серостью», и, таким образом, снять с себя ответственность за нравственное суждение. Пока человек не готов окончательно распрощаться с нравственной нормой и уравнять мелкого мошенника с убийцей, ему постоянно приходится выявлять и оценивать бесчисленные оттенки «серого», которые встречаются ему в окружающих людях. (А единственно возможный способ судить их сводится к четкому определению «черного» и «белого».)
Такое же убеждение, ведущее к тем же ошибкам, разделяют и те, кто считает, что доктрина нравственной серости – лишь отголосок утверждения «У каждого вопроса две стороны», которое, на их взгляд, подтверждает мысль, что никто не может быть абсолютно правым или абсолютно не правым. Однако они делают ложные выводы. На самом деле утверждение это означает только одно: судя о чем-нибудь, человек должен учесть и выслушать обе стороны. Это отнюдь не означает, что претензии каждой из них в равной степени законны, обоснованны или справедливы. Чаще случается так, что справедлива только одна, а противостоят ей необоснованные претензии (если не хуже).
Конечно, встречаются и сложные ситуации, в которых каждая из сторон в чем-то права, в чем-то не права; однако именно в этом случае «комплексная сделка» – признание обеих сторон «серыми» – абсолютно недопустима. Именно такие вопросы требуют, чтобы мы строго определили критерии нравственной оценки, чтобы опознать и оценить разные аспекты, так или иначе с ними связанные. А это возможно только в том случае, если мы скрупулезно отделим «черное» от «белого».
Для всех этих заблуждений характерна одна и та же ошибка: их сторонники забывают, что нравственность имеет отношение только к вещам, которые человек выбирает добровольно. Другими словами, они забывают о различии между добром и злом.
Однако не все согласились бы с ним, если бы додумались до того, что они тайно пронесли в наше сознание: «Люди не хотят быть абсолютно правыми или абсолютно не правыми».
Человек, посмевший проповедовать эту истину, прежде всего услышал бы: «Говори за себя одного, приятель!»
Именно это он и делает. Сознательно или неосознанно, намеренно или случайно заявляя: «Нет ни черных, ни белых», – человек, в сущности, признается: «Я не хочу быть абсолютно хорошим. Но, пожалуйста, не считайте меня абсолютно плохим!»
Как и в познании, где культ сомнения – это мятеж против разума, так и в этике культ нравственной серости – мятеж против нравственных ценностей. И то, и другое – восстание против абсолютной власти реальности.
Культ сомнения не мог бы добиться успеха, открыто восставая против разума, и потому ему пришлось поднять отрицание разума до уровня их доводов. Точно так же культ нравственной серости не мог бы одержать верх, бунтуя открыто, и потому всячески стремится превратить отрицание нравственности в сверхдобродетель.
Посмотрите, в какой форме эту доктрину обычно преподносят. Она редко предстает в виде позитива, этической теории или темы для обсуждений. Большей частью мы знакомимся с ней в негативном виде, в форме резкого замечания или упрека, который произносится таким тоном, словно мы нарушили очевидный закон, который и не нуждается в обсуждении. Тон может варьироваться от удивления до сарказма, гнева, истеричной ненависти, с которыми эту доктрину выплескивают на вас, словно обвиняя: «Надеюсь, вы не думаете категориями "черное – белое"?!»
Большинство людей теряются, смущаются, ощущают свою беспомощность и боятся хоть как-либо затрагивать нравственные темы, а потому торопятся виновато ответить: «Нет, конечно», даже не разобрав, в чем, собственно, их обвиняют. Они не дают себе и минуты, за которую могли бы понять, что истинный смысл обвинения сводится к таким мыслям: «Вы же не настолько несправедливы, чтобы различать добро и зло», «Ну вы же не настолько злы, чтобы искать добра!» или «Разве вы так безнравственны, что верите в нравственность?»
Чувство нравственной вины, боязнь принять на себя ответственность за нравственное суждение и мольба о прощении читаются в этом популярном высказывании настолько явно, что даже мимолетного взгляда на реальность будет достаточно, чтобы понять, какое уродливое признание они бормочут. Однако бегство от реальности – и необходимое условие, и цель обсуждаемого культа.
С философской точки зрения этот культ отрицает нравственность, а вот с психологической его приверженцы стремятся совсем не к этому. На самом деле они стремятся не к безнравственности, а к нравственности, только более иррациональной – неабсолютной, изменчивой, эластичной, приемлемой для всех. Они не встают «над добром и злом», а просто пытаются сохранить преимущества обоих. Они не бросают вызов нравственности и уж никак не похожи на высокомерных сатанистов Средневековья. Пикантный, современный привкус – именно в том, что они не собираются продать душу дьяволу. Напротив, они предлагают разрезать ее на кусочки и продавать по частям каждому, кто участвует в торгах.
Сторонники этой доктрины не образуют никакой философской школы. В том-то и дело, что их философия не выполнила обязательств. Интеллектуальное банкротство породило иррационализм в теории познания, нравственный вакуум в этике, смешанную экономику в политике. Смешанная экономика сводится к борьбе влиятельных политических групп, начисто лишенной каких-либо принципов, ценностей или справедливости; борьбе, в которой самое главное оружие – грубая сила, с виду похожая на компромисс. Культ нравственной серости, замена нравственности, позволили возникнуть такой политике, и люди теперь его придерживаются, чтобы хоть как-то оправдаться.
