Слабое звено (Ключевая фигура) - Нестеров Михаил Петрович (читать книги .txt) 📗
А Костя продолжал учиться у него. Он все-таки задал себе сначала один вопрос, потом другой. «Что сделает хозяин кабинета, в чьем подчинении два или три десятка сыщиков и охранников, когда я выйду из дверей банка? Проследит? Зачем ему двадцать процентов, когда он может забрать все?»
Андрей легко читал мысли собеседника и принял единственно верное решение – успокоил клиента, дабы не потерять его.
– Пятьдесят процентов. И небольшими партиями – по двести-триста тысяч.
Костя согласно наклонил голову. Ничего другого ему не оставалось.
Когда за Гороховым закрылась дверь, Андрей снял трубку и вызвал к себе подчиненного.
– Сейчас от меня вышел человек, ты должен был встретить его в коридоре.
Сыщик кивнул.
– Проследи за ним. Меня интересуют все места, куда он будет заходить: дома, магазины, прочие заведения. Возьми себе в помощники пару человек. Все, иди.
Костя не верил своему счастью. Вес «дипломата» с деньгами уменьшился вдвое, но зато насколько богаче стал его обладатель! Для того чтобы ощутить всю полноту счастья, ему пришлось долго, очень долго ждать в кабинете Овчинникова.
Наконец, когда от ожидания разболелась голова, дверь кабинета открылась, пропуская хозяина. Закрыв дверь на ключ, Андрей поставил на стол «дипломат».
За это время Овчинников проделал огромную работу. В соседнем кабинете, оборудованном по такому случаю скоростным сканером для считывания номеров с банкнот, он пропустил через счетчик деньги. Программное обеспечение с включенным в него списком номеров, предоставленным банкам спецслужбами, реагировало на ту или иную банкноту, и сканирование прекращалось; процесс возобновлялся, когда Андрей убирал купюру и вновь активизировал программу.
Меченых денег за три часа работы набралось двадцать тысяч, двести купюр, две пачки по сто долларов в каждой. Одну он положил в карман, другую передал своему помощнику:
– В моей машине сидит человек, передай ему деньги.
Просканированные банкноты Андрей так же разделил на две половины – одна отправилась в сейф, другую он принес в свой кабинет.
Ненужная суета для Андрея, но он выполнял просьбу Марка: пусть Костя насладится удачей, победой, и тем позорнее и уродливее будет его поражение.
– Будешь считать? – спросил Овчинников.
Костя покачал головой. Он взял верхнюю пачку и веером, достаточно ловко разложил на столе, потом проделал то же самое с другой… Все деньги были настоящими, «чистыми».
– Много отбраковал? – спросил он.
Андрей выложил из кармана пачку долларов.
– Ровно десять процентов. – Видя недоверие на лице клиента, он подошел к машине для уничтожения бумаг и одну за другой побросал в нее деньги.
На лице Кости отразились сразу восторг и сожаление. Дальше он самоотверженно смотрел, как рубит в мелкую стружку аппарат настоящие – вот где соль – доллары. Веская причина почувствовать что-то вроде величия.
Зря он сомневался в честности начальника службы безопасности. Здесь другой случай, когда утаить большую часть можно только себе в убыток.
– Иди к моей машине и жди меня. – Андрей дружески улыбнулся. – Теперь ничего не бойся, дело налажено. Ты выручаешь меня, я – тебя. Давай, давай, я следом. У меня к тебе есть предложение, поговорим в машине.
На заднем сиденье джипа находился человек, на которого Костя бросил настороженный взгляд и хотел было сказать Овчинникову, что они так не договаривались, он не отказался от разговора, но сам по крайней мере рассчитывал на конфиденциальность… Едва он перевел взгляд на Андрея, усевшегося за руль, как снова впился глазами в незнакомца.
Марк снял солнцезащитные очки, посмотрел их на свет и неторопливо водрузил на место.
– Садись, Костя, прокатимся. Только отдай вначале пистолет. Из него ты стрелял в меня? – Сергей принял из рук безвольного, сраженного небывалой встречей Горохова оружие. – Твоя ошибка в том, что ты буквально понял мои слова: «Ты работаешь за деньги». И забрал все. Не забыл и мое предостережение – помнишь, я предупредил тебя: «В худшем случае ты будешь иметь дело со мной»? И как-то неудачно убил меня.
Овчинников вывел машину с парковочной площадки и спустя несколько минут выехал на Ленинградский проспект.
Марк перешел на классику:
– Костя, дай ключи от квартиры, где деньги лежат. Адрес мы знаем – вчера ты вернулся в свою берлогу, оттуда же вышел сегодня с «дипломатом». Все заранее продумал, квартиркой обзавелся. А где хозяин, а, Костя? Тоже под железнодорожный состав угодил? – Не дождавшись ответа, Сергей продолжил, притворно вздохнув и покивав головой: – Значит, на 3-й Мытищинской живешь… Хорошее место, рядом с Пятницким кладбищем. Одобряю твой выбор, сам был когда-то на твоем месте.
Костя не удивлялся даже тому, что ехали они в другую сторону.
– Ты решил приблизить меня к богу, – продолжал Сергей, поглядывая на заросший затылок иуды и не подозревая, что этот человек продал Шамиля Наурова. – Но ты, Костя, не знал, что истинное приближение позволяет вернуться в прошлое и исправить прегрешение. Моисей, увидев терновный куст, «пылающий огнем и несгорающий», сказал себе: «Поверну туда и посмотрю на это диво». Так и я сказал себе, лежа на нарах в Лефортове: «Вернусь-ка я и посмотрю на это чудо природы». Вижу, ты стал другим человеком – горишь и никак не можешь сгореть.
Костя смотрел прямо перед собой и не видел проносившихся мимо домов, не замечал коротких остановок на перекрестках, когда загорался красный свет. Для него теперь если и существовал в этом мире цвет, то представлял собой смесь кровавого и зеленого, травянистую дорожку на небеса, о которой говорил Марк, обагренную кровью.
Едва ли Сергей балагурил, едва ли богохульствовал, его слова точно ложились на настроение Кости, точнее, на состояние обреченности, стремительного прогресса раковой опухоли, метастазы, которая сидела в его голове. В которой тем не менее находилось место словам, в полушутливой манере высказанным Марковцевым: «Промочишь ноги – горло болит. Промочишь горло – ноги заплетаются». Делай что-то одно, Костя, это тебе урок на будущее».
На будущее…
Что сказал Марк?! На будущее?
Костя рискнул повернуть голову, но напоролся на черный блеск очков. Что скрывают они под собой, словно вымазанные смолой? Издевку, сдобренную надеждой, или надежду, приправленную глумлением?
– Останови машину, Андрей, – попросил Марковцев.
Овчинников свернул на Дубосековскую улицу и притормозил, не доезжая до Факультетского переулка.
– Мы оба негодяи, и не мне судить тебя. Конечная остановка, парень, выходи.
Костя взялся за ручку дверцы и невольно зажмурился, ожидая выстрела в затылок. Хотя Марк не станет стрелять в машине, дорогой и красивой машине, мечте, которой теперь Косте не видать как собственных ушей.
– Стой!
И эта команда заставила Горохова, опустившего одну ногу из джипа, вздрогнуть.
– Ты работал за деньги – это истинная правда, и получишь ровно столько, на сколько наработал. Держи. – В одной руке Сергей держал пачку долларов, в другой пистолет. – Чужого мне не надо. Вот на этой грустной ноте давай и попрощаемся.
Горохов машинально сунул пистолет за пояс, а деньги положил в карман.
Неведомо что удержало его от прощального взмаха рукой вслед удаляющемуся «Мерседесу». Он так был благодарен Марковцеву, что не находил слов. И темные очки подошли бы ему, чтобы скрыть увлажнившиеся и покрасневшие глаза. Сергей подарил ему не только жизнь, но и освободил от тяжкого груза – не измены, а переживаний. Освободил от непосильного бремени огромных денег.
Именно так, а не иначе думал Костя, не подозревая, что несет в кармане свою смерть. Он благодарил небеса, ускоряя и ускоряя шаг. Он так издергался, а встреча с Марком едва не убила его, что Косте необходима была разрядка. Выпить, нет – напиться, а потом, едва приподняв голову, снова выпить. И так до бесконечности…
На его пути лежало отделение Сбербанка, и Костя зашел туда, чтобы разменять деньги. Слишком долго он, скрываясь, влачил жалкое существование, боялся обменять на рубли даже одну сотенную купюру. Еще недавно он брал в руки деньги так, словно надеялся увидеть на них следы черного порошка от ксерокса…
