Слабое звено (Ключевая фигура) - Нестеров Михаил Петрович (читать книги .txt) 📗
Оператор в отделении обмена валюты проверила ручным сканером обе купюры, которые ей дал клиент с нервным и утомленным лицом, и посмотрела на монитор. Стараясь вести себя естественно, она открыла металлическую ячейку с наличными. Покачав головой, подняла на клиента глаза:
– Извините, в кассе не хватает денег. Сейчас я принесу.
Костя кивнул. Он начал приходить в себя. Исчезло вдруг чувство дурацкой благодарности к Марковцеву, а в голове родился простенький план мести. Вот сейчас он получит в кассе деньги и с ближайшего телефона-автомата позвонит по «02». Ему не впервой прикидываться доброжелателем. Он сообщит адрес своей «берлоги», где в данное время может находиться особо опасный преступник.
В более-менее приподнятом настроении Горохов оглядел просторный и чистый зал сбербанка, с цветами на подоконнике, которые отражались в тщательно вымытых окнах. В них же четко отразилась приоткрытая дверь позади рабочего места кассирши. Она так поспешила за деньгами, что даже забыла закрыть дверь.
Поспешила…
Беспокойство медленно, крадучись, змеей заползало в грудь Кости. Словно положение могло измениться, он повернулся к застекленному окошку. То же самое; только через приоткрытую дверь он отчетливо увидел полутемный коридор служебных помещений. Еще один поворот головы, и в поле зрения попали два охранника – один на выходе из банка, другой в небольшом холле, в пяти-шести метрах от напарника. Оба вооружены помповыми ружьями. И Костя вооружен.
Черт!..
Горохов скрипнул зубами. Грудь в районе внутреннего кармана его куртки, где лежали деньги, горела огнем, для полноты ощущений не хватало запаха – запаха серы. До Кости начало доходить коварство Марка, но было поздно – ближайший к нему охранник поднес к груди зашипевшую на приеме рацию…
Костя неторопливо, однако уверенно сближался с охранником. Тот получил указания, но провозится со своей «пушкой» – помповое ружье нужно снять с плеча, взять в обе руки, движением «вперед-назад» заслать в ствол патрон… А Горохову, чтобы выхватить пистолет, хватило секунды.
Но пистолет не выстрелил. Охранник не дал Косте шанса мысленно представить пистолетные патроны, лежащие на расстоянии десятков метров друг от друга на Ленинградском шоссе, – он хорошо стрелял, пройдя в Чечне, как и Костя, хорошую школу, и пистолет противника не произвел на него сильного впечатления. Исполняя долг, молодой паренек выстрелил на поражение.
В сберкассе распространился запах пороха, очень похожий на тот, серный, который хоть и с опозданием, но коснулся ноздрей мертвеца.
Если у Кости и был свой бог-судья, то имя его ужасно: Марк.
Сергей не собирался снова ехать к Пятницкому кладбищу, он вошел в подъезд утром, спустя пять минут после того, как оттуда с «дипломатом» в руке вышел Костя. Его сопровождал служащий банка, специалист по замкам. Сумка с деньгами лежала в кладовке, на верхней полке.
Сейчас, находясь в компании Андрея Овчинникова, Марк заметил:
– Пусть не сегодня, но в ближайшие дни Костя найдет свою пулю, которую по праву не нашел в Чечне. От своего же.
Он и не предполагал, насколько близок был к истине.
Глава 17
«Ариаднина нить»
Сейчас Марку предстояло решить, как действовать дальше. Его официально объявили в розыск.
«Уезжай, – твердила ему Катя, – ты заработал денег, чего тебе еще надо?» Только что не добавила – собака. Или хороняка.
Сергей молчал, мысленно возвращаясь на борт самолета, к разговору с ответственным за операцию по освобождению заложников: «Я выпущу этого монстра на свободу. Найду способ, всему свое время».
Нашел способ. И время подходящее. Сергей уедет за границу, а здесь возобновит свою деятельность это золотушное чудовище из пробирки, гомункулус. «Жаль, не я его делал, – гонял желваки Марк, – получился бы смешнее».
– Что собираешься делать, Сергей? – Катя стояла у двери загородного коттеджа, предоставленного беглецу Андреем Овчинниковым. Не дождавшись ответа, задала очередной вопрос: – Знаешь, почему я не хочу тебе помогать?
– Скажи, если ты такая умная.
– Потому что у меня есть дела поважнее.
– Ну и катись к черту! – не выдержал Марк.
– Осел! – Катя хлопнула дверью. Потом – дверцей своей машины.
Марковцев не вышел помочь девушке открыть ворота и смотрел, как Скворцова сама возится с массивной щеколдой. Толкнув тяжелые створки руками, она снова села в машину и намеренно, с пробуксовкой, рванула по гравиевой дороге.
«Уезжай», – повторил вслед пыльному облаку Марковцев. Сама она так не думает, ей действительно надоело нянчится с ним, и дела поважнее найдутся. Ей не нужен деловой партнер – с этим не поспоришь, тем более нелегальный деловой партнер.
Уезжай…
Знает, что он не уедет – или вообще никогда, или пока не засадит гомункулуса обратно в пробирку.
Овчинников последнее время тоже пытался разрешить трудную задачу, мысленно возвращаясь то к одному разговору с Марком, то к другому. И еще одно – зависть – не давало покоя. И еще – несправедливость, словно Марк занял его место, побывал на его острове, воспользовался его оружием.
Оба военные, оба руководили отрядами спецназначения, оба мыслили примерно одинаково. В данном случае – переживали. У Марковцева была своя «Ариадна», у Овчинникова – своя. «Ариаднина нить», вместо того чтобы вывести из мифологического лабиринта, похожего на катакомбы бастиона, незримо связала двух этих людей. «Хорошо хоть не по рукам», – однажды такая безрассудная мысль пришла в голову Андрею и больше не отпускала.
И зависть, будь она неладна, не отпускала. Сергей – вольный человек и настолько, что плюет даже на кирпичные стены Лефортова.
Эх, воли не хватает! Свободы! Тогда почему грусть в глазах, едва в памяти встает обветренный бастион? Наверное, потому, что волей пахло море, пенящееся вокруг острова, простор навевал мысли о свободном полете. И это в то время, когда Андрей был едва ли не на правах ссыльного. Вот она, свобода, рядом. Тянешь руку и не можешь дотянуться. А в глазах тоска, глядя на эту красоту. Слияние с необъятным простором лишь краем касалось «гранитовцев».
Только под водой происходило некое соединение. Но то был другой мир, который Андрей покинул навсегда.
И он представил себе другую картину, прощание с Марковцевым. Он пожимает ему руку и говорит: «Сергей, возьми меня с собой».
И добавляет: «А?»
«Возьми, а?»
Сергей с недоумением смотрел на Овчинникова. Тот с порога, не бросив, как всегда, «привет», заявил:
– Я с тобой.
Гость хотел было язвительно заметить: «Я на двор собрался, пойдешь?» – однако воздержался, заметив какой-то решительный настрой в глазах бывшего диверсанта.
– Куда со мной-то?
– В Дагестан. – Андрей провел рукой по горлу. – Обрыдла работа, кабинет, морда шефа, его жена, деньги, машина, семья, все надоело. Хочу на остров, – неожиданно сорвалось с губ Андрея. – Хотя бы на неделю. Я, как последний дурак, ездил отдыхать в Испанию, на Карибские острова. Понимаешь всю глубину моей глупости?
Миллионер Марк затрясся от беззвучного смеха, глядя на другого миллионера.
– Ты мне обещал документы сделать.
– Выправлю я тебе паспорт, не волнуйся. Парень из моей команды занимается твоими проблемами, Саня Щербик. Завтра же на твое имя деньги уйдут в Италию. Меня только фамилия смущает: Гоман. Марк Натанович Гоман. – Овчинников покачал головой. – На еврея ты мало похож. Сейчас модно иметь невыездное лицо и выездную фамилию. А у тебя все наоборот.
– Плевать. Я консерватор.
– Эх, ребят бы моих прихватить с собой, – размечтался Овчинников, войдя в кураж и оттого, наверное, почесывая зудящие руки. – Представляешь, что бы мы могли натворить целой диверсионной группой? Выпьем? – предложил он.
