Холодное солнце - Крестовский Евгений (чтение книг TXT) 📗
Несколько часов назад циклоп прижал к стене одного человечка – грязного обитателя подземелья и злостного нарушителя дисциплины, который был тайным агентом, информировавшим администрацию о настроениях подпольных обитателей. Наверху понимали: эту рвань пропащую нужно держать под контролем, мало ли что им взбредет в голову?
Кроме того, оборванцев использовали в качестве фильтра: когда к «детям подземелья» попадала «рыба», ищущая спасения, информатор тут же сдавал ее, получая в награду выпивку и продукты.
Немой прищучил агента на тесной улочке Буферной зоны. Тот был крепко выпивши и держал под мышкой пакет с едой. Увидев циклопа, информатор выронил пакет и испуганно припал к стене. Немой протянул ему записку, в которой приказывал «сдать» толстяка, как только тот объявится под землей. Циклоп протянул агенту тяжелый сверток с бутылками, на котором было написано: «Выпьешь после дела», и похлопал его по плечу сухой рукой.
Шумная компания обитателей крысиных нор веселилась. Здесь, под землей, как и на поверхности – в рюмочных и пивных Объекта, – праздник, как стихийное бедствие, не затихал которую неделю. Унося одну за другой человеческие жизни, он грозил скоро оставить под землей лишь синие человеческие мешки, раздутые, как праздничные шары. Вечерами через щели и провалы под землю спускались грязные и ловкие, как крысы, люди, чтобы перекантоваться здесь до утра и вновь отправиться на поиски пропитания и выпивки…
Двое оборванцев кричали по-петушиному, хватая друг друга за грудки и расплескивая мутное пойло. Они вскакивали и тут же падали на соседей, пуская беззубыми ртами пузыри слюны. Кто-то натужно сипел и норовил завладеть чужой кружкой. Два старичка жевали хлебные корки и обгладывали колбасные шкурки; они кивали головами, словно со всем на земле согласные. В углу прямо на земле сидел худой парень и, уткнувшись лбом в колени, извергал из цыплячьей груди чахоточный кашель.
Андрей Андреевич не притронулся к угощению, которое кто-то поставил перед ним. Еще недавно он получал прекрасное питание и мог себе позволить выпить рюмочку-другую в свободное от работы время…
Вчера, ложась в чистую постель, он думал о том, как потратит на Материке деньги, заработанные за столько лет безупречной службы. Потом размечтался о собственном автомобиле. Конечно, не о новом. Он хотел купить каменный дом в Ставропольском крае, поэтому на новую машину едва ли можно было рассчитывать… Постепенно мысли толстяка переключились на его новую работу, которой он занимался уже целую неделю.
С чего все началось? С беды, которая на Андрея Андреевича с неба свалилась – вместе с тем, последним, самолетом со специалистами. В самолете, как и ожидалось, прибыли двое. Горный инженер Кутик и… террорист Донской, Как он проник на самолет?! Разве Андрей Андреевич обязан отвечать за чьи-то промахи? ! Блюм обвинил его в преступной халатности. Оказывается, Андрей Андреевич обязан был привезти террориста на Объект, тогда бы не случилось всех этих неприятностей с охотой. Но Андрей Андреевич не мог самостоятельно принять такое решение. Да и кто, кроме Блюма, смог бы? В общем, этот Донской и стал причиной отставки Андрея Андреевича, бессменно исполнявшего на Объекте обязанности начальника отдела кадров.
Блюм вызвал Андрея Андреевича к себе, наорал на него, по-кроличьи дрожащего, и уволил. Он не позволил Андрею Андреевичу напомнить об их многолетней совместной деятельности на благо советской золоторудной промышленности. Он так рявкнул на толстяка, что тот выкатился за дверь и расплакался только в собственной квартирке за семью засовами.
Но что же ему было теперь делать? Служба безопасности в любой момент могла отловить его где-нибудь на улице и отправить в Промзону!
И Андрей Андреевич решил имитировать трудовую деятельность. Каждое утро он выходил на улицу с кожаной папкой под мышкой и, слившись с толпой служащих, торопливо шагал к зданию, где размещался его кабинетик. Он приветливо здоровался со знакомыми, говорил о погоде, шутил и, заливисто хохоча, слушал бородатые анекдоты. Однако у подъезда он начинал бить себя по карманам, ища пропуск, якобы забытый дома, и, виновато улыбнувшись собеседнику, уже знавшему, что чудак Андрей Андреевич уволен, мчался домой.
Дома, скорбно вздыхая, он ходил по комнате из угла в угол, бросаясь к окну на звуки подъезжающего автомобиля: не за ним ли? В этой пытке страхом он пребывал до вечера: ничего не ел и не пил, ну разве что мог зажевать от волнения кирпич серого хлеба с парочкой кружков красной колбасы.
Как только рабочий день служащих кончался, Андрей Андреевич все с той же папкой вновь выкатывался на улицу и спешил в рюмочную или пивную. Получалось, что он, как и все, идет со службы.
Прежде он никогда не позволял себе такого. Но теперь, когда тучи над ним сгустились, скопленные экономным Андреем Андреевичем денежки ох как пригодились.
Подсаживался к шумной компании, где почти все были Андрею Андреевичу знакомы, он, избегая неприятных вопросов, заказывал на всех и жадно набрасывался на еду и выпивку. Андрей Андреевич стремился задобрить этих в общем-то безразличных ему людей, полагая, что, когда к нему подойдут пятнистые и потребуют документы, компания вступится за него.
Андрей Андреевич строил оборону и не жалел на это средств. Как только пятнистые, клацая оружием, входили в заведение, Андрей Андреевич тут же делал наищедрейший заказ. Собутыльники восхищались им, хлопали по плечу, а он с карамельной улыбкой предлагал и вошедшим охранникам выпить по стаканчику.
Охранники редко отказывались от дармового, и это вдохновляло толстяка. Он просил компанию раздвинуться и пустить пятнистых к ним за столик. Если охранники садились, Андрей Андреевич все свое внимание переключал на них, прислуживая им как официант и навязчиво набиваясь в друзья. Остальные тут же переставали интересовать его и даже вызывали раздражение, когда самолично хватались за бутылки, заказанные Андреем Андреевичем и теперь предназначенные только охранникам.
В такие минуты Андрей Андреевич парил на крыльях вдохновения: специально для пятнистых он рассказывал отвратительные истории и скользкие анекдоты, выжимая из них идиотский смех. Когда охранники смеялись, толстяк плакал от умиления.
И все же это была лишь прекрасная иллюзия единения сытых волков и любвеобильной овцы. И Андрей Андреевич, и узколобые понимали, что, если только наверху будет отдан приказ взять толстяка, никакая дружба не поможет: Андрея Андреевича отведут под белы рученьки в Промзону и поставят к вагонетке. Толстяк знал это и все же старался обмануть себя: а вдруг эти парни не выполнят приказ?! Ведь он угощал их выпивкой!
Возможно, в скором времени Андрей Андреевич и отказался бы от такой расточительной тактики обороны, если бы вдруг не почувствовал вкус жизни! Прежде он не мог позволить себе даже баночку пива – это казалось слишком дорого. Но теперь деньги потеряли для него прежний вес и объем: они стали невесомыми, как ветер. Их стало легко тратить! Ими можно было сорить! Андрей Андреевич заливался вином и пивом, ел жареное мясо и давился маслинами.
Андрей Андреевич изо всех сил спешил жить. Ведь уже завтра его могло не стать.
И тут его схватили. Сзади, за шиворот! Схватили и потащили в неизвестное. Андрей Андреевич был уже достаточно пьян, чтобы не умереть от ужаса. Он лишь по-тараканьи поджал под себя ноги и закрыл глаза. В дежурке, где на него никто из пятнистых не обращал внимания, он хлопал глазами и на всякий случай сладенько улыбался.
– Ой, извините! – пищал он, как мышка, проходящему мимо сотруднику службы безопасности, больно наступившему ему кованой подошвой сапога на ступню.
Андрея Андреевича продержали около трех часов. Наконец охранник дал ему пластик резинки и приказал не вынимать жвачку изо рта до тех пор, пока он не выйдет из кабинета Ильи Борисовича.
Ах, вот в чем дело! Его вызывал Блюм. Андрей Андреевич и радовался и трусил…
– Эх, Андрюша-Андрюша! – начал Блюм. – Все пьянствуешь, морально разлагаешься! Скверно! Не думал, что ты, брат, способен на такое. А мы ведь были друзьями!
