Вид транспорта — мужчина - Милевская Людмила Ивановна (книга жизни .txt) 📗
— А ты что ответил?
— Сказал, что во сне ты именем этим бредишь.
— И все?
— И все. А что еще я сказать ему мог? Ведь сам ничего не знаю.
— Ясно, — вздохнул с облегчением Александр. — А я уж думал, что слежку за мной наладили.
Пьетро нахмурился, помрачнел.
— И я тебя не осуждаю, — хлопая друга по плечу, сказал он. — Если честно, то сам теперь верю только тебе и Витяю. Батяня нам, конечно, считай, отец, но в глаза смерти мы не с ним в одном окопе глядели.
— Да уж, — согласился Гусаров, — не над его ушами бандитские пули свистят.
На этот раз Александр уехал с особо тяжелым чувством в Москву: сомнения, сомнения, сомнения. Впереди одна только радость: встреча с Зоенькой.
Черт ее дернул Степке сказать:
— Гусаров сегодня вечером приезжает.
— Только попробуй опять попереться к нему на свидание! — взвилась она.
— А ты откуда знаешь, что я ходила? — опешила Денисия и, догадавшись, разозлилась:
— Вот Зойка трепло! Сама же меня в дела с Сашкой впутала и сама же всем растрепала!
— О покойных только хорошее, — зловредно напомнила Степанида и, всхлипывая, предположила:
— Зоеньку, может, еще и земле не предали. Еще и крышку гроба не заколотили, а ты уж готова к ее жениху бежать на свидание.
Денисия вспылила:
— А что мне прикажешь делать? Я выполняла ее волю, на обман шла ради сестры. В последний год, считай, только я с Сашкой и виделась. Зойка боялась своего банкира, на пушечный выстрел не подходила к Гусарову. Теперь надо как-то ему сказать, что нет больше Зоеньки. Он же там, на своей войне, думает о ней, ждет встречи, надеется.
— А ты и дальше с ним за Зойку встречайся. Почему бы и нет? Разве не для этого ты Зойкой заделалась?
— И не стыдно тебе? — качая головой, спросила Денисия. — Думаешь, мне приятно было целый год комедию перед парнем ломать?
— Да ладно тебе прикидываться, — ехидно усмехнулась Степанида. — Я не Зойка, зря стараешься. Думаешь, не знаю, что ты по уши в Сашку втрескалась?
Теперь путь свободен, вперед! Только знай, если ты на свидание попрешься к нему, я сразу отправлюсь к Гарику. А то сижу здесь одна, как дура. Мне ничего нельзя, зато тебе все можно.
Денисия попыталась объяснить сестре, почему нельзя встречаться с Гариком, даже часть завесы ей приоткрыла, но Степанида, услышав, что жених под подозрением, невероятно взбесилась.
— Ах вот ты какая! — закричала она. — Значит, предатель мой Гарик! Значит, он плохой! У тебя все плохие! Одна ты хорошая! А Сашка не предатель? Ты же к нему попрешься! Ты не боишься, что он Карлуше тебя сдаст? А Пыжик? Его ты не боишься? Конечно, он же тебя обожает! Как может он быть предателем? Вот Гарик мой, да! Он же любит не тебя, а меня, значит, предатель!
— Что ты несешь? — растерялась Денисия. — Пыжик мне только друг.
— Он тебе — да, а кто ты ему? Не слишком ли много женихов тебе одной? И хватит придуриваться.
Ты все понимаешь. Короче, или идем на свидания обе, или не идет никто.
— Иди ты к черту, а не на свидание, — психанула Денисия. — И отстань от меня, спать хочу, всю ночь пахала.
Рухнув на кровать прямо в одежде, она мгновенно заснула.
Проснулась через пять часов, как и собиралась: сработал внутренний будильник. Рядом с ней, обхватив подушку руками, мирно посапывала Степка — соня с детства была.
— Ишь, буянка, — нежно глядя на сестру, прошептала Денисия и, чмокнув ее в румяную щеку, слетела с кровати.
Времени до свидания с Александром оставалось совсем немного. Бесшумно двигаясь по квартире на цыпочках (чтобы не разбудить Степаниду), Денисия собиралась. Вымыла голову, вздыбила на лбу короткую челку, накрасила губы, ресницы и задумалась:
«Шубу надеть или Степкино пальто? Вряд ли Сашка так хорошо разбирается в мехах, что сможет определить стоимость шубы. Скорей всего, вообще внимания не обратит. Но, с другой стороны, обратят окружающие. Нет, мне лучше быть неприметнее», — решила Денисия, срывая с вешалки Степкино пальтецо и украдкой покидая квартиру.
Памятуя об угрозах сестры, Денисия заперла дверь на два замка, а запасные ключи унесла с собой.
«Пускай попробует, дурища, теперь к Гарику смыться», — мысленно усмехнулась она и.., тут же забыла про Степаниду.
Ее ждал Александр — Сашка — Сашенька — Гусаров…
Глава 19
Денисия думала, что встреча с ним — радость, но вышло совсем по-другому. Как только она увидела Александра, сразу нахлынули воспоминания. И везде была Зоя. Он и она. Была, конечно, и сама Денисия, но на заднем, второстепенном плане, в тени. Теперь же предстояло шагнуть под солнце. Под обнажающее солнце его внимания, да еще с трагической вестью.
Оказалось, что это непросто. Одно дело Зойкой прикидываться, другое — быть с ним самой собой.
И эта «она сама» должна была встретиться с Александром Гусаровым и разговаривать с ним один на один, без свидетелей…
Ужас какой!
Такого у них никогда не бывало. Всех сестер Зои он видел редко, мельком и бог знает когда. Года два уж точно не видел и забыл, похоже, про них. А как с беседой у них не ладилось!
Не любил Александр с сестрами невесты болтать.
Так, перекинется фразой-другой для вежливости, о природе да о погоде, и — «пока!», мол, давай, подруга, отчаливай. Степанида и особенно Федька с ним еще как-то кокетничали (правда, безрезультатно), а Денисию он вообще не видел в упор. Смотрел на нее словно на место пустое. Иной раз и «здрасте» сказать забывал. То ли женщины в ней не замечал, то ли слишком заумной считал и побаивался — поди разберись, что в девчонке его не устраивало.
Уже позже, играя роль Зойки, неоднократно ее подмывало спросить, но всякий раз Денисия трусила и задать вопрос не решалась — вдруг услышит такое, после чего смутится или, что еще хуже, вспыхнет, а то и заплачет. Александр все сразу поймет и на чистую воду их с Зойкой выведет!
Короче, впервые явившись к нему на свидание не Зойкой, а ее средней сестрой, Денисия сдрейфила и растерялась. В общем-то, этого она от себя и ждала, потому и челку а-ля Зойка на лоб начесывала, потому и ресницы да губы красила. А тут еще Александр, ее увидав, просиял, обрадовался, «любимая» закричал.
Ну как тут признаться? Денисия не смогла.
Но и Зойкой прикидываться теперь, когда та умерла, казалось совсем невозможным. Невозможным казалось быть и самой собой, хотя раньше Денисия была уверена, что с Александром, вопреки советам сестры, она не играла, а собой и была.
Сейчас стало очевидно: нет, играла. И получалось нечто среднее между Денисией и Зоей: этакая мечтательно-рассудительная игривая кокетка. Но как теперь кокетку играть, когда страх и боль поселились в душе, когда мертвы Федора и Зоя?
В общем, ей было не до кокетства.
Более того, как увидела она Александра, так сразу почувствовала себя маленькой, слабой и очень несчастной. Очень захотелось о горе, о бедах своих рассказать и попросить совета, и положиться на мужскую его уверенность, на его силу, но нет. Рассказать она не могла. Особенно про гибель Зои.
«Не сейчас, потом», — решила Денисия.
Боялась запутаться, глупость сболтнуть. Да и Александр не с курорта приехал. Зачем ему лишние переживания? Помочь все равно не сможет: у него генеральский приказ и через три часа поезд.
Она решила молчать, но не смогла быть игривой.
Он заметил, спросил:
— Почему ты сегодня такая странная?
Они сидели на диване в его малюсенькой однокомнатной квартире.
— Странная? — фальшиво удивилась Денисия. — Не странная я, с чего ты взял?
— Как с чего? Не захотела идти в ресторан. По городу бродить отказалась.
— Терпеть этого не могу, — проболталась Денисия.
Он внимательно на нее посмотрел и напомнил:
— А раньше любила.
— Я и сейчас люблю, — спохватилась она, — только сегодня у меня настроение плохое.
— А почему?
— Перед тем как к тебе идти, со Степанидой сильно поцапалась. Бесцеремонная она, просто ужас.
