Мой дедушка – частный детектив - Кониси Масатеру (книга регистрации .txt, .fb2) 📗
С «мамой-ходоком» она обменялась лишь парой слов, но эта женщина показалась ей отнюдь не болезненно замкнутой, а открытой к общению и приветливой. И потом, разве не поэтому ее бегство с места преступления внушало какое-то странное, не дающее покоя чувство?
– Словом, приходится сделать вывод, что и первый, и второй сюжеты необоснованны. То есть… – дед поднял перед собой длинный указательный палец. – …помимо них, есть еще история о том, как все было на самом деле, – сюжет «икс».
Сухой ветер, который дул уже несколько дней, вдруг утих, зимнее солнце, заглянув в окно, озарило четкий дедов профиль. Как будто подняли театральный занавес.
И в тот же момент…
Дед произнес:
– Каэдэ, можно мне сигарету?
– «Картинку» я увидел, – затягиваясь так, что огонек на конце сигареты с шипением разгорелся, дед предложил пока отложить разговор о «маме-ходоке». – Начать бы хотелось с нанесения ножевой раны на берегу реки. Это исключительно предположение, но ссора между старшим мужчиной, нанесшим удар ножом, и молодым парнем, который был ранен, могла вспыхнуть в связи с наркотиками. Если учесть, что в вещах парня наркотиков не обнаружили, скорее всего, старший мужчина был торговцем, а парень – клиентом.
«Наркотики…»
Услышав это слово, от неожиданности Каэдэ на миг лишилась дара речи.
– То есть тот парень – наркоман?
– Вспомни, как Ивата-кун рассказывал, что поддерживал раненого парня и заметил, что у того шея вся взмокла. Ненормальная потливость, несмотря на разгар зимы, – один из типичных симптомов зависимости от стимулирующих веществ.
– Да, о таком симптоме я слышала. Но разве это не странно – затевать ссору из-за торговли стимуляторами в таком открытом месте?
– Вот на этом мы и сосредоточимся. Место в тени большой опоры моста через реку подходит для сомнительных сделок как нельзя лучше. Там удобно встречаться, оно хорошо просматривается, оттуда легко сбежать, если нарвешься на скандал, – почти маяк из поговорки, под которым темнее всего. Вот кстати, как раз недавно в новостях сообщали, что на прибрежной террасе реки Т. практически открыто выращивали не что иное, как каннабис. Полагаю, в этот раз полиция отнюдь не случайно выбрала время для сообщения о его выращивании сразу после преступления, о котором мы говорим. И, видимо, проводила патрулирование именно потому, что до нее дошли слухи о торговле наркотиками неподалеку от опоры моста. В полиции ведь тоже не дураки работают. Несмотря на то, что подозревают Ивату-куна, наверняка должна остаться и версия с разборками наркоторговцев.
И в самом деле, приходилось согласиться. Потому что вопрос с появлением полицейского, которого никто не вызывал, сразу же прояснился.
– А теперь, учитывая сказанное ранее, задумаемся о том, какова на самом деле «мама-ходок».
«Наконец-то о главном!» – Каэдэ слегка подалась всем телом вперед, словно чтобы не пропустить ни слова.
– Ранее я, помнится, сказал тебе: самый значительный ключ к разгадке этого случая – то, что было при себе у «женщины, занимающейся ходьбой».
– Ну да, яркое полотенце для рук.
– Это наполовину верно и наполовину нет. Главное – то, что спрятано в этом полотенце для рук.
– М-да?..
Дед продолжал без обиняков:
– Там не минеральная вода и не какой-нибудь спортивный напиток, а банка, в которой пиво или тюхай. У этой женщины зависимость от алкоголя, и она не может от него отказаться. Иначе говоря, в этом деле фигурируют две зависимости: от наркотиков и от алкоголя.
– Неужели… так значит, она была…
– А ты разве не заметила? Вспомни, как прошло ваше с ней знакомство. Поздоровавшись с Иватой, она «прикрыла рот обеими ладошками», ведь так?
Каэдэ мысленно так и ахнула.
– Зачем же ей понадобилось прикрывать рот не одной ладонью, а именно обеими? По одной-единственной причине: чтобы не обнаружили, что от нее пахнет спиртным. Неловко говорить об этом, но хотелось бы, чтобы уж к таким-то выводам ты самостоятельно пришла с самого начала, – в улыбке, с которой дед мельком взглянул на нее, чувствовалась лишь капелька ехидства. – Ты ведь во время пробежки смирилась с поражением и прочувствовала вкус пива? Если так, само собой, в состоянии представить себе, каков «потенциал» спиртного.
Ой-ей, как же совестно. Аж две банки пива опустошила.
– Тогда зачем, – возразила Каэдэ, – ходить так энергично? И бодро работать руками, согнутыми в локтях под прямым углом?
– Видимо, она усердствовала только перед Иватой-сэнсэем. А может, в какой-то мере была неравнодушна к нему.
– Значит… пожилые супруги с собакой и бегун в олимпийке…
– Разумеется, они знали ее, но воспринимали не как ведущую здоровый образ жизни «маму-ходока», а как алкоголичку, которая нередко пошатывалась, гуляя по пешеходной дорожке. То же самое относится к людям из торговых рядов у станции. Они хорошо знали алкоголичку, которую встречали в своем районе, но понятия не имели ни о какой «маме, занимающейся ходьбой».
– Но если все так и есть, – высказала Каэдэ оставшиеся у нее сомнения, – почему она, увидев все случившееся с начала до конца, не только не вызвала скорую, но и сбежала с места преступления?
– Конечно, тому должна была иметься веская причина, – дед снова затянулся, кончик «голуаз» ярко вспыхнул. – Эта женщина в процессе развода или только что развелась и теперь борется за право опеки с отцом ее ребенка. Камень преткновения, само собой, – ее алкоголизм. Если она не бросит пить, ее лишат права опеки. Вот она субботними утрами и ходит в больницу, где амбулаторных пациентов лечат от алкоголизма.
– Ясно. Тогда можно понять, почему она занимается ходьбой в первой половине дня.
– В тот день она тоже возвращалась домой из больницы. После возвращения ей, вероятно, предстояло встретить ребенка с занятий. Однако она машинально купила спиртное в комбини у станции или еще где-нибудь, и прикладывалась к нему на ходу. Алкоголизм – страшный недуг. Терпения не хватает даже на каких-нибудь десять минут пути до дому. Так она и стала свидетелем преступления…
– Но если бы она вмешалась, выяснилось бы, что она выпила.
– Мало того, думаю, что и потом она не объявлялась по той же причине. Вся суть, пожалуй, в том, что сразу после случившегося хлынул проливной дождь. Это не более чем домыслы, но… неужели она, спешно вернувшись домой, отправилась за ребенком на машине, несмотря на то, что выпила? А это уже вождение в нетрезвом виде. Тем более невозможно прийти в полицию и дать показания.
И эти «домыслы» вполне логичны.
Но все же… Разве обычно люди не соглашаются выступить в качестве свидетеля – кроме тех случаев, когда слишком сильно рискуют, попавшись на вождении в нетрезвом виде?
– Ну хорошо, дедушка, – и Каэдэ спросила о главном, на чем было сосредоточено ее внимание, – каким же образом можно найти ее?
– Очень простым, – ответил дед. – Достаточно поискать в пределах трех-четырех станций, ближайших к той прибрежной террасе, не проводится ли в тамошних больницах амбулаторное лечение желающих отказаться от алкоголя или снизить его потребление. Если она ездит туда поездом, видимо, парковки рядом нет. Иными словами, высока вероятность, что больница небольшая, – дед с шумом выпустил последний сигаретный дым, словно не желая с ним расставаться. – Утром в эту субботу она наверняка там.
В этот момент огонек сигареты погас.
– Мне ее видно. У этой женщины, которая ждет в приемной, – продолжал дед, – доброе лицо, она чуть-чуть похожа на Канаэ. Ребенок для нее – смысл жизни. Сама жизнь. И при мысли об Ивате-сэнсэе сердце у нее разрывается от угрызений совести.
Погода выдалась на редкость хорошая.
Держа деда за руку, Каэдэ, как когда-то давно, устроилась рядом с ним на открытой веранде-энгава.
– Каэдэ, посмотри-ка! – дед поднял голову, указывая пальцем на чистое зимнее небо на западе. – Видишь, вон там три облака. Попробуй придумать про них рассказ.