Жених со знаком качества - Милевская Людмила Ивановна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Иди ты к черту! — взорвался я и, чтобы поставить точку, признался: — Я люблю свою жену. Понимаешь, до сих пор люблю.
— Похвально, но жены-то как раз и нет под рукой, уже лет двадцать, поэтому придется ограничиться Светланой. Ты мужчина, тебе нужен регулярный секс, даже в твоем возрасте…
— Мы ровесники.
— Ничего, Роб, я не обижаюсь, сейчас главное, не наделать глупостей. Ты остынь и подумай, она классная баба, лично мне нравится ее фигура. А грудь. Ты хоть заметил какая у нее грудь?
“Он что, издевается? — удивился я. — Сватает мне Светлану, которая только что сбежала!”
Захотелось съездить по его гладкой холеной физиономии. Но физиономия была далеко, и я с жаром начал его убеждать как давно мечтал о разрыве, и как мне в тягость эта Светлана, и как я хочу жениться, хочу ребенка: мальчика или девочку — все равно… Но чем больше я его убеждал, тем меньше он в это верил. Я и сам уже не верил, но не отступал. Так продолжалось до тех пор, пока не зазвонил мой мобильный, который совсем нечасто звонит.
— Роби, ты сошел с ума! — разъяренно констатировала мать.
— Еду, мама, уже еду.
— Если ты в довершение забудешь подарки, — прошипела она, — то сам черт тебе не позавидует!
Что можно противопоставить такой угрозе? Счастлив тот, кого не знает моя мама.
Прихватив подарки, я помчался с одной только мыслью: в деревню! В деревню! Сегодня же закажу билеты!
Глава 2
Мать, как обычно, была страшно занята. Чем? Известно чем: в ее доме с утра до вечера толкутся косметички, педикюрши, массажистки… и конечно же подруги.
Разговоры только о теле. Все о теле. Как его лечить, разминать, умащать, ублажать, одевать…
Не хочу показаться жестоким, но когда человек живет ради своего тела — это странно. И уж совсем удивительно, если речь идет о теле несвежем, даже пожилом.
Единственное, что можно сделать для такого тела: как можно реже на него смотреть. Лучше совсем не обращать внимания. Шестьдесят пять лет — именно столько моей матери — как раз тот возраст, когда пора бы уже вспомнить и о душе, о которой все предыдущие годы как-то не думалось. Согласен, если женщина молода, красива и зовуща, то ей не до души: занимают другие проблемы. Но не для того ли Господь старит наши тела, чтобы мы могли вспомнить о душах?
Только не надо делать вывод, что все то время, пока я сидел на кухне в ожидании матушки, меня занимали именно эти мысли. Нет, я горевал не о теле и не о душе, а о Светлане. Мне вдруг открылось, что Заславский прав: я люблю, люблю Светлану, уже давно люблю. Во всяком случае представить, что ее тело и особенно груди (Заславский и здесь прав) ласкает другой болван, а не я…
Нет, этого представить я не мог…
Но представлял ежесекундно, ругая себя за глупость и мазохизм. Кровь приливала к моему лицу, с зубов летела крошка, сжимались кулаки…
“Как коварны женщины”, — зверея, думал я.
Не скрою: испытывал острое желание поколотить соперника и убить Светлану. Да-да, даже убить! Мысли мои все время обращались к прошлому.
“Эти женщины, — страдал я, — безжалостные твари. Мужчины в их руках игрушка. Заманят в сети, приучат к ласкам, к вниманию, а потом, когда ты уже не можешь жить без их восторгов, их восхищения, обязательно предадут, бросят на произвол судьбы. Как я не хотел встречаться с ней, с этой лживой бабенкой, попусту тратить время. Она же меня буквально силком в отношения затащила. А как она заставляла клясться в любви! “Ах, Робик, ты меня любишь? Скажи, что любишь”. И я, как последний дурак, заверял, что люблю, терпел ее издевательства! Я же ненавижу, когда меня называют Робиком. Когда Робертом и то не очень…
Но с другой стороны у нее такие красивые ноги… И круглый упругий живот… И такой милый шрамик на руке от оспы… И эти пресловутые груди…
Да-да, груди! А ее забота! Она всегда лечила меня, если я начинал хандрить. Звонила перед сном, называла своим котиком. Своим самым умненьким в мире Барсиком. А как она меня слушала! Так не умеет слушать никто. Кстати, она-то как раз и могла мне родить сына. Или дочь. Ну и что, что я был Робиком. Подумаешь, эка беда. Должна же она была как-то обращаться к любимому мужчине, раз мне дали такое дурацкое имя…
Но с другой стороны я всегда чувствовал, что женщинам доверять нельзя. Они тиранят нас до тех пор, пока мы им не сдадимся, после же теряют к нам интерес.
Так и произошло со Светланой: как только я стал шелковым, она сразу меня бросила. Кстати, почему я ее так долго терпел? Целых пять лет! Почему?
Как — почему? Уверен был, что она меня любит. Но сам-то я ее не любил. Так в чем проблема? Она ушла. Что и требовалось доказать. Я свободен! Я счастлив! И для материнства она стара. К черту! К черту эту Светлану!”
Я так решил, но сердце было не согласно. Мне было плохо, очень плохо. Единственная польза от ухода Светланы: я забыл о своем позоре, о провале на конференции. Но что толку? На душе было невыносимо скверно: хотелось напиться и совсем уже расхотелось жить. Незаметно для себя я начал на полном серьезе обдумывать варианты ухода из жизни.
Увы, их было немного. Можно выброситься из окна — это просто, но я боюсь высоты. Можно выпустить из себя кровь. Говорят, это даже приятный способ: лег в ванну, перерезал вены и — на встречу с Господом. Но я боюсь крови. Можно застрелиться, кстати, я неплохо стреляю. Во всяком случае уж в себя не промажу, но у меня нет пистолета. Можно повеситься, но здесь совершенно не имею опыта. Как это делается? Даже не представляю. К тому же, это ненадежный способ. Слишком часто этих висельников-самоубийц из петли вынимают. Статистика настораживает. Нет, мне это не подходит. К тому же не эстетично висеть с черным вываленным языком. Да и не достойно для меня, доктора наук, уважаемого человека… Надо поискать что-нибудь поприличней.
А что тут найдешь? Все. Нет больше вариантов…
Я вдруг вспомнил студенческие годы, наши пикники в лесу, вспомнил безобидного крота, которого Заславский, почему-то испугавшись, прибил лопатой. Тогда на меня это произвело самое тягостное впечатление, но теперь я принял во внимание и этот способ отъединение души от тела и начал рассматривать как очередной вариант. Но, поразмыслив, подумал, что мне и это не подходит.
“И в самом деле, неужели придется жить? — расстроился я. — Не убивать же себя лопатой, как какого-то крота?”
За этими горькими мыслями и застала меня матушка. Она со своими подругами уже рассмотрела подарки и, судя по всему, как обычно была недовольна.
— Ну? — грозно поинтересовалась она. — Что ты тут сидишь истуканом?
— Жду тебя, ванну и кофе. Желательно в вышеупомянутой последовательности.
Словно не слыша, мать повторила вопрос, уснастив его оскорбительными деталями:
— Что ты тут сидишь истуканом? Весь в своего папочку, тот всю жизнь истуканом просидел. Даже спал сидя. Лег лишь тогда, когда его в гроб положили. Роби, слышишь меня, не сиди!
— А что я должен делать? — рассердился я. — Идти развлекать твоих гостей?
— Было бы неплохо, — мгновенно успокаиваясь, заметила мать.
— Но у меня совсем неподходящее настроение.
— У меня такое же после того, как я увидела на что ты выбросил деньги, — посетовала она, явно имея ввиду подарки. — Кстати, а у тебя-то что за горе?
— Я доверился рекламе.
Мать изумилась:
— Рекламе? Какой?
— “Сделай паузу — скушай Твикс!”
— И что?
— Пока я делал паузу, кто-то скушал мой Твикс.
Она рассердилась:
— О чем ты, Роби? Ничего не понимаю! Хватит говорить загадками!
Мне вдруг захотелось материнского тепла. И сочувствия.
— От меня ушла Светлана, — скорбно признался я.
Мать обомлела. Несколько секунд она сидела с открытым ртом, а потом схватилась за сердце и прошептала:
— Боже! Какой… подарок! Какое счастье!
— Для Светланы — возможно, а мне очень плохо.
— Глупости, — решительно возразила мать. — Теперь у тебя появился шанс стать человеком. Такую тебе невесту найду. Жанна! Жанна! — восторженно закричала она.
