Жених со знаком качества - Милевская Людмила Ивановна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Ах, вот оно что, ну ладно, иди, купайся, устраивай из моего дома городскую баню, чего еще от тебя ждать, на что еще ты способен, на старости лет я уже ко всему готова, такое мне горе…
С этим бурчанием она удалилась. Жанна мне подмигнула и поплелась за ней. Как только остался один, сразу метнулся к шкафчику: яд оказался там. Я отправил его в карман и крикнул:
— Мама, я пошел.
— А ванна? — удивилась она.
— В другой раз, — ответил я.
— Но ты же грязный!
“Какая разница каким помирать? Грязным даже логичней — все ж ближе к земле”, — подумал я, покидая квартиру матери.
— Роби, как бы там ни было, готовься к встрече с богатой невестой, — донеслось мне вслед.
“Бери пример с Кристины”, — мысленно продолжил я, практически прощаясь с жизнью.
Глава 3
Первой мыслью было: принять яд сразу, тут же, в подъезде. Или в лифте.
“Но это же дом моей матери”, — вдруг одумался я.
Представив ее, убивающуюся над моим телом…
Нет, не могу я нанести ей такой страшный удар. Особенно сейчас, когда Светлана (наконец) покинула меня, и жизнь матери заиграла новыми красками. Старушка полна надежд найти сыну богатую невесту, пустить меня по стопам счастливицы-Кристины…
Я нащупал в кармане флакон, однако отвага меня покинула. Я сообразил, что не смогу сделать этого на трезвую голову и тут же решил напиться. Тем более, что с утра об этом мечтал. Если бы не мать, то давно бы уже не стоял на…
Не подумайте, что я трус. Легко иду на риск и не раз подвергал свою жизнь опасности. Самым легкомысленным образом. Как делают все мужчины. Во всяком случае, большинство. Безразлично отношусь к колотым и резаным ранам — просто на них плюю, не обращаю внимания. Когда мне на ногу сверзлась гипсовая плита, даже не поморщился. Конечно раздался трехэтажный мат, что мне совсем не присуще, но это уже другое дело. Так поступил бы любой — плита весила килограммов десять, не меньше. Я не хвастаюсь. Это естественно. То, от чего женщина падает в обморок, мужчина просто не замечает…
Здесь предвижу возражения моей бывшей жены, которая частенько меня упрекала за жалобы и нытье. Ей я, конечно, перечил, но признаю ради справедливости: да, мы, мужчины, любим поныть, когда расхвораемся. Таким образом мы ищем женского тепла, ласки и сочувствия.
И снова слышу возражения своей бывшей жены. “А почему вы тогда при этом так злы и раздражительны?” — наверняка спросит она.
Мой ответ прост: потому что привыкли чувствовать себя сильными и здоровыми, в отличие от женщин, которые с рождения недомогают. С этим недомоганием они обычно и укладывают в могилу своих здоровых мужей. А все потому, что совсем мужчин не понимают. Особенно мужей. Женщинам неплохо бы знать, что душевные переживания для мужчины мучительны, а мучения непереносимы. Для мужчины самый маломальский конфликт — кратчайший путь к бутылке, будь он хоть сто раз трезвенник. Об иных не стоит и поминать.
В общем, я решил напиться и таким принять яд.
Но где это сделать? Дома? А потом умирать в одиночестве? Нет, одиночество у меня в печенке уже сидит. “Хоть умру на глазах у людей, раз жил затворником”, — решил я и завернул в ближайший ресторан.
Меня совершенно не волновало то, что я за рулем. Был уверен: из ресторана меня вынесут только вперед ногами. Поэтому набирался алкоголем с легким сердцем.
Но к делу подошел по-серьезному, не стал спешить: медленно, постепенно надирался, пристально вглядываясь в прожитую жизнь. Чаще всего мой мысленный взор останавливался на последних годах, щедро украшенных Светланой.
Светлана… Нет, она, конечно, далеко не моя жена. Это такой же факт, как и тот, что моя жена далеко не та девчонка с разбитыми коленками, в которую я влюбился на школьной вечеринке и которую до сих пор люблю. Вот с кем растил бы сына… Да-да, я некоторым образом лгал. Лгал своему лучшему другу: я не люблю свою жену. То есть я ее люблю, но не так, как он думает. Точнее, вообще не ее люблю. Черт, я что-то запутался…
Неужели надрался? Рановато что-то, травиться пока не хочется: еще недостаточно жизнь свою разобрал. Что же, так ни с того ни с сего и уйти, когда Господь дал мне время для осознания всего, что я на этой земле натворил? Или не натворил, а должен был… Нет, я обязан хотя бы понять, если уже не могу исправить.
Так что там произошло с той девчонкой?
А ничего не произошло. Она сидела на диване, поджав под себя длинные тонкие ноги. Сидела и покусывала прядь волос. Своих пшеничных… Нет, золотистых волос.
Я не видел ее лица — только губы, пухлые малиновые губы. Они шевелились, обсасывая эту прядь… Я остолбенел, с ног до головы охваченный желанием. Больше всего, почему-то, заводили ее разодранные коленки.
Уж не знаю как женщины воспринимают нас, мужчин, но мы их воспринимаем только через свое желание. Даже если этого не осознаем. Ту девчонку я желал, не осознавая. Сначала. Это уж потом… Ну, сами знаете, юношеские фантазии и все такое… Девчонка-то была что надо: Мерелин Монро до нее далеко. Мерелин против нее просто болонка…
Кстати, Светлана совсем на нее не похожа. На девчонку, разумеется, а не на Мерелин. На Мерелин-то она похожа, а вот на девчонку ту — ну не капли, зато жена моя похожа и очень. Поэтому я на ней и женился. И, разумеется, ошибся. Та девчонка никогда не стала бы устраивать мне сцен по самому ничтожному поводу. Та девчонка на это просто не способна…
Между прочим, Светлана почти не устраивала мне сцен…
Черт, почему-то вспоминается о ней только хорошее, а надо бы вспомнить и плохое — сразу легче станет.
Я вспомнил и плохое, но легче не стало: рука потянулась к яду, точнее к флакону.
“Нет, — сказал я себе, — рано. Надо повспоминать еще, вдруг передумаю. Все-таки ценная штука жизнь — нельзя так безответственно с ней расставаться”.
И я начал думать и пришел к выводу, что правильно сделал, заказав по дороге к матери билет на автобус — все равно опаздывал безнадежно, а тут — хоть одно полезное дело. Да-да, страдания-страданиями, а дело-делом. Завтра утром мне принесут билет, и я отправлюсь в деревню. Нет-нет, не так уж все безнадежно, совсем неплохо обстоят дела с моей теорией. На конференции была перевернута лишь первая страница, главного-то юнец не сказал, потому что не знает. Не дошел он до этого, не дошел, а я дошел, я знаю. Следовательно нет смысла мне погибать. Осиротеет наука. Надо ехать в деревню и работать, работать, работать…
Но как я могу работать, когда Светлана выбила из меня все мозги? Жить действительно не хочется!
Это потому, что я один. Веду себя не по-мужски: у меня никогда не было запасного варианта. Моя верность до добра не доведет. Уже не довела. Пора бы мне влюбиться. Светлана, при всех ее достоинствах, не такая уж и красавица. Замену ей я легко найду. Кстати, что мешает мне тут же заняться этим?”
Я оглянулся по сторонам и обнаружил, что зал полон женщин. Правда, почти все они были с мужчинами, но какое это имеет значение. Мне же надо влюбиться, а не жениться.
“Пройдусь”, — решил я и отправился на прогулку по залу.
Открытие меня потрясло: все женщины были уродины. Во всяком случае, образно выражаясь, моей Светлане они не доставали и до колен. И это при том, что я уже достаточно много выпил. Или пословица “не бывает некрасивых женщина, бывает мало водки” не распространяется на сорокапятилетних мужчин?
Как бы там ни было, за свой стол я вернулся абсолютно убитый. “Да-а, — подумал я, — бабы все шлюхи, а их мужики ворюги, что совсем не удивительно: приличные люди по ресторанам не ходят. Особенно в будний день и днем”.
На этой трагической ноте я открутил крышку флакона и накапал пятьдесят капель в бокал с коньяком. Разум говорил, что надо жить, а сердце возражало: “Зачем?”
Слишком отвратителен мир, беспросветно будущее… Я не знал как пережить эту муку. Провал в Париже и предательство Светки — гремучая смесь.
“Нет, мне не выжить, не выжить, — подумал я, капая еще пятьдесят капель, а потом и вовсе опустошая флакон в свой бокал. — Да и к чему так страдать? Сейчас жахну и все трын-трава. Нет этого мира, нет страданий, нет меня. Красота! И черт с ней, с наукой…”
