Урожай ядовитых ягодок - Донцова Дарья (книга регистрации .TXT) 📗
– Чем болеет?
– Здоров совсем.
– Отчего решили про сердце?
– Жена у него рожать начала, а он без чувств упал.
– Ну и что? – равнодушно заметила диспетчер. – Зачем такому «Скорая»? Нашатырь понюхать дайте, по щекам поколотите, водой побрызгайте, он и очнется. Вот народ, как бесплатная помощь, так прям изнасилуют по ерунде. Небось за деньги бы не стали дергать. Да пока я тут с вами время теряю, кто-то и впрямь загнется!
Я не успела ничего сказать, потому что «ученица Гиппократа» отсоединилась. Пришлось, кипя от негодования, вновь тыкать пальцем в кнопки. На этот раз отозвались сразу.
– Пятнадцатая, что у вас случилось?
– Мужчина, сорок восемь лет, упал в обморок.
– Сколько выпил?
Поняв, что сейчас опять состоится бесплодный диалог, я попросила:
– Дайте телефон платной помощи.
Через минуту мне в ухо зажурчал милый голосок.
– «Врачи для вас», рады помочь.
Наученная горьким опытом, я рявкнула:
– Мужчина, совершенно трезвый, словно буддистский монах, упал в обморок.
– Пожалуйста, адрес. Вы наши расценки знаете? Тысяча рублей в час, время в пути включается в счет.
– Скорее, умоляю.
– Ждите, уже едут.
Я швырнула трубку и повернулась к Семену. Он лежал по-прежнему с закрытыми глазами. Томуська сидела на диване, синяя, с трясущимися губами.
– Так больно? – кинулась я к ней.
– Терпеть можно, – пробормотала она, – ерунда, главное, чтобы Сене помогли.
– Ты не сиди, – заявила Ритка, – ляг.
– Почему? – спросила подруга. – Мне так удобно.
– Ребенку шею сломаешь, – пояснила соседка, – со мной вместе баба рожала, села в потугах – и все, каюк, позвонки младенцу сместила.
Тамара послушно легла. Я вытащила из секретера пятьсот рублей и сунула Рите.
– Забирай и уходи, не до тебя сейчас!
– Нет, останусь, – не дрогнула противная баба, – может, помочь чем потребуется.
– Тут не цирк, – гаркнула я, – получила свое и утопывай!
Рита открыла рот, но тут раздался звонок, и появилась бригада врачей, удививших меня до колик.
Во-первых, они вытащили одноразовые бахилы и нацепили их на ботинки, а во-вторых, пошли мыть руки. Да и специалисты оказались хорошие, привели Сеню в чувство, сняли кардиограмму, сделали кучу уколов.
– Теперь ему поспать надо, – заметил один эскулап, – часика три-четыре, спокойненько, со вкусом, и забудет о неприятности. Не переживайте, сейчас погода быстро меняется, случаются у людей сосудистые реакции!
– Со мной баба работала, – мигом сообщила Ритка, – умерла во время грозы, давление упало, и каюк! Вон чего погода наделать может. Сенька-то у вас толстый, шея короткая, первый кандидат на инсульт!
Доктора уставились на Риту. Сеня зевнул.
– А он машину вести сможет? – поинтересовалась я.
– Вряд ли, – ответил более пожилой, – спать ему надо, незачем никуда ехать. Позвоните на работу, объясните ситуацию.
– Да он должен Тамару отвезти! Прямо сейчас!
– Вызовете такси, ей куда, на вокзал?
– Она рожает.
– Где? – оторопел врач. – Кто?
– Томуся, жена Сени, вон на диване лежит.
Доктор повернул голову, заметил серую, прикусившую нижнюю губу Тамару и воскликнул:
– Ничего себе? Почему молчите?
– А зачем кричать, – прошептала подруга, – только Сеню опять перепугаю.
– Ну-ка, – забормотал терапевт, осматривая Томусю, – я, конечно, не гинеколог, но можем не успеть довезти.
– Вот, – удовлетворенно отметила Рита, – говорила же! Сейчас помрет, прямо чует сердце. Бабы в родах чисто мухами падают. Пока я рожала, трое окочурились.
Сеня, только что довольно бодро сидевший в кресле, вновь закатил глаза и сполз на пол. Врачи растерянно переглянулись и кинулись к нему.
– Ого, – отметила Рита, – точно, инсульт, вон у него какое лицо красное.
– Не пошла бы ты на…, – рявкнул фельдшер, ломая ампулу.
Я с благодарностью посмотрела на него. Может, Ритулька обидится и уйдет? Куда там, соседка, напрочь забыв о своем избитом супруге, поудобней устроилась в кресле, наблюдая за происходящим с громадным интересом, если не сказать с восторгом.
– Вилка, – прошептала Тамара, – мне что-то там мешает.
Доктор, бросив Сеню, подскочил к роженице и сообщил:
– Так, головка показалась. Быстро сюда простыни, желательно прогладить с двух сторон, горячую воду…
Я заметалась по квартире, натыкаясь на мебель. Сеня, пришедший в себя, вжался в угол кресла и спросил:
– Может, вы ее отвезете в роддом, я заплачу.
– Поздно, – ответил доктор, – рожаем тут.
– Томулечка, – забормотал муж, – потерпи чуть-чуть, ну погоди, сейчас в больницу отправят. Чего тебе стоит еще немножечко погодить!
Внезапно Тамара издала легкий крик.
– Ты тужься, – велел доктор, – давай со мной вместе на счет «три», ну, раз, два…
– Во, ща вся порвется, – пообещала Рита. – Меня после родов два часа шили, а уж как больно!
Сеня вновь сполз на ковер, но на него уже никто не обратил внимания.
Около девяти утра Томусю и новорожденного мальчика отправили в роддом. Еле живой Сеня, оглядев ворох окровавленных простыней, шатаясь, пошел в спальню.
– Эх, пропал диван, – резюмировала Ритка, – никакая химчистка не возьмет, придется новый покупать!
– Ты, часом, не забыла про Жору? – злобно спросила я. – Небось мается мужик на каталке в коридоре, ждет, когда его женушка явится.
– Надо было мне в «Скорую помощь» сесть, – всплеснула руками Рита, – вот не додумалась. Меня бы до Склифака добросили, все не пехом переть.
– Тамару повезли в НИИ акушерства и гинекологии, – пояснила я, – совсем не по дороге.
– Ерунда, – отмахнулась Ритка, – сделали бы крючочек небольшой, чего им? Ну ладно, пойду, пока!
Я только кивнула, разговаривать с наглой эгоисткой не хотелось. Рита шумно дотопала до двери, потом повернулась и попросила:
– Вилка, дай мне еще двадцатку, куплю билет на метро, на пять поездок, неохота пятисотенную из-за такой ерунды менять!
Я вытащила из кошелька еще две бумажки. Похоже, от Ритки иначе не избавиться.
ГЛАВА 3
Без пяти три я, ощущая себя Матой Хари, встала возле памятника, сжимая в руке журнал «Лиза». Мимо текла галдящая толпа. Основная масса молодых женщин шла в коротком, прозрачном и невесомом. Дамы постарше рискнули нацепить бриджи и капри, даже старушки скинули вязаные кофты и влезли в босоножки. Более консервативные представители мужского пола не решились поголовно облачиться в шорты, но все же отказались от пиджаков и теплых ботинок. Почти у каждого второго в руках была бутылка с водой или газета, используемая вместо веера. Воздуха словно не было, над дорогой плыло сизое марево. Я продолжала стоять на солнцепеке. По своей привычке я явилась раньше времени, а эта Лариса небось опоздает, жди ее на жуткой жаре! В десять минут четвертого я принялась расхаживать вдоль памятника, выставив перед собой журнал, но никто не спешил ко мне со словами:
– Ну, где моя дискета?
Я полезла в сумочку, вытащила банку пепси, глотнула противную теплую жидкость и с тоской уставилась на бегущих мимо прохожих. Бывают такие женщины, которые везде и всегда опаздывают, похоже, Лариса из их числа.
Ровно в четыре я отошла от монумента и двинулась в сторону метро «Тверская». В конце концов, я сделала что могла и больше жариться на солнце не стану. Отдам Жорке дискету, когда его выпишут из больницы, и дело с концом.
Злая, потная и усталая, я добралась до дома и обнаружила, что нам отключили электричество. Бывают такие дни, когда все идет наперекосяк! Пришлось шагать по лестнице, огибая на каждом этаже железную трубу мусоропровода. На третьем меня чуть не стошнило, кто-то бросил возле ковша пустую банку из-под селедки, и аромат стоял соответственный.
Зажав пальцами нос, я вскарабкалась на четвертый и вздохнула. Слава богу, тут пахло хорошим мужским одеколоном. Через секунду я поняла от кого. Сверху спускались два парня, одетые в легкие светло-бежевые тренировочные костюмы. Один поднял глаза, и отчего-то по моей спине пробежала дрожь. У симпатичного юноши с правильным, слегка капризным лицом был взгляд, как у тухлой рыбы, погасший, невообразимо противный. На всякий случай я прижалась к перилам. Парни легко пробежали мимо, обдав меня запахом хорошего одеколона и сигарет. Я потащилась дальше, недоумевая, отчего так перепугалась. Ребята были аккуратно одеты, трезвы и выглядели вполне респектабельно, очевидно, африканская жара повлияла на мой ум.
