Дела святейшие - Дельвиг Полина Александровна (полные книги .TXT) 📗
— Я прошу вас уехать, так как не смогу выйти за Стаса замуж.
— Почему?! — хором воскликнули мужчины.
— Потому что я полюбила вас, Сергей Павлович.
Даше стоило титанических усилий оставаться серьезной, от этого у нее даже слезы на глазах выступили, что, впрочем, было весьма кстати. Ума ей было не занимать, теперь даже если дядя с племянником в лепешку расшибутся, им все равно придется уехать.
Полетаев смутился, как первоклассник. Видно, давно ему в любви не признавалось такое юное и наивное создание.
— Ну что ты такое говоришь... Ты не можешь меня полюбить. Ты меня совсем не знаешь... — бормотал он.
Даша вытирала слезы уголком занавески.
— Как я ее понимаю, — всхлипывала она, — как понимаю...
— Прекрати, пожалуйста, — сердито шикнул полковник. И снова напомаженным голосом: — Рона, ты просто взволнована предстоящей свадьбой...
— Свадьбы не будет, — твердо сказала девушка. — Я прошу вас уехать.
Стало понятно, что спорить бессмысленно. Полковник понимающе улыбнулся, мол, все в порядке.
— Конечно. Мы сейчас уедем. Но тебе стоит только позвонить, и Стас...
— Я все поняла, — остановила его Рогнеда. — Прощайте.
— До встречи, — мягко, но с нажимом ответил Полетаев. — Даша, детка, ты тоже собирайся.
— А Дашу я не выгоняла и очень хочу, чтобы она осталась.
Мужчины замерли.
Всхлипнув для надежности еще пару раз, Даша сложила платок и сунула в карман.
— Давайте, давайте, до Москвы путь не близкий, а уже темнеет. Шуруйте отсюда.
— Почему это она должна остаться? — вздорно воскликнул Стас.
«Потому что ты дурак, а я умная, — мысленно обругала его Даша, — ты так не только без невесты останешься, но и без дяди».
Видимо, Полетаев был согласен, потому что, взяв племянника за плечо, подтолкнул его к выходу.
— Девочки, нам, конечно, невыносимо тяжело с вами расставаться, но я очень надеюсь, что это не надолго.
— Жаль, что не могу ответить вам тем же, — весело ответила Даша, захлопывая дверь.
Глава 20
1
Софи не спала всю ночь. Если бы она могла, то сразу после ошеломляющего сообщения адвоката навестила бы Пабло и вырвала у него сердце. Только теперь ей стал ясен смысл его последней угрозы. Значит, он действительно собирался ее шантажировать убийством мужа, для чего и спрятал яд в доме. А то, что он мог это сделать, — сомневаться не приходилось. Он чуть ли не единственный, кроме горничных, конечно, кто имел доступ в ее спальню. Но к утру, извертевшись, измучившись, она поняла, что с расправой стоит повременить — даже скормив его собакам, она ничего не добьется. Пабло никогда бы не сделал ничего подобного по собственной инициативе, он для этого слишком изнежен и глуп. Да и адвокат сказал, что существует заказчик, и этот заказчик — не красавчик-мулат. Конечно, можно дождаться свадебной церемонии и узнать его имя от Валсниса, но где гарантия, что, во-первых, адвокат скажет правду, а во-вторых, не будет ли слишком поздно? К тому же ей совершенно не улыбалось получить в нагрузку к наследству и сокровищам высохшего зануду с неясными намерениями.
И тут вдову неожиданно осенило. Вскочив с кровати, она взволнованно заходила по номеру. Ведь можно поступить наоборот: если адвоката нанял тот же человек, что и Пабло, то Пабло сможет ей сказать, кто он!
Софи так разволновалась, что пришлось принять успокоительное. Завтра, прямо с утра, она отправится в тюрьму, и пусть этот негодяй только попробует утаить от нее правду: — в этом случае свободы ему не видать до конца дней!
2
Едва дождавшись рассвета, Софи быстро позавтракала, оставила на рецепции записку для Валсниса, что отправилась в свадебный салон, после чего, уже ни секунды не мешкая, поспешила в городскую тюрьму. Немного заспанный и чрезвычайно удивленный столь ранним визитом начальник тюрьмы суетливо улыбался, пытаясь предложить кофе.
— Рад снова видеть вас, мадам. Какая честь... Позвольте предложить чашечку кофе. Поверьте, у нас варят чудесный кофе. А выпечка!
— Благодарю. — Вдова ответила вымученной улыбкой, она не спала всю ночь и чувствовала себя совершенно разбитой. — Если позволите, как-нибудь в другой раз. Я ужасно расстроена и вымотана всей этой историей.
— Вам незачем беспокоиться, — стал ее успокаивать полицейский. — У вашего друга лучший в стране адвокат. Думаю, завтра же его отпустят под залог, а уж в том, что его оправдают, даже не сомневаюсь.
— Да, да, конечно. — Софи на секунду замешкалась. — Простите, я ведь даже не успела спросить: а в чем моего друга, собственно, обвиняют?
— В незаконном проникновении. — Полицейский, казалось, удивился. — А! Бросьте! Скорее всего, его поступок квалифицируют как простое хулиганство и он отделается штрафом.
— Понятно. — Софи достала из сумочки несколько купюр. — И еще одна просьба... Мы можем поговорить с моим другом наедине? Буквально минут пять-десять, не больше.
Банкноты мгновенно исчезли в широкой руке полицейского.
— Разумеется, мадам, для вас — что угодно.
Он выглянул в коридор и крикнул несколько слов по-литовски. Вид у него был очень довольный.
Охранник, широкоплечий светловолосый парень, отомкнул здоровенным ключом металлическую дверь и придержал ее, почтительно пропуская Софи вперед.
— Прошу, мадам. — Он строго посмотрел на лежащего арестанта. — Если что-то будет не так, немедленно зовите меня. Я буду здесь, неподалеку.
— Спасибо, друг мой. — Вдова послала старательному стражу порядка одну из самых своих обворожительных улыбок. — Не переживайте, это мой хороший знакомый, мне нечего опасаться, я со всем справлюсь.
Едва дождавшись, когда закроется дверь, она швырнула сумочку на табурет и довольно грубо потребовала:
— Вставай, хватит валяться! Можешь не претворяться, я все знаю. Ну и сволочь же ты!
Пабло даже не повернул головы, он был мрачен и зол.
— Ну хорошо. — Софи подошла и присела на край кровати. — Я пришла сказать, что помогу тебе отсюда выбраться. Но вовсе не потому, что мне некуда денег девать.
— Кто бы сомневался...
— Я хочу знать, кто тебя нанял.
— Что?
— Послушай, у нас мало времени, поэтому говорю прямо: я знаю, что тебя нанял человек, который попросил убить моего мужа, а улики спрятать в доме с целью дальнейшего шантажа. Этот же человек нанял адвоката Валсниса защищать тебя и вытянуть из меня медальон. Вчера Валснис предложил мне в обмен на имя этого человека выйти за него замуж.
Пабло вскочил. Софи подняла руку:
— Спокойно. Я сказала, что подумаю. И пришла сюда. Итак, у тебя последний шанс — кто тот человек, что тебя нанял?
— Я его не знаю.
Глядя в пол, мулат ломал пальцы. Софи молча смотрела на любовника.
— Как он выглядел?
— Не знаю.
— Ты опять врешь?
— Клянусь — нет. Он всегда был в одежде монаха, лицо скрывал капюшон. Мы говорили по-итальянски, но это не родной его язык, могу дать голову на отсечение. Он поклялся, что убьет меня, если я сделаю что-то не так.
— Почему же ты мне сейчас рассказываешь?
Пабло поднял глубокие черные глаза. Впервые Софи увидела в них страх.
— Мне кажется, он все равно убьет меня. Нанятый им адвокат не столько собирался защищать меня, сколько угрожал. Угрожал и требовал, чтобы я заставил тебя отдать медальон.
— Но почему монах не попросил о медальоне тебя лично? — Софи была так удивлена его испугом, что невольно смягчила тон. — Зачем ему понадобилось общаться с тобой через кого-то?
— Не знаю. Возможно, он не хотел, чтобы нас здесь видели вместе. Не хотел, чтобы узнали, кто он. Ведь в тюрьму без документов не пропустят.
— А когда он предложил тебе убить моего мужа, то говорил что-нибудь о кольце и медальоне?
— Нет. Даже речи об этом не шло. Он просто хотел, чтобы я тебя увез, а ключ от дома передал ему.
— Понятно... — пробормотала Софи.
Дело все больше запутывалось. Получается, этот таинственный монах знал, кто ее муж, знал, что в его доме хранится медальон. Но почему монах? Монастырь, где хранятся сокровища, — женский. По логике должна была быть монашка...
